Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Герцог Бургундский, чья армия помогала своим свирепым союзникам, явил пример сыновнего благочестия. Он покинул Монтеро только после того, как отдал последний долг отцу, а именно велел перевезти останки герцога в Дижон и похоронить их в обители, основанной неподалеку от города его предками, где с тех пор покоились герцоги Бургундские.
В сопровождении французского двора король Англии направился в Париж. По дороге они остановились в Мелене, куда, питая дружеские чувства к герцогу Бургундскому, приехал принц Оранжский. Генрих предложил ему принести присягу, однако принц гордо отверг сие предложение. Если честь на миг и покинула сердца французов, заявил он гордо, то в его сердце она живет по-прежнему.
Каждый день Генрих делал все, чтобы французы раскаялись в своих опрометчиво принесенных клятвах. Каждый день королева, сжимая в руках ядовитых змей мести, упивалась исторгнутым ими ядом. Воспользовавшись пребыванием Генриха в Мелене, она, со свойственной ей бесчеловечностью, руками англичан жестоко отомстила очередным своим противникам. Когда крепость сдалась, английский король заверил солдат и офицеров гарнизона, что они могут покинуть город с воинскими почестями и идти куда угодно. Однако, как только они оказались за пределами укреплений, Генрих приказал всех арестовать и отправить в парижские темницы, где одни умерли от голода и жажды, а других четвертовали по ложному обвинению в содействии убийству герцога Бургундского. А так как Изабелла долгое время жила в Мелене, то никто не сомневался, что жестокое обращение с его гарнизоном явилось делом ее рук, — она не упустила возможности отомстить тем, кого успела невзлюбить. Хитрая и ловкая, Изабелла, вооружая герцога Филиппа против убийц Иоанна, всякий раз оборачивала стремление молодого принца отомстить себе на пользу.
Наконец английский монарх и следовавшие за ним Карл VI, Изабелла и герцог Бургундский вступили в столицу, где их встретили с почестями, подобавшими их рангу; мы уже говорили, что обманчивая радость парижан сулила им неисчислимые беды и несчастья. Действительно, скоро добрые граждане Парижа содрогнулись, наблюдая, как английский монарх прибирает к рукам город. Единственной радостью для них явилась возможность лицезреть — после долгого отсутствия — своего истинного суверена. Стоя на перепутье между нежностью и ненавистью, они оборачивались к Карлу и проливали слезы нежности, а когда смотрели на англичан, слезы их немедленно высыхали, а сердца переполнялись ненавистью.
Карла разместили во дворце Сен-Поль. При его появлении стены домашнего очага короля ожили, а золоченые панели Лувра потускнели, узрев на троне Хлодвига Ланкастера.
Среди театральных зрелищ, представленных по случаю прибытия короля, показали «Мистерии»; сцены, вдохновлявшие создателей этого модного спектакля, желающие могут увидеть среди барельефов, окружающих хоры в главном парижском соборе.
Через некоторое время Генрих созвал собрание, жалкое подобие Генеральных штатов; речь пошла о принудительном займе: вот уж поистине прекрасное начало для нового государя!.. Новый заем окончательно разорял Францию, а значит, он был крайне выгоден Англии.
Преступная мать не могла смириться с плачевным состоянием дофина: ее устраивала только его смерть; чтобы осуществить свое желание, она уговорила герцога Бургундского обратиться к правосудию с просьбой покарать убийц из Монтеро, хотя юный дофин в убийстве участия не принимал. И все, кто видел, как искренне и горько проливал он слезы над телом убиенного герцога, нисколько не сомневались в его невиновности. Но суд причислил дофина к убийцам Иоанна Бургундского, и наследника французской короны вместе с товарищами признали виновными в оскорблении величеств, лишили привилегий, имущества и земель, а их вассалов освободили от принесенной им присяги.
