нам – баечки. У меня далекоидущие планы не эту ночь…
– Маньяк! – рассмеялась Турава, обвивая его за шею.
– Ага! И не говори! Самый настоящий, – подтвердил Вэйс.
Часть третья.
Сашка Байер.
* * *
12 июня, День России, Сашка Байер отмечал с друзьями на даче. Праздновали на всю катушку, 10 июня прошла защита дипломов, и сегодня у их дружной группы был двойной повод отметить. Сашка сразу предупредил, что к вечеру должен быть в городе и что он – за рулём, поэтому спиртное ему не наливали. Не унималась только Марго, подкатывая с бокалом вина:
– Сань, давай выпьем, брось ты свои дела, Москва подождёт! Оставайся до утра, Юрик на гитаре петь будет.
– Ритуль, у Байера отец – гитарист и саксофонист, международные конкурсы выигрывал, а ты его Юриком хочешь удивить, – съехидничал Иван на очередную попытку Риты соблазнить Александра. – Пусть человек к своей девушке едет!
– Какая ещё "своя девушка"?! Нет у него никого! – пришла в замешательство Марго.
– Красивая, нежная и хрупкая, – продолжал дразнить девушку Ванька, зная, что у неё идея фикс похудеть, и она постоянно сидит на диетах. – И трезвая!
Уже третий год весь курс умилялся, наблюдая, как Иван Клименко охотится за Маргаритой, которая пытается охмурить его лучшего друга Сашку Байера. Некоторые даже поначалу делали ставки.
– Ну ты и гад, Клименко! – вспыхнула она.
– Я тоже тебя люблю, Сафарова! – парировал Иван вслед уходящей Рите.
Сашка не врал, действительно обещал заехать к девушке, которую обожал – к Лее. Её стажировка в Милане закончилась, она вернулась в Москву, в новую квартиру на Георгиевском переулке около Большого театра. Как и обещал отец, он продал обе квартиры, напоминавшие ей об Алексее. А у него теперь была двушка на Воздвиженке, в двух шагах от Леи: настоящие хоромы после общаги. Чистенько и ладно, и со старыми обоями можно жить: на ремонт пока денег всё равно не было. Квартиру Леи они с Наумовым, конечно, отремонтировали: негоже Лисёнку после 8 часового рабочего дня у станка нежиться в ванной с ободранной плиткой.
Лея была нарасхват: благодаря её фонду Алексея Меркулова многие талантливые ребята получили возможность заявить о себе. Её обожали, приглашали на концерты, просто рок-вечера. У неё появились друзья, ещё больше было знакомых. Только близко к себе красавица Турава никого не подпускала, и всё чаще Байер замечал на её лице затаённую грусть. Поэтому и старался по максимуму быть рядом, поэтому Сашка не хотел, чтобы сегодня вечером после шумного тусовочного дня она осталась одна.
Саша вёл Тойоту по Красной Пресне в направлении Садового Кольца, движение было оживлённое, многие возвращались домой из гостей, с отдыха. Вдруг перед Сашкиной машиной мелькнула собака и через секунду – мальчишка, видимо, догонявший её. Байер успел выжать тормоз, это спасло мальчугана, но всё же его Тойота зацепила бегуна, и тот, отлетев на метр от столкновения, упал на асфальт.
Байер не помнил, как выскочил из машины к ребёнку.
–А-а-а!!! Лёва! – истошно закричала не успевшая догнать сына молодая мать, на глазах которой машина сбила её ребёнка.
При виде лежащего неподвижно сына, она потеряла сознание. Саша едва успел подхватить её на руки уже в падении. Положив её на дорогу, он наклонился к ребёнку. Видимых повреждений не было, содранная об асфальт кожа – не в счёт. Дыхание не нарушено, паренёк был в сознании, но явно находился в шоке: широко распахнутыми глазами смотрел на незнакомого дядьку, явно не понимая, что же с ним произошло.
– Как тебя зовут, помнишь? – задал дежурный вопрос Байер.
– Лёва…
– Молодец, Лёва, пошевели руками-ногами, – приказал Саня. – Получается?
– Да.
– Голова не кружится?
– Немного.
– Хорошо, лежи, не вставай сам, я тебе сейчас помогу.
Вдруг мальчик увидел мать.
– А там мама моя лежит? Почему она не встаёт? – тихо спросил он.
– Мама сейчас встанет. И кому-то сильно попадёт, что удрал… – заверил мальчишку Саша.
У машины уже собиралась толпа. Кто-то кричал, что нужно вызвать скорую, что пьяный водитель Тойоты сбил мать с ребёнком. Не слушая никого, Байер взял Лёву на руки и положил на заднее сидение. Открыл переднюю дверцу, подошёл к лежащей на дороге молодой белокурой женщине. Когда поднимал её на руки и сажал на переднее сидение, обратил внимание, что она босиком. Потом Байер завёл машину, и они поехали. И тут мальчик заплакал:
– Мы не взяли Нору! Она потеряется, она ещё щенок!
Услышав плач ребёнка, женщина открыла глаза:
– Лёва! Ты живой!!!
– Да живой Ваш пацан, только всё равно в больницу надо: скрытая черепно-мозговая может быть.
– Вы… Вы кто? – ещё плохо соображая, спросила пепельная блондинка, таращась на Байера светлыми ореховыми глазами.
"О, нет! Неизвестно, с кем больше возиться придётся: с блондинкой или с ребёнком, а паренёк-то отошёл раньше матери!" – подумал Байер и съехал на обочину.
– Я – водитель машины, на которую выскочил Ваш сын. Слава Богу, я успел затормозить вовремя, но тормозной путь есть тормозной путь: машина не может остановиться мгновенно. Столкновение было неизбежно. Ребёнка нужно обследовать, чтобы убедиться, что черепно-мозговой травмы нет или она лёгкая, чтобы исключить ушиб головного мозга и последующий его отёк. Поэтому сейчас мы едем в детскую больницу, Вам понятно?
– Вы говорите как врач, – протянула она.
– В какой-то степени я и есть врач. Как Вас зовут? – спросил Саша.
– Алина.
– У Вас есть, Алина, при себе какие-нибудь документы?
– Паспорт есть в сумочке.
– Уже хорошо.
– Можно я переберусь к сыну?
– Конечно, только положите его голову себе на колени, там подушка должна быть. Сами-то как? Сильно испугались?
– До сих пор трясёт.
И она пересела к Лёве. Тойота снова набрала скорость.
– Я совсем забыла поблагодарить Вас, простите, не знаю Вашего имени.
– Саша.
Байер посмотрел в зеркало заднего вида. "Кажется, я ошибся, проблем с мамой не будет, вполне адекватная милая женщина, хотя совсем молоденькая, выглядит, скорее, как девушка", – подумал он. Лёвка тоже вёл себя достойно: не истерил, не блажил, только жалобно плакал, уткнувшись в подушку: "Нора… Нора… Она, наверное, погибла!" Алина тихо целовала его в волосы и утешала: "Она убежала, она быстрая, мы обязательно найдём её, Лёвушка".
– Нора – это виновница происшествия? Та собака?
– Да, – вскочил было Лёва, но мать его положила обратно.
– Эта шустрая, эта точно цела останется! Что за порода? – продолжал успокаивать ребёнка Саша.
– Нора у нас шелти, – снова забеспокоился Лёва. – Ей семь месяцев. Мы домой возвращались с прогулки, там во дворе салют запустили. Он как бабахнет, Нора как побежит, а я – за ней. Мама ведь на каблуках,
