— Но вы утратили на это право, — прогремел король Бореаль, — из-за вашего предательства во время Великой Битвы Птиц и Зверей!
— Потому что мы не сражались ни на чьей стороне! — воскликнул Ахиллес.
— Потому что вы перебегали с одной стороны на другую, — резко возразил Бореаль.
— Вы ошибаетесь, король Бореаль, — сказал Ахиллес. — Как ошибались ваши предшественники все эти миллионы лет!
— Очень прискорбно, что вы верите в собственную ложь, — сказал совиный король.
— Но какое это имеет значение? — гневно воскликнул Шейд.
— Молчи, — прошипела Гало Длиннохвост. — Тебе слова не давали!
— Почему? — спросил Орест.
— Потому что он ничего не знает, — усмехнулся король Бореаль. — Как и ты.
— Позвольте ему сказать, — спокойно сказал Ахиллес. — Одна из наших величайших старейшин, Фрида Сереброкрыл, очень доверяет этому юноше.
— Это случилось много веков назад, — начал Шейд, еще больше волнуясь оттого, что его слушали в неприязненном молчании. — И давно закончилось, хотя мы и не можем прийти к согласию, в чем состоит правда.
— Правда прежде всего, — произнес король Бореаль.
— Я тоже так думал, — сказал Шейд. — Я думал, что у нас отняли солнце, и хотел вернуть его. Я думал, что люди каким-то образом помогут нам, что мы будем сражаться с совами, правда. — Он не знал, стоило ли это говорить. Но было уже слишком поздно останавливаться. И он поспешил продолжить, пока его не перебили: — Но оказалось, что это не так. Люди не помогли нам сражаться с вами, они не собирались возвращать нам солнце. Они просто использовали нас — и сов, и летучих мышей. Потому я и встретил Ореста там, в искусственном лесу. Сначала он хотел убить меня; наверное, я тоже хотел убить его. Но был некто, кто хотел убить нас обоих.
— Каннибал из джунглей, — сказал Орест.
— Да, — сказал Шейд. — Я Даже не знаю, почему я в первый раз спас Ореста, может, просто потому, что на него напали, а я не смог равнодушно смотреть на это. А потом Орест помог мне. Вот что действительно важно. Гораздо более важно, чем Великая Битва миллион лет назад…
Он забыл, что хотел сказать, и умолк. Он даже не помнил, что уже сказал; возможно, снова нес какую-то чепуху.
— Нас всегда учили, что летучие мыши — предатели, — сказал Орест отцу, — что им нельзя доверять. Но Шейд не такой, и остальные, которых я знаю, — тоже. Мы вместе сражались и доверяли друг другу.
— Есть и другие здания, где люди держат в плену сов и летучих мышей, — сказал Шейд. — Нам следует направить наши силы на то, чтобы освободить их, а не сражаться друг с другом.
Одно бесконечно долгое мгновение король Бореаль переводил взгляд со своего сына на Шейда.
— По-моему, это наивные юношеские бредни, — сказал один из советников Бореаля.
Ахиллес вздохнул и поднял глаза к звездам:
— Мы должны проявить мудрость и как следует обдумать все это.
— Вы правы, — сказал король Бореаль, и Шейд впервые заметил, что он с нежностью смотрит на сына. — Я уже отчаялся тебя увидеть, думал, ты не вернешься. Мне тебя так не хватало…
— Мне тоже, — сказал Орест, подлетая к отцу.
— Я уже не стремлюсь воевать с вами, — сказал король Бореаль. — Если для вас это приемлемо, давайте заключим перемирие. Мы встретимся летом в северных лесах, продолжим переговоры и, надеюсь, придем к полному взаимопониманию.
— Да, король, — сказала Гало, — мы так и поступим.
— Ночное небо больше не закрыто для вас. Вы снова можете чувствовать себя в безопасности.
— А солнце? — не удержавшись, напомнил Шейд. Он съежился, когда совиный король посмотрел на него своими сверкающими глазами. «Кажется, я все погубил», — подумал Шейд.
— Солнце? — произнес король Бореаль, поднимая брови. — Значит, ночи тебе уже недостаточно?
Шейд мог только слегка помотать головой.
— Это будет темой обсуждения на следующей встрече. А до тех пор я могу принять временные меры. Ты вернул мне моего сына, сереброкрыл. Поэтому я возвращаю тебе твое солнце.
Когда Шейд приземлился рядом с Фридой на укромном выступе под мостом, она была так неподвижна, что Шейд испугался.
— Она дышит? — с беспокойством спросил он Марину, которая опустилась следом.
— Думаю, да.
Старейшина сереброкрылов открыла глаза и с некоторым изумлением посмотрела на Шейда. Но говорила она еле слышно и с видимым усилием:
— Твоя мать сказала мне, что ты встречался с королем Бореалем.
— Теперь мы можем вернуться домой, — возбужденно заговорил Шейд. — Они освобождают всех, кто бы в Гибернакулуме. Мы возвращаемся в наш лес! К солнцу! Я хочу помочь построить новый Древесный Приют. Это самое меньшее, что я могу сделать после того, как по моей вине его сожгли, правда? — Он понимал, что много болтает, но боялся остановиться, боялся того, что увидит и услышит.
Фрида только улыбнулась:
— Я всегда говорила, что тебе это по силам. Всегда приятно получить доказательство своей правоты. На моей памяти такое случалось не слишком часто. — Она закашлялась. — Ты сделал то, что хотела сделать я. Ты исполнил Обещание.
С огромным трудом она подняла крыло и показала серебристое кольцо на предплечье. Увидев его, Шейд вздрогнул. Раньше кольца для него много значили, были знаком надежды, знаком силы. Он так завидовал тем, кто имел их. Теперь кольца всегда будут страшным напоминанием о том, что сделали с ними люди, ужасным заблуждением, которое веками питало их надежды. Теперь они были ему ненавистны.
— Нет, — сказала Фрида, глядя на него. — Кольца — это важно.
Шейд не знал, что сказать. Разве можно спорить с ней, когда она так слаба?
— Мне кажется, я понимаю, — неожиданно сказала Марина — Они сыграли свою роль.
— Ну, и какую роль? — сердито спросил Шейд. Неужели она может такое утверждать?
— Кольца указали нам путь, — сказала Марина. — Они заставили нас искать людей.
— Вспомни, куда это нас привело, — перебил Шейд.
— А он не такой сообразительный, как я думала! — весело сказала Марина Фриде. — Ну да, верно, они посадили нас в искусственный лес. Но туда же они посадили и сов.
Шейд озадаченно смотрел на Марину и Фриду. Но Фрида кивнула, ее глаза заблестели.
— Продолжай, — поторопила она Марину.
— Что если бы ты не встретил Ореста, не спас бы его? Вы научились доверять друг другу. Сомневаюсь, что король Бореаль объявил перемирие, если бы это не произошло.
Шейд робко кивнул, наконец догадавшись, к чему она клонит.
— Люди свели нас вместе, — сказал он.
— Объединили нас, — сказала Фрида. — Мы не завоевали солнце. Мы добыли его миром.