— Сир, — сказала Изабелла королю Англии на следующий день после вынесения постановления, — это решение мстит за всех нас и утоляет справедливый гнев вашего союзника; оно укрепляет ваши права на корону Франции, освобождая вас от предателя, недостойного ее носить. Оно карает сына, причинившего зло матери, которое та никогда не сможет забыть.
— Сударыня, — отвечал Генрих, — я всегда служил и продолжу служить священному делу справедливости; ваше мнение для меня всегда особенно ценно, и я рад, что вы высказываете его громко и открыто; ваша прекрасная дочь составила мое счастье, а ваши советы помогли достичь желаемого; я предан вам всей душой.
И поступки Генриха не расходились со словами: все, что не нравилось королеве, немедленно отменялось; должности в армии и во дворце получали только люди, угодные Изабелле. С помощью дочери коварная интриганка полностью завладела мыслями государя.
Графа де Сен-Поля отстранили от командования парижским ополчением, а его должность передали герцогу Кларенсу; Лувр, Венсенн и Бастилия теперь управлялись ставленниками Генриха и его тещи; слуг не сменили только королю Франции. Когда в Лувре с вызывающей роскошью разместился английский король, у несчастного Карла не было ни хлеба, ни башмаков! Оцепеневшие французы смотрели не в состоянии найти объяснения и, проливая слезы, вздыхали: «О! Как нам теперь быть? Ведь это дело наших рук!»
Забыв об услугах, оказанных бургиньонам маршалом де Л’Иль-Аданом, Изабелла, имевшая свои причины желать маршалу зла, обвинила его в том, что он открыл ворота Парижа дофину; она убедила Генриха бросить этого вельможу в тюрьму, где он оставался до самой смерти Карла. Злоупотребляя доверием английского монарха, неблагодарная и мстительная женщина утоляла малейшее свое желание; сделав Генриха слепым орудием своих страстей, она требовала возмездия за каждую причиненную ей пустяковую неприятность.
Решив покарать парижан, оказавших предпочтение иностранному монарху перед своим собственным, Небо наслало на город голод и болезни.
Не многие пережили конец 1420 года и начало 1421-го. На страну обрушились неописуемые холода. Отсутствие продовольствия и холод превратили город в безмолвную пустыню; бродившие по улицам дикие звери выдирали у несчастных жалкие крохи, раздобытые ими с неимоверными трудами. Изъязвленные, полуголые люди вместе с животными копошились в отбросах в поисках еды.
Лавки пришлось закрыть, ибо бедняки крали все, чтобы избежать гибели от голода и холода. У матерей стыло в груди молоко, и они, не в силах утолить голод младенцев, относили их на улицу, где те, кого лишения превратили в диких тигров, подбирали их и пожирали.
Помощи ждать было неоткуда: никто из тех, кто мог бы ее оказать, подобных намерений не имел. Генрих ничего не замечал, никому не помогал; Изабелла по-прежнему жила в роскоши. Нужда пробралась во дворец ее супруга: несчастный государь, окруженный горсткой преданных слуг, питался исключительно освященным хлебом, который в качестве милостыни раздавал приходский священник. Тем временем его преступная супруга купалась в роскоши и, разодетая, словно на праздник, прогуливалась по Парижу… Парижу, позволявшему ей творить злодеяния, ибо Небо все еще гневалось на горожан, и им оставалось только ждать, когда гнев его утихнет.
Узнав о приговоре, дофин призвал в свидетели своей невиновности Господа и свой меч и продолжил, согласно своему званию регента, заниматься делами государства. В Пуатье он созвал парламент и открыл университет; отъезд в Италию герцога Анжуйского и известие о смерти младшего сына герцога Орлеанского настолько опечалили его, что у него развилась опасная болезнь, ослабившая надежду вскоре справиться с осаждавшими его несчастьями. Как только он встал на ноги, он начал переговоры с шотландцами, и вскоре они прислали ему семь тысяч воинов; узнав об этом, а также о некоторых других событиях в Англии, Генрих решил отбыть на родину.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
