сможем — поможем. Насколько я помню у него довольно большие аппетиты. Венгры, кстати, тоже просят поставок оружия. И Югославия.
— С Югославией я бы не спешил, — перебил его граф Игнатьев. — Там все очень непросто. Они сейчас ведут переговоры и с англичанами, и с французами. О чем — не ясно.
— А поляки сидят тихо?
— На удивление. Пилсудский занимается внутренними делами этого осколка Польши, что у него остался. И ведет активную переписку с различными людьми в Польской народной республике.
— О чем?
— Да просто расспрашивает о том, как там все идет. Притесняют ли поляков и все такое. Он, очевидно, догадывается, что мы всю эту переписку перлюстрируем.
— Ругают нас?
— Не сильно. Ярые националисты выехали в западную Польшу.
— Так… ладно… — хлопнув по столу произнес Фрунзе. — Где у нас тонкое место? Где может прорвать?
— Торговля. По сути мы в изоляции. Каждая транспортная операция — целая приключение. — не задумываясь ответил граф Игнатьев.
— Нужно дожимать Ататюрка.
— А если он психанет и начнет войну?
— Тогда проблемы с поставками усугубятся. Сейчас он мал-мало пропускает наши корабли. В случае войны останется только Мурманск и Владивосток. Но корабли из Мурманска будут идти мимо откровенно враждебной нам Великобритании и лояльной Лондону Норвегии, а из Владивостока — мимо Японии, с которой мы воюем. Понятно, что пройти можно, если осторожно. Но…
— Иран?
— Он отказал нам в поставках через свою территорию. По той же причине, по которой и не хочет воевать с нами. Наши разборки с англичанами ему не интересны.
— Китай…
— Мы уже ведем переговоры. Но там с логистикой все плохо. Каботажная навигация китайцев очень уязвима для японцев. А развитых железных дорог у них нет. Во всяком случае мы не можем через них прогонять грузы в их южные порты. Да и там море контролируют японцы. Так что даже неизвестно где проще протащить грузы — через Владивосток или южный Китай.
— Дела…
Глава 2
1931, август, 7. Где-то на Балтике
Андрей летел на высоте около трех километров. В паре со своим временным ведомым. Петр был ранен в недавнем бою и произошла подмена. Из-за чего он нервничал.
Передовая нижняя пара истребительного звена была в тактике РККА на острие атаки. Поэтому сработанность пилотов требовалась исключительная. В идеале. Так как от быстрой и скоординированной их работы зависела жизнь. Их жизнь. Которая имела не только общечеловеческую ценность, но и вполне материальную. Что выражалось в стоимости их подготовки. А там только налета, чтобы в первую пару попасть, требовалось от пятисот часов. Минимум. А лучше от тысячи. Причем совместный парный налет желательный был от ста часов.
Новенького же он знал давно. Но летали они вместе редко и мало.
Да, сзади шла вторая пара звена. Старая, проверенная. Где-то на километр выше. И она могла надежно подстраховать. Но все равно — риск серьезный. Особенно учитывая обстоятельства весьма вероятного столкновения с превосходящими силами противника.
Перед Андреем простиралось море. Финский залив.
Едва заметный ветер лишь слегка волновал его поверхность. Едва заметно. Так — мелкая рябь. Да и то — эпизодами. Словно набегами. Отчего возникало ощущение, что самолет спугнул каких-то водным насекомых, что встрепенулись и куда-то побежали.
Редкие жидкие облака.
Жарища.
Видимость практически до горизонта.
Не спрятаться.
Не убежать.
Его И-2 уверенно шел, гудя спаренным соосным винтом в задней части фюзеляжа. Крейсерский режим был выверен массой испытательных вылетов. Что позволило поставить на новую серию этой модели истребителей маленький автомат, позволяющий поддерживать столь удобный режим. И разгружать пилота во время долгих, изнуряющих полетов.
Андрей, как ведущий, открыл планшетку карту.
Море морем, но на высоте в три километра Финский залив просматривал в поперечнике с запасом. И определенные ориентиры на берегу вполне наблюдались. Что позволяло понять — где ты примерно находишься и свериться с маршрутом патрулирования…
После того, как французов выбили из Ливонии, а остатки Королевского флота с позором сбежали из Балтийского моря, сложилась довольно необычная ситуация. Для англо-французских контингентов в Финляндии.
Авиация РККА, сильная, прежде всего своими истребителями, пользуясь подвесными сбрасываемыми баками, добилась в самые сжатые сроки полного контроля в небе над морем. Что позволило активно и очень результативно применять немногочисленную современную более тяжелую авиацию.
Ведь разведчики РККА теперь перекрывали всю Балтику.
Вообще всю.
А истребительные патрули обеспечивали им относительную безопасность работы. Ну и выступали в качестве оперативного резерва. Мало ли где какая острая ситуация возникнет?
Бомбардировщики и торпедоносцы же взлетали по требованию. При поддержке своих эскортных истребителей. И наводились на обнаруженные корабли. Из-за чего днем в Балтике было «безлюдно».
Потому как авиация РККА топила все.
Вот вообще все.
О чем и сообщила сопредельным державам. Той же Швеции, что выступала с самого начала этого конфликта важной перевалочной базой для врагов Союза.
Протесты.
Вопли.
Воззвания…
Фрунзе было плевать.
Он закрыл Балтику для любого судоходства на время этого конфликта. И топил без раздумий и рефлексий все, что пыталось нарушить этот приказ. Только в самой западной Балтике шло определенное послабление для Пруссии.
Лига наций прям ножками топотала.
Но он ее вопли даже не замечал.
Он вел себя так, будто бы в своем праве. И уже через неделю и пару десятков утопленных шаланд это приняли окружающие. Хоть и с явным недовольством и продолжающими визгами.
Причем, что примечательно, к местам утопления вылетали большие гидросамолеты Дорнье советской постройки. И подбирали экипаж. Какой находили. И то — в случае, если с корабля по бомбардировщикам и торпедоносцам не стреляли. Если же кто-то выстрелил, то помощи им не оказывали. О чем, кстати, сразу было сказано.
Сурово.
Грубо.
Разорительно для стран, живущих морем. Но никто ничего поделать с этим не мог. Разве что по ночам моряки с погашенными огнями пытались промышлять. Да отдельные смельчаки грузы возить. Но ночь летом короткая и нередком довольно светлая. Кроме того, в это время взлетали тяжелые двухмоторные истребители, оснащенные примитивными приборами ночного видения. И в этой темноте, с высоты, на холодной поверхности воды кораблики очень хорошо были заметны.
Так что не каждый рыбак по утру возвращался в порт.
В целом это привело к тому, что для Финляндии была установлена полная блокада. Ничего не могло ни приехать, ни уехать. Потому что сухопутным путем возить что-то из Швеции или Норвегии отдельное шоу. В те годы там только собачьими упряжками да по медвежьему говну можно было проехать. Провозят крохи. От чего истеблишмент в Гельсингфорсе резко заскучал.
