графин и побежала к буфету пани Елены, сказав часовому, что ее послали с поручением.
Как только Мариана скрылась с глаз патрулей, она свернула в сторону и побежала к тому месту, где ее ожидали друзья.
Ровно в 8.30 раздался страшной силы взрыв. В воздух поднялся столб черного дыма…
Разведчики облегченно вздохнули.
— Вот вам, гады, за все! — не сдержался Андрей.
* * *
На новом месте Мариана прежде всего развернула рацию. Антенну на сей раз растянули на ветках деревьев, и короткие волны понесли на Родину известие о новом подвиге советских разведчиков в тылу врага.
Простились с Юзеком навеки!
Последние события — взрыв диверсионной школы, уничтожение арсенала, бомбардировка эшелонов с военными грузами и многое другое — сильно обеспокоили гитлеровское командование. В этот район для борьбы с партизанами было направлено два батальона пехоты, поддержанных танками, тяжелой артиллерией и самолетами. Были взяты в кольцо город и окрестные села. Начались повальные обыски: подозрительных расстреливали на месте. Оказалось окруженным и село, в котором находились разведчики. Среди бела дня они бежали в лес. Другого выхода не оставалось. Вместе с ними двигались и местные жители с семьями, домашним скарбом. Заметив бегущих к лесу людей, немцы открыли по ним огонь. Над головами засвистели пули… Группе грозило окружение.
— Надо разойтись, — решили разведчики. До утра во что бы то ни стало нужно было выбраться из лесу. В отдельности это сделать легче. Встретиться условились у деда в Кемнице.
Товарищи обнялись на прощанье, и каждый пошел своей дорогой. Мариана осталась с Андреем. Натянув антенну, она передала: «Мы в опасности». В ответ поступил приказ: «Прекратите работу. Маскируйтесь».
Только благодаря сметке и находчивости, разведчикам удалось выбраться из окруженного немцами леса.
Дом старика в Кемнице стоял в трех километрах от леса. Старик приходился родственником Юзеку. Когда-то он бывал в России и с тех пор сохранил чувство симпатии к русским людям. Старик спрятал разведчиков, он стремился хоть чем-нибудь быть им полезным. Юзек ликовал. Он завоевал право называться честным польским гражданином. В короткие минуты отдыха он делился с разведчиками мечтами о будущем, заветным желанием побывать в Москве… Его чувства разделяли все. Девушки обнимались и плакали от радости.
— Значит, скоро, я увижу свою Украину.
— Скоро, скоро! — ответила Мариана и тоже представляла себя в родной Молдавии.
В условленный час радистка связалась с центром и приняла необыкновенную радиограмму: «Поздравляем высокой наградой Мариану Флоря орденом «Отечественной войны», Андрея Павленко — Орденом Красного Знамени, Григория Михалюка — Орденом Красной Звезды, Ольгу Слюсаренко — Орденом Славы, Юзека Станкевича — Орденом Красной Звезды».
Андрей от полноты чувств запел свой любимый марш, а Юзек вскочил на ноги и сорвал шапку с головы:
— Служу Советскому Союзу! Спасибо, товарищи, — отрапортовал он. Глаза у него заблестели. Непрошенные скупые мужские слезы покатились по его щекам.
— Как подойдут советские войска, я уйду с вами, не отстану от вас, друзья. Вот только схожу, попрощаюсь с матерью.
— Не знаю, Юзек, можно ли вам выходить, — выразила опасение Мариана. — Заметит кто-нибудь из недругов — беды не оберешься.
— Ничего, я буду осторожен. Надо успокоить старушку. Я ведь один у нее. Глаза, поди, все проплакала, ожидая меня. Через два-три дня вернусь.
К вечеру Юзек ушел. Но прошло пять суток, а он не возвращался.
Мариана послушала последние известия: советские войска вступили на территорию Германии.
— В нас, по-видимому, уже нужда отпала, сказала Мариана. — Но где Юзек? Что с ним?
Андрей и Гриша отправились на поиски: кое-что разузнать взялся и дед из Кемница. На следующий день разведчики вернулись с поникшими головами и поведали страшную историю.
…С тех пор, как Юзек ушел с русскими за ним установили слежку. Не успел Юзек переступить порог, как сидевшие в засаде схватили его, связали руки и выволок ли во двор. Там его привязали к дереву и начали избивать, требуя выдать русских партизан. Юзек молчал. Когда стало окончательно ясно, что ему живым не уйти, он плюнул в лицо одному из палачей. Его выволокли в лес и там расстреляли…
А через несколько дней в село вошли советские и польские войска. Как мало осталось Юзеку ждать, чтобы увидеть день освобождения своей Родины…
Разведчики отправились в лес, где был расстрелян Юзек, простились с ним. Затем выехали к месту приземления, отыскали могилу Коли и возложили на нее ранние подснежники.
Был светлый весенний день. Наши войска ушли далеко вперед, и впервые разведчики почувствовали: нет заданий, нет страха, нет голода…
Тут же Гриша заявил командованию о своем желании идти вместе с армией.
— Хочу своими глазами увидеть, как гитлеровские вояки будут драпать по своей же земле, как фашизму окончательно хребет перешибут, — сказал Гриша.
Все поняли его чувство.
Но не довелось Грише дожить до окончательной победы. В первом же бою он пал смертью храбрых — погиб еще один отважный партизан и разведчик.
Мариана, Оля и Андрей горько оплакивали друга, уже теперь не скрывая своего горя от окружающих.
Каждый представлял себе, как Гриша побежал первым в бой, дабы удовлетворить свою давнюю мечту: бить фашистов без оглядки, и шальная пуля скосила его.
Больно было сознавать, что возвращаются они только втроем. По обычаю Андрей, Оля и Мариана вышли в поле и троекратными выстрелами почтили память друга.
Но жизнь есть жизнь. Близкая победа окрыляла разведчиков.
В Ченстохове их ждало то, о чем они так долго мечтали — известия от родных.
Когда они сели в самолет, Мариана вспомнила, что у нее в кармане лежит письмо Андрея, которое он оставил, уходя на боевое задание.
— Теперь-то уж можно прочесть? — спросила Марианна Андрея.
— Лучше я все тебе сам расскажу!..
* * *
Весна в полном разгаре. На душе спокойно и непривычно радостно. Всем хочется петь во весь голос, поздравлять друг друга с победой. Но что-то сковывало друзей. У каждого в сердце были незабываемые образы боевых товарищей Николая, Юзека и Гриши.
— Как было бы хорошо, если б сейчас рядом сидели Гриша, Коля и Юзек, — сказала, вздохнув, Мариана.
— Да, война без жертв не бывает, — с грустью произнес Андрей.
А самолет летел, и казалось странным, что никто не командует «приготовиться», что они сидят без груза, только Мариана не может расстаться со своей рацией. Она за все эти годы работы в тылу врага настолько привыкла к закону радиста: «рацию не оставлять ни на минуту» что и теперь верна этой привычке.
— Это мой верный, неизменный друг, — говорила Мариана, ласково проводя рукой
