наконец, говорит мне остановиться, я окончательно теряюсь. Останавливаюсь рядом с богато украшенными коваными железными воротами посреди густого леса.
Высокие каменные стены окружают место, украшенное красочными табличками «осторожно, злые собаки» и помимо вывески тут еще колючая проволока. Это напоминает мне стены тюрьмы, но скорее вместо того, чтобы удерживать заключенных, стена, похоже, предназначена не впускать людей внутрь.
— А что, если ее здесь нет? — спрашиваю я, думая, как попасть в эту крепость через передние ворота.
— Она там. — Аарон обходит машину и встает рядом со мной. — Я весь день ждал, когда она вернется домой. — Он широко и приветливо взмахивает рукой. — Дамы вперед.
Я легко таю через ворота перед ним. Его рука на моей пояснице, когда Аарон ступает за порог позади меня.
Длинная подъездная дорожка вьется через деревья, и мы проходим мимо трех приземистых зданий, затем белоснежных бетонных блоков с просмоленными крышами. Нас приветствует ржание и фырканье.
— Лошади, — говорит Аарон. — У Сары их было пять. Теперь только две. Она продала одну на прошлой неделе, и только что вернулась с двумя из них в новый дом в Кентукки. — Он указывает на другое здание, которое я не заметила. — Там козы. Куры находятся за садом с кроликами. Кошка и собаки раньше бегали по дому, но теперь нет.
— Ух ты! — удивляюсь я. — Когда миссис Лутц сказала, что у Сары есть зоопарк, она не шутила.
— Ага. — Аарон засовывает руки в карманы. — Сара всегда лучше ладила с животными, чем со мной или остальными людьми.
Я делаю шаг вперед по дорожке, но Аарон хватает меня за руку и резко останавливает.
— Знаешь, не уверен, что это сработает. — Он потирает руку вверх и вниз по предплечью, как будто замерзает, хотя на верхней губе скапливается пот и капает со лба.
— Что? Передумал?
— Нет. — Он качает головой. — Мне нужно это сделать. Но я не уверен, что прогулка прямо до дома лучший вариант. Она, наверное, с ума сойдет.
— Окей. — Я хватаю его потную руку и сжимаю. — Какой тогда план?
— Ну, во-первых… — хлопающий звук окутывает его. Он снова стал невидимым. — Я подумал, что ты могла бы постучать в дверь и как бы облегчить все это. Не знаю, как она отреагирует, если я просто появлюсь после всех этих лет, выглядя точно так же, как тогда. Я не хочу усложнять ей жизнь.
Каменный дом расположен рядом с подъездной дорожкой, в окружении деревьев. Сразу видно, это дом художника. Темно-фиолетовые и синие завитки, перемежающиеся лимонно-желтыми шарами, украшают входную дверь. Красные жалюзи на окнах; и каждое окно, ведущее к двери в стиле «Звездная ночь», имеет свой цвет радуги. Последние тридцать футов подъездной дорожки занимают абстрактные скульптуры, отдаленно напоминающие человеческие фигуры.
Внезапно появляется сильное желание заглянуть внутрь.
Мы с Аароном поднимаемся по радужной лестнице, и я рассекаю воздух сжатый кулак к двери, но Аарон останавливает меня.
— Я должен предупредить, — говорит он. Уголки его рта опускаются вниз. — Сара приговорена к самоубийству.
— И откуда ты это знаешь? — Я упираю руки в бедра и смотрю на него. — Ты сказал, что не можешь отличить отметину самоубийства от отметки убийства. Ты сказал, что метка Кайла может относиться к любому случаю.
— И это правда. Глядя на них, не поймешь разницы, но Сара все спланировала. Я читал ее предсмертное письмо. — Аарон сглатывает и вытирает потные руки о штаны. — Она жертвует большую часть своих работ на благотворительность для жертв насилия. Она уже продала половину своих животных, а остальных планирует перевезти на этой неделе. И как только их купят…
— Она сделает это. — Я кручу конский хвост между пальцами. — В конце этой недели?
— Да. — Аарон кивает и потирает затылок.
— Но чем я могу помочь? Я даже не могу исцелить метку лучшего друга, не говоря уже о совершенно незнакомом человеке.
— Ты уже помогла, приняв мою работу и согласившись тренироваться со мной, — говорит Аарон. — Все, что тебе нужно сделать сейчас, это держаться достаточно близко, чтобы я мог воспользоваться твоей способностью говорить с ней. — Он снова поворачивается к сине-желтой закрученной двери. — Если получится убедить ее выслушать меня.
Я киваю, поднимаю сжатый кулак к двери и останавливаюсь. Что я должна сказать этой женщине? Я никогда в жизни ее не встречала. Она подумает, что я сошла с ума, или, что еще хуже — жестоко подшучиваю. Разжимаю кулак и опускаю, когда отворачиваюсь, чтобы подумать.
— Либби, пожалуйста. — Аарон хватает меня за руку. — Вчера вечером ты спросила меня, почему я столько лет занимаюсь этой работой. Почему просто не вышел из этого раньше, когда подросток должен был умереть. Ну, дело в ней. Я остался присматривать за своей младшей сестрой. Это самое меньшее, что мог сделать после случившегося.
Аарон отпускает мою руку, но настойчивость в его голосе держит меня в плену.
— Сара — это причина, по которой я спас тебе жизнь. Она — то, почему я предложил тебе свою работу и почему должен умереть. Это единственный способ поговорить с ней, Либби, отговорить ее от этого. Она — самоубийца, не запланированная смерть. У меня нет двадцати четырех часов до ее смерти, чтобы поговорить с ней, как я делаю с запланированными смертями. Я должен ждать, пока она умрет. Но тогда будет уже слишком поздно.
Он снова берет меня за руку, его глаза умоляют меня.
— Помоги поговорить с ней. Пожалуйста. Я не могу сделать это без тебя.
Я знаю, он говорит правду. Я вижу это по озабоченной морщинке на его лбу и по тому, как он теребит последнюю пуговицу на рубашке. Все, что Аарон сделал ранее, привело к этому моменту. Он спас мне жизнь, не потому что хочет умереть, а потому что хочет поговорить со своей сестрой-самоубийцей. Чтобы спасти ее от черноты.
Как я хочу спасти Кайла.
— Я обещала помочь тебе вчера, Аарон. — Я стучу костяшками пальцев по двери, и звук эхом разносится по всему дому. — Когда ты поймешь, что я сдерживаю слово?
Морщинка исчезает со лба Аарона, и он улыбается.
— Спасибо, — говорит он.
Глава 24
Входная дверь приоткрывается, показывая вертикальную полосу затемненного интерьера. Серебряная цепь на двери туго натягивается, а под ней — холодная сталь двустволки, нацеленной мне прямо в грудь.
— Кто Вы и как попали на мою территорию? — Голос пожилой женщины доносится через отверстие. Владелец голоса остается в тени. Все, что вижу — это ее руки, сжимающие пистолет, и сияние ее души, исходящее из-за двери.
— Эм, меня зовут… — начинаю,
