Холодная вода обожгла хоть и закаленное, но разгоряченное долгой ездой его сильное тело, и Андрей, желая разогреться после купания, стал очень энергично растираться большим рушником, прихваченным у Мартына.
Растирая до красноты тело, он не терял бдительности и постоянно осматривал окрестности, а потому заметил, как Арни внезапно насторожился. Но за оружие он хвататься не стал, расслабился, обмякнув лицом, будто знакомого увидел.
Из-за деревьев на неширокую, избитую повозками дорогу вышел человек в длинной сутане — крепкий на вид мужик полста лет на первый взгляд, с изрядно поседевшей бородой и шевелюрой.
В правой руке он держал суковатую палку. Священник шел к ним прямо, сильно прихрамывая на правую ногу. Опирался на костыль, но с достоинством, гордо выпрямив спину.
Любой знающий человек признал бы в нем отставного военного, да не маленьких чинов. Уж больно спокойно и уверенно шествовал, а отнюдь не шел, этот старый отшельник, который, несмотря на принятый сан, оставался рыцарем ордена Святого Креста.
Андрей, продолжая стоять спиной, уже закончил растираться полотенцем, когда своим спинным мозгом почувствовал приблизившегося священника. Никитин спокойно обернулся к нему, накинув мокрое полотенце себе на плечи…
— Я рад вас видеть, братья мои!
Голос отшельника звучал ласково и спокойно, идя как бы из глубины души этого человека. Он размашисто перекрестил каждого орденца, которые склонили перед ним головы. И тут его взгляд уткнулся в Андрея.
— Бог мой!!!
Старика будто разом покинули силы, и не поддержи его Арни, который молниеносно бросился вперед, священник бы осел на землю. Его лицо накрыла меловая белизна, а рука медленно сотворила крестное знамение. Глаза широко распахнулись, но морок не рассеялся:
— Андреас фон Верт?! Командор?! Не может быть! — не верящим в чудо, мгновенно охрипшим голосом спросил священник и крепко потер ладонью глаза, словно желая убедиться, что его не обманывает зрение. — Чем я могу послужить тебе, брат-командор?! Это Божье провидение, что я увидел тебя, а ты не призрак или сон!
Старик заговорил дрожащим голосом, дернув горлом, будто сдерживая подступавшее рыдание. За эти секунды он будто добавил себе еще два десятка лет, настолько осунулся лицом и постарел.
— Я счастлив снова увидеть тебя, командор. Хотя собственными глазами видел, как рубили тебя свирепые магометане, как ты свалился вместе с конем, как полностью погибло под басурманскими саблями твое «копье». И упала твоя хоругвь…
Старик с трудом сглотнул, на его глазах выступили слезы. Он оперся на руку Арни, постоял и на дрожащих ногах пошел навстречу, раскинув руки для объятий:
— Дай я тебя прижму к своей груди, брат!
Объятия старика оказались крепкими, Андрея сдавило словно тисками. Шея ощутила горячее прерывистое дыхание. Никитин тоже обнял священника, прижал его к себе, но тут же почувствовал, как резко напрягся старик, и решительным движением отшатнулся от него.
Андрей обомлел — священника было не узнать. Произошла странная метаморфоза, тот прямо на глазах превратился в еще крепкого и молодцеватого воина, очень опасного противника, готового в любую секунду нанести молниеносный смертельный удар.
Старик весь подобрался, плечи расправились, а глаза полыхнули недобрым огнем. И голос у него стал другой — в нем чуть звякнул металл:
— Сынове мои, сходите по тропе вверх, далеко за хижину, принесите вязанки хвороста, они лежат там, за скалой…
Священник уже взял себя в руки, ничем не выдавая охвативших его чувств, и обратился он ко всем пятерым молодым орденцам:
— Сходите вместе, вязанок там много. За раз единый и принесете. А здесь я сушину давно всю выбрал.
Юноши вначале вопросительно посмотрели на Андрея, и тот чуть заметно кивнул им в ответ головой, как бы соглашаясь с просьбой отшельника. Только Арни остался на месте, и Никитину пришлось бросить на него свирепый взгляд.
Орденец только вздохнул в ответ и покорно отправился следом за парнями. Отшельник молча посмотрел им в спину, покачивая седой головой и задумчиво наморщив лоб.
«Недолго музыка звучала, недолго фраер танцевал. Кажется, Штирлиц провалился», — Андрей хмыкнул в глубине своей души, священник явно стремился остаться с ним наедине.
— Пойдем в келью. Там и поговорим о некоторых странностях. Перед Богом свет истины не утаишь!
Священник повернулся и тяжело пошел к дому. Андрей накинул на себя рубашку, взял меч с перевязью в руку и отправился следом, чувствуя копчиком, что его сейчас не плюшками будут потчевать. Все понятно и так — братом и командором он перестал считаться.
— Ну что ж! Как говорил лучший друг физкультурников: есть человек — есть проблема, а нет человека, нет и проблемы.
Андрей недобро улыбнулся вслед и сделал шаг, опустив ладонь на холодную рукоять меча…
