Томми Паркер, стоявший за спиной Роберта, жизнерадостно ответил:
– Уинни, у этих детишек уже давно нет никакого уважения.
Ривера посмотрел вниз:
– Декан Блаунт, я прошу прощения. Но зло – измельчение книг, а не их оцифровка. Впервые в жизни у наших студентов появился современный доступ к знаниям, накопленным до миллениума. – Он показал рукой на студентов в боковом проходе. – И не только здесь. Можете обратиться к сетевой библиотеке, получите то же, только без осязательных примочек. Гуэртас дает ограниченный доступ бесплатно, даже пока держится его монополия. Это всего лишь оцифровка первого прохода, и только частичная от НВ до НХ, но у нас за одну последнюю неделю больше обращений в это хранилище «до миллениума», чем за последние четыре года. И очень многие – от преподавателей!
– Лицемеры чертовы, – высказался Уинни.
Роберт посмотрел на студентов в нише. Секс-между-книгами закончился, но теперь книги плавали над головами студентов, и страницы тоненькими голосами пели, обращаясь к томам, еще не просмотренным. Метафора воплощенная.
Они вышли обратно к ядру служебных помещений. Это оказалось в несколько раз дальше, чем помнилось Роберту. Покосившиеся пролеты, очевидно, провели их вокруг центра реального четвертого этажа.
Наконец перед глазами появилась восьмифутовой высоты дверь. Теперь резная дверь уже казалась скучной обыденностью. Даже пол сделался плоским, твердым и вполне нормального вида.
Внезапно пол под ногами качнулся.
– Что… – попытался сказать Роберт, отлетая к стене. Книги шевельнулись на своих полках, и он вспомнил, что некоторые из этих томов должны быть так же реальны и тяжелы, как выглядят.
Пульсирующими дугами вспыхнули молнии.
Ривера кричал по-китайски, что-то насчет ложного землетрясения.
Чем бы это ни было, но толчки и качания были реальны.
Снизу донесся стон, над головой заметались летучие мыши. Размах колебаний стал меньше, они завертелись по кругу, как танцор в джиге.
И все кончилось. Пол и стены вновь сделались такими же неподвижными, как в студенческие годы Роберта.
Томми поднялся на ноги и помог встать Уинстону Блаунту.
– Все в порядке? – спросил он.
Блаунт молча кивнул, слишком потрясенный, чтобы язвить.
– Оно никогда такого раньше не вытворяло, – сказал Томми.
Карлос кивнул:
– Aia, duibukqi, wo qang xiang qilai tamen jintian shi xin dongxi… – сказал он – что-то насчет того, что сегодня пробуют нечто новое.
Томми потрепал его по плечу:
– Эй, друг, ты же по-китайски говоришь.
Ривера посмотрел на него секунду и ответил опять по-китайски, но быстрее и громче.
– О'кей, Карлос. Ты не волнуйся. – Томми повел молодого человека вниз по лестнице. Ривера все еще говорил, выпаливая фразы:
– Wo zai shuo yingyu ma? Shi yingyu ma? Я по-английски говорю? По-английски?
– Ты иди, Карлос, иди. Все будет хорошо.
Роберт и Уинни шли сзади. Блаунт в свойственной ему манере преувеличенно щурился, высматривая.
– Ха! – сказал он. – Эти мерзавцы используют сервомеханизмы стабилизации, чтобы трясти здание. Вот, смотрите.
Как ни странно, но Роберт и так это видел: тренировки сделали свое.
– Да! – Библиотека Гайзела была одним из немногих зданий, не перестроенных после землетрясения Каньона Роз. Вместо этого в старый каркас встроили систему активной стабилизации. – Значит, администраторы думали, что это еще придаст реализма…
– Нас могло убить, – заметил Блаунт.
Они были на третьем этаже. Навстречу им вверх шла группа студентов – по крайней мере Роберт решил, что это студенты, потому что они смеялись и большинство из них выбрали себе чудовищные формы. Две группы разминулись. Старшие хранили молчание, пока студенты не исчезли наверху.
– А чем включается этот рок-н-ролл, Карлос? – спросил Томми.
Ривера обогнул встроенный в стену шкаф. Сейчас он выкрикивал:
– Я говорю по-английски? Нет? Да! Слава Богу. Иногда мне снится, что я так застрял навеки. – Он сделал еще несколько шагов, чуть не плача от облегчения, и слова хлынули из него потоком: – Да, да, я понял твой вопрос. Я не знаю, что включает эти землетрясения. Я был на том совещании, когда решили использовать для этого систему стабилизации. Спусковым механизмом должна служить любая попытка «открыть» книгу, содержащую знание, «не предназначенное для человека». Конечно, это была шутка – кроме тех случаев, когда дело настолько серьезно, что подключается Внутренняя Безопасность. Так что, я думаю, мы просто включаем эти толчки случайным образом.
Они шли вниз, и Ривера почти болтал:
– Наш главный Библиотекарь полностью это контролирует. Кроме того, она крупный деятель в местном кружке гачекистов. Она хочет воплотить гачекистские наказания для пользователей, нарушающих правила библиотеки.
Озабоченность на лице Томми сменилась интересом.
– Ой-ой! – проговорил он почти нараспев. – Пыточные ямы Гачека?
На первом этаже они ступили на стандартный ковер главного вестибюля библиотеки. Часом раньше Роберт и Шариф прошли этим путем к лифтам. Роберт тогда мельком отметил чистое открытое пространство, статую Теодора Зюсса Гайзела. Сейчас это была желанная нормальность.
Они вышли из стеклянных дверей на дневной свет.
Уинни повернулся посмотреть на нависшие этажи библиотеки.
– Они из этого здания сделали угрозу. Это вот землетрясение – это… это… – Вдруг его взгляд вернулся с небес на землю. – Карлос, вы как?
Библиотекарь помахал рукой:
– Вполне. Иногда, бывает, застреваю, как в эпилептическом припадке. – Он вытер вспотевшее лицо. – Да-а… кажется, этот был силен.
– Вам надо обратиться к врачам, Карлос.
– А я обратился. Видите? – Вокруг его головы появились медицинские флажки. – Я дал аварийный сигнал, там, на лестнице. И сейчас за мной наблюдает по крайней мере один реальный врач. Я… – Он замолк, прислушиваясь. – О'кей. Меня просят явиться в клинику, какое-то сканирование мозга. Увидимся в следующий раз. – Увидев выражение лица своих спутников, он добавил: – Да не волнуйтесь, люди.
– Я пойду с тобой, – сказал Томми.
– О'кей, только без разговоров. Меня готовят к сканированию.
И они направились к западной круговой развязке. Роберт и Уинни смотрели им вслед. Блаунт с несвойственной ему неуверенностью сказал:
– Может, не надо было доставать его насчет всех этих гачековских штук?
