Но, разглядев вошедшего, тут же успокоился, отдернув ладонь. То явилась та пигалица в сарафане, что ведро с водой принесла.
Но сейчас девица была одета в длинную ночную рубашку. Тихонько подошла к нему и встала на колени перед ложем. Никитин пребывал в некоторой растерянности от столь позднего и нежданного визита, а девушка, наклонившись, тихо зашептала:
— Ваша милость, вам здесь одиноко, дозвольте, я с вами эту ночь побуду, вашу постель согрею…
Андрей гневно заскрипел зубами, еле сдерживаясь от вспышки. Такое навязчивое гостеприимство пришлось ему не по вкусу. Вряд ли это самодеятельность, тут так не принято, чтобы девицы неуместную инициативу проявляли. Причем проверить можно легко.
— Ты хоть с мужиками дело имела, девочка? — тихо спросил ее Андрей, а так как та чуть боязливо всхлипнула, мотнув головой, понял, что сего опыта у нее еще не было. — Тебя Мартын ко мне отправил?
— Да, ваша милость…
— Иди к себе, девочка. Мартыну завтра скажи, что я в голой благодарности, в прямом смысле, не нуждаюсь. Впрочем, ничего ему не говори, незачем, я его понимаю. А иди-ка ты спи лучше, кроха! — напутствовал он ее тихо, вежливо выпроваживая.
«Какими черствыми людьми надо быть, чтобы девчушку заставить идти к нему в постель, после всего того, что она зрела у насильников, что женщин несколько часов назад мучили здесь во дворе?!»
Но не тут-то было — девушка вцепилась в его руку словно клещ, громко всхлипнула, и Андрей ощутил, как на кожу упали горячие капли.
— Зачем гонишь, ваша милость?! Разве я уродина непотребная? Мне же жизнь будет не мила, лучше в омут головою…
— Ну, так и в омут? — Заявление девчонки ошарашило Никитина.
— Мне прохода не будет, от деда и тяти особенно. Это ж позор неслыханный на весь род падет!
— Охренеть! — только и нашел что выдавить из себя Андрей и совсем тихо добавил: — Ну и нравы в вашем научном институте…
— В чем в чем? — Девушка перестала всхлипывать, навострив ушки.
— Да это я так, о своем, девичьем, — отмахнулся от вопроса Андрей, лихорадочно размышляя, как бы ему половчее выкрутиться. Что-что, а педофилом становиться на старости лет совсем негоже. — Ну как же тятя твой не соображает, что ведь ты запросто дитя можешь понести. Кто ж тебя такую замуж возьмет?
— Да кто угодно, от женихов отбоя не будет! — Такое искреннее изумление вырвалось прямо из девичьей души, что Никитина вдругорядь оторопь взяла, будто кирпичом по темечку получил.
— Как представлю, что сын у меня будет такой, как Велемир, так грудь распирает от гордости! — Девичьи руки перешли в решительное наступление, в ответ тело командора покрылось мурашками. — Ярине он на ночь сегодня достался, а я же лучше ее, я самая красивая, а потому тебе принадлежать должна!
«Да я что вам — племенной жеребец?! Да и „первопроходцем“ становиться особой охоты нет! С ней мороки больше, чем прока в постели… Я даже имени ее не ведаю!» — возопила душа, словно четверть века жизни и не прошло.
Хотя сейчас, в отличие от того давнего дня, опасаться марша Мендельсона не стоило. Но тут дело было в другом. И неожиданно его осенило.
— Видишь ли, лапуша! — Он перехватил девичьи руки, пусть и неумелые, но ласка от них становилась чересчур горячей, видно, опытные бабенки девчушку консультировали, за что хвататься и что у мужика гладить. — Я обет дал, нельзя мне сейчас!
— На год и один день? Как рыцари дают?!
Девица потрясенно вскрикнула, и тут же, как показалось Никитину, непритворно всхлипнула от огорчения.
— Да-да, — радостно возопил Андрей. Он не ожидал, что девушка сама придет к нему на помощь в таком сложном деле. И уточнил, максимально растягивая срок, мало ли что может произойти в будущем:
— Две недели тому назад его дал, дабы освободить здешние орденские земли от захватчиков!
— Ах! — только вздохнула девушка и тут же быстро сказала: — Но пройдет год, и ты подаришь мне дитя!
Именно так и прозвучало — не вопрос или просьба, а требование. Андрей скривился, но деваться было некуда. Он быстро ответил, стараясь поскорее отвязаться:
— Конечно!
— Хорошо, — радостно всхлипнула девушка и тут же прижалась к нему всем телом, наклонившись. — Не гони сейчас свою Преславу, дай ей с тобой переночевать, мне ж все девки и бабы завидовать будут. Я и постель твою согрею, и от меня тебе тепло ночью будет.
— Спи ты рядышком, но без всяких глупостей, — согласился с ней Андрей и отодвинулся вглубь, приподняв край мехового одеяла.
Преслава туда скользнула как угорь, прижалась горячим телом и радостно замурлыкала довольной кошкой.
Никитин приобнял ее за плечи, напряженно размышляя, на чем же провела его эта Евина дочка, хитрость которых в таких делах общеизвестна, и возраст этому делу не помеха.
«Что молодка, что женка — любого мужика вокруг пальца обведут!»
ГЛАВА 11
После полудня, по заметной горной тропе, окруженной стройными соснами и березами, шестеро всадников в красных орденских плащах и с двумя заводными лошадями подъехали к приткнувшемуся у невысокой скалы убогому домику.
Каменные толстые стены, крытая гнилой соломой крыша, проем, где вместо обычной двери была навешана грубая и местами рваная холстина, — все говорило о чрезвычайной скромности и бедности хозяина этой заброшенной хижины.
Андрей внимательно осмотрел постройку снаружи, а так как никто не подавал признаков жизни, то он, недолго думая, откинул холстину и осмотрел дом внутри.
В правом дальнем углу дома было распятие, несколько икон и горевшая лампадка, в углу у самого входа охапка соломы — ложе. Рядом, завешанная холстиной, ниша — видно, предназначена для разных пожитков и утвари. И все — такая чистенькая нищета.
Впрочем, именно такой представлял обстановку Андрей в жилище настоящего священника, который служит только Богу, а не мамоне.
Они доехали к своей цели, но хозяина не оказалось дома. Теперь осталось только терпеливо дожидаться его прихода. А ждать в этой жизни Никитин давно научился.
Здесь жил отшельником священник, рыцарь ордена Святого Креста — один из трех уцелевших к этому дню братьев-рыцарей, что сражались в ордене до страшной Каталаунской сечи.
Теперь и сейчас Андрей хотел окончательно определиться в этом новом для него мире — или его признают за своего, или он будет уличен в самозванстве, третьего уже не дано…
Бивак привычно разбили за считаные минуты. Метрах в ста от хижины по дубовой рощице протекал ручей с хрустальной ледяной водой, на полянах еще зеленела трава.
Коней расседлали, тут же молодежь принялась кашеварить, а Никитин, не менее привычно, решил принять обязательные, ставшие для него почти ритуальными водные процедуры.
