на макушке, лицо без косметики - домашняя лапушка, как младенец чиста.
Перед глазами как при быстрой съемке мелькают кадры, ее обнаженного тела, по женски притягательного, сочного, вкусного. И двадцать пятым кадром краткая вставка. Кто-то из моих старших братьев.
В разных позах дерет ее.
- Куда ты, - резко поднимаюсь из-за стола и Алиса замирает на месте.
- Никуда, - вскидывает глаза. - Нога затекла.
- Есть не будешь?
- Не хочу.
Она все таки встает. Даже сок не выпила. Майка задралась, оголяет плоский живот, я смотрю.
Хочется тут ее на столе разложить и плевать на помощницу, затрахать так, чтобы всю дурь из башки выбить.
- Пойду прилягу. Что-то не выспалась, - она пятится, обходит стул. Тот самый. На котором Арон сидел вчера в расстегнутых брюках и сверху моя жена.
Провожаю взглядом ее спину в синяках и засосах и залпом допиваю остывший кофе.
Не заладилось утро.
Ну вот в чем я не прав. Что не так спросил вчера.
Если при слове “удовольствие” - у нее на уме не только лишь я, мы втроем - это нихрена не нормально.
Если в ее понимании любви без секса не бывает - то и наоборот тоже, это же лапушка, которую совратили мы, сводные братья.
И если она вчера даже от одного из троицы с нашей фамилией отказаться не смогла - то и потом не сможет, не только в отпуске, совсем.
И какого черта она не поела и ушла от меня.
Поднимаюсь наверх, распахиваю комнату.
Лежит в кровати, под одеялом, накрылась с головой, будто прячется.
- Алис, болит что-то? - подхожу ближе. Мрачно хмыкаю.
Конечно, там всё может болеть, после того, как ее на берегу втроем мочалили.
Она переворачивается в постели, свешивает ногу вниз и сама выглядывает из-под одеяла.
- Пасмурно сегодня. Грустно.
Говорит и косится в окно.
- Думаю, какая там погода дома, как там щенки, скучают по нам. По тебе сильнее. Тебя больше любят.
- Я тебя тоже люблю сильнее, чем ты меня, - не сдерживаюсь, сажусь к ней на постель, - но я же из-за этого не грущу.
- Кто тебе сказал, что сильнее, Николас?
У меня тоже было. Секс, где девушек несколько, и я. Но сейчас-то я женат. И мне не нужны в койке другие девицы.
Неправ был брат, когда заливал о моем бесмысленном браке, и я слушал. Мой выбор осознанный - теперь уверен. Это лапушка поторопилась, выбирает до сих пор.
- Вижу, что сильнее, - наклоняюсь к ней. Помедлив, вытягиваюсь рядом, набрасываю на нас сверху одеяло. - Хочешь - поедем домой сегодня.
Спросил и жду.
Надо, чтобы хотела.
Потому, что с отпуском закончится то, что в нем было - таков уговор.
Глава 73
Алиса
Выходим из аэропорта, и ветер тут же бросает в лицо охапку снежинок.
От неожиданности взвизгиваю, а потом смеюсь. Николас поправляет сумку на плече и улыбается.
- Ты так же радовалась океану, когда мы прилетели в отпуск. А теперь снегу. Как ребенок. Соскучилась?
- Да, - признаюсь и смотрю по сторонам. Мы всего несколько дней были на отдыхе, а я привыкнуть успела, к теплу и солнцу, казалось, что зимы нет нигде, до того там было хорошо.
Но вот мы здесь. И это правильным кажется, то, что мы вернулись домой. И никому ничего не сказали, ведь летели вдвоем.
Предупредил Николас братьев или нет - не знаю, остались они в Испании или вернулись раньше нас и уже дома?
Подходим к машине мужа, что послушно ждала нас на стоянке. Николас забрасывает сумку в багажник, открывает дверь для меня.
Нос замерз. И изо рта пар идет, в машине холодно, сижу и растираю ладошки.
Муж устраивается за рулем.
- Не жалеешь? - спрашивает, перегнувшись через меня. Пристегивает меня ремнем.
- Нет.
Кошусь на его профиль.
Вернуться домой - самое лучшее решение. Там, на вилле - мы почти перестали разговаривать. Мне было неловко сидеть за столом - ведь там мы были с ними, неловко выйти и прогуляться по берегу - ведь там, на лежаках была длинная, полная разврата и порока ночь.
Я даже в нашей спальне спать не могла - мешали воспоминания.
И в любой момент к нам могли заявиться гости.
Зато когда мы в самолете поднялись над землей - сразу, словно отрезало. Мы держались за руки. И получалось делать вид, что это все просто сон - такой невероятно яркий, жаркий, как солнце. И ненастоящий.
- За щенками сейчас заедем? - Николас выруливает на дорогу.
Представляю, как малыши соскучились, как кинутся к нам. И улыбаюсь.
- Сейчас хочу.
- Или сначала выспишься?
Два перелета за короткое время. И у меня в голове шумит. Трогаю пальцами виски и откидываюсь в кресле.
Состояние странное, я словно не устала, я даже не спала почти, во всем теле нервное возбуждение.
- Съезжу вечером, - решает Николас. - А то лапушка вымоталась.
Негромко играет музыка. Катим по городу, и всюду лежит снег - сугробы, люди бегут по своим делам, и никто не гуляет, не шатается по улицам.
- Надо будет Вике позвонить, - бормочу. - Узнать, что там в универе. А еще лучше, - выпрямляюсь в кресле и поворачиваюсь. - Сходить куда-нибудь. Нам вдвоем. В честь счастливого перелета. И…- добавляю, помедлив, - в честь свадьбы.
Вижу, как он улыбается, скупо, краешком рта.
И это даже в голове не укладывается - начиная с девичника рядом был кто угодно, а мы с мужем так и не остались вдвоем. Все сильнее загораюсь этим желанием - нам нужно, необходимо, оторваться вместе так, чтобы наверстать все упущенные дни, так, чтобы это в память врезалось и перекрыло другие, безумные воспоминания.
- Переоденемся и поедем, - настаиваю, с тревогой всматриваюсь в его профиль. Страшно, что мы все испортили этим отпуском, что как раньше уже не будет, и с детским упорством хочу все вернуть. - Николас, что молчишь?
- Куда поедем-то? - он выдыхает дым. Голос чуть насмешливый, ласковый. - Куда хочет моя королева?
- В сауну, - эта мысль приходит внезапно, и разрастается, такая символичная, ведь с сауны началось мое знакомство с семейством Рождественских. - Поедем в сауну, а потом в клуб. Ночной. Тот, где ты праздновал мальчишник друга. Да?
От идеи, что в пришла в голову - даже жарко
