о моём существовании не знали.
— Садись в машину, объясню всё по пути, — как-то излишне импульсивно взмахнул он руками, что с его телосложением было равносильно попытке убийства. К счастью, в меня он не попал.
Я перевел взгляд на машину, потом опять на него. Это же не считается похищением? Джеймс специально предупреждал меня, чтобы я из ресторана ехал сразу в отель.
— По пути куда? — настороженно спросил я.
— В клинику, конечно же. Мне нужна твоя помощь.
Окончательно растерявшись, но отлично понимая, что с главой СБР УИ спорить — так себе затея, я вынужденно кивнул.
— Хорошо, но только при условии, что вы сейчас позвоните Джеймсу и предупредите его.
— Без проблем, — уверенно кивнул мужчина, доставая телефон. Садись, сейчас всё устроим.
Как ни странно, медиум не стал протестовать против того, что Князев забрал меня. Хотя, я всё ещё не понимал, зачем я ему вообще сдался?
— Так зачем нам ехать в клинику?
Мужчина тяжело вздохнул, так, что его широченная грудная клетка чуть не порвала глухо застегнутую курку. Вообще, думаю, со стороны мы с ним смотрелись как герои мультфильма «Маша и медведь», где я был новой версией Машеньки, чуть более высокой и менее харизматичной.
— Ты же знаешь, что моя жена, Алина, лежит в клинике в состоянии глубокой комы?
Я смутился, вновь почувствовав вину за её состояние. С одной стороны, как и с Дэмисом, Дэнни и Лорой, моя вина была лишь косвенной. Но на самом деле формула расчёта таких вещей, на мой взгляд, очень простая: случилось бы с ними подобное, если бы они не встретили меня? Сто процентов нет, а значит, и виноват тут только я.
— Да… знаю…
— Макаров, когда рассказывал об Орлове, и просил спасти тебя, — Князев сделал упор на слове «спасти», — заверил, что ты можешь помочь вывести её из комы.
— Я?!
— Да. Ты же медиум?
— Почти, — уклончиво ответил я. — Ученик.
— Самого Макарова?!
Почему «самого»? То есть, он, конечно, крутой старик, судя по рассказам Мисси, но не настолько, чтобы глава СБР УИ Золотого Острова — самого элитного из трех элитных островов, с таким придыханием называл его фамилию.
— И его тоже.
— Тогда я верю его словам, — твердо сказал Князев.
— И поэтому мы едем в клинику, — обреченно вздохнул я. — Теперь понятно. Только извините, конечно, но я не представляю, чем могу помочь вашей жене. Очень хотел бы, честно, вот только я ничего подобного не умею.
Я думал, Князев разозлится или, наоборот, расстроится, но вместо этого он сунул мне в руку свой телефон.
— На, звони. Макаров предупреждал, что тебе понадобится его консультация, и оставил свой номер телефона.
— Ээ… что?
Да ладно, ещё до того, как я отправился разбираться с Орловым и Садако, он пообещал Князеву мою помощь и предсказал, что мне понадобится его консультация?! Серьезно?!
Выбора у меня особо не было, поэтому пришлось действительно звонить Макарову, благо, время ещё не слишком позднее.
— Здравствуйте, это приёмная клиники «Радуга», — раздался усталый женский голос. — Чем могу помочь?
Я слегка растерялся, ожидая услышать Макарова, а никак не администратора клиники.
— Ээ… здравствуйте, мне нужен Макаров.
— Макаров? А кто спрашивает?
— Роман Михайлов.
Женщина громко защелкала клавишами.
— Так… да, есть такой. Макарову разрешен контакт с вами. Ждите, сейчас его вызовут.
Заиграла успокаивающая мелодия.
Клинка по названием «Радуга»? Серьезно!? Это там содержат опасных и психически нездоровых людей?! Ещё бы «Ромашкой» назвали.
— Надо же, Крошка Ро, ты и правда жив, — спустя какое-то время раздался в трубке голос старика. — Ху проспорил мне сотку.
То есть, коротышка в меня не верил? Ну я ему ещё припомню.
— Да, жив. И справился с Садако. У меня по этому поводу есть много вопросов, но сейчас важнее другое… Вы сказали Князеву, что я могу помочь его жене?! Но я же не умею ничего подобного?! — Поймав краем глаза очень недовольный взгляд главы СБР УИ, я быстро поправился: — То есть, вы же объясните, как это сделать?
— У меня есть предположения на этот счет.
Хоть я и не видел Макарова, но отчетливо представил его довольную ухмылку. Очень хотелось вновь переспросить «в смысле предположения?!», но при Князеве я предпочел не выражать своё недоумение столь ярко.
— Я внимательно слушаю.
— Что такое кома?
— Ну, это когда человек лежит без сознания и никак не реагирует на внешние раздражители, — я насторожено покосился на Князева. — Чаще всего связано с повреждениями мозга.
— Ой, это всё медицина. Я же говорю о более глубинных причинах, которые ближе нам, медиумам. Видишь ли, я узнавал Алина Анатольевна в полном порядке, тело функционирует, только сознание не возвращается. А где сознание, там и душа.
— То есть, её душа, по вашей «рыбьей» теории, ушла не очень глубоко на иной план, в то время как тело осталось на поверхности? — предположил я. — Но она всё ещё связана с телом.
— А ты молодец. Да, примерно так дело и обстоит. Если бы тело было в вегетативном состоянии, это когда оно уже перестает нормально функционировать, то связь души и тела окончательно нарушена. Такую душу мог бы вернуть разве что какой-нибудь святой, да и то не факт.
Так, ну, теорию я примерно понимаю. Душа связана с телом, но вышла погулять в немного иное пространство, туда, где тусуются призраки. В принципе, если я могу видеть призраков, то вполне вероятно, и душу Алины Князевой отыщу. Но всё это лишь предположения и, зная Макарова, чёткого плана действий я в любом случае от него не получу.
— По твоему молчанию слышу, что ты уловил посыл, — хмыкнул Макаров. — Дальше сам. И загляни ко мне в гости через недельку, я тебе новое задание дам. Ты же всё-таки теперь и мой ученик.
— Да, но…
Но старик уже бросил трубку даже не попрощавшись.
— Он же объяснил, что нужно делать? — напряженно спросил Князев, сжав руль до побелевших пальцев. Кажется, мужчина даже слегка промял его, хорошо хоть вообще не оторвал.
Я судорожно сглотнул.
— Объяснил.
— Значит, ты справишься?
В глазах мужчины было столько надежды, что я очень хотел бы ему соврать. В том числе и для собственной безопасности. Но враньё — это явно не моя фишка.
— Знаете, я понимаю теорию, но не представляю, как это реализовать, — ответил я, как всегда, честно. — Но я могу попробовать.
— Пусть так, — вздохнул Князев. — Даже небольшой шанс лучше, чем совсем ничего. — Он посмотрел на мою руку. — Кстати, там же можем и твою руку залечить, я смотрю, пальцы совсем не двигаются.
Похоже, особого выбора у меня нет.
