ими не воспользоваться. Удобно расположившись у одной из вентиляционных вытяжек, Роман, перекусив не хитрым ужином из пакета сухого пайка, сдобренным доброй порцией оставшегося скотча, положив под голову рюкзак, крепко заснул. Сколько проспал Роман не знал, но видимо долго. С небес на него смотрели миллиарды звёзд. Луна, смазывая острые углы зданий, осветила землю своим призрачным светом. Роман щёлкнул тумблером литиевого мини-аккумулятора и надел очки прибора ночного видения.
— Темна Украинская ночь, но сало надо перепрятать, — вспомнил старую поговорку.
Возможности ПНВ последнего поколения, в отличии от предыдущих, давали возможность видеть почти как днём, лишь немного окрашивая фон жёлто-зелёным цветом. Роман, выйдя из дома, уверенно пошёл по ночному городу в определённом ещё днём направлении. По понятным причинам, не встретив никого на пути, миновал кварталы городских застроек и почти дошёл до КПП, освещённого одиноко висящей лампочкой в разбитом плафоне. Охраны на улице видно не было, поэтому Роман решил не ползать через колючую проволоку в поисках прохода и пройти на прямую через КПП. Подойдя к углу дома, он миновал его, чуть пригнувшись под окном охранного помещения. Сквозь открытую форточку, лениво переговариваясь, два охранника несли свою тяжёлую службу, громко брякая об стол костяшками домино. Вскоре, Роман обошёл погнутый кем-то шлагбаум, и спокойно зашагал краем дороги вдоль поля, отделявшего Припять от деревни, где жил Дед Саватей. Неприглядного вида домишко старика, стоял чуть в стороне от остальных деревенских изб, поэтому найти его не составило большого труда. Знакомая калитка тихонько скрипнула, пропуская Романа на тропинку к дому, ведущую в запущенный яблоневый сад. Природа подарила в этом году щедрый урожай. Многие ветви деревьев обломило тяжестью спелых плодов, хранящих в себе целый набор радиоактивных элементов. Поднимаясь на крыльцо, Роман, зацепив ногой тонкую стальную проволоку, услышал лёгкий щелчок срабатываемой чеки свето-шумовой гранаты.
Первая мысль, посетившая разрываемую болью голову.
— Так глупо вляпался… Расслабился… Тоже мне вояка! — понимая, что лишь зря потратит силы, Роман не пытался освободиться. Руки и ноги были связанны явно профессионалом.
— Давайте быстрее уже решим этот вопрос, — раздался нетерпеливый голос.
С головы Романа стянули мешок из плотной ткани. Через большое окно в глаза резанул яркий солнечный свет. Когда зрение восстановилось, он смог рассмотреть захвативших его людей. Подошедший к Роману, судя по дорогому костюму, явно сшитому на заказ, и не менее дорогим часам, был, видимо, старший. В таких же строгих чёрных костюмах были ещё один с военной выправкой, видимо, сотрудник спецслужб или охраны, и два полицейских. Капитан с увесистым пивным животом, и ещё совсем молодой лейтенант, видимо, недавно получивший свои первые погоны. Человек в костюме подошёл к Роману.
— Это хорошо, что вы пришли в себя. Я боялся, что Олаф перестарался, — у говорившего был сильный акцент, что Романа ничуть не удивило. — Вы, господа, подышите на свежем воздухе, — обращаясь к полицейским, сказал тот же господин. — Это много времени не займёт… надеюсь.
Полицейские без лишних слов вышли из дома.
— Что ж, Призрак-Лис… Я вижу, вы даже не удивлены, что я знаю, как вас зовут? Это даже к лучшему.
— Слышишь, ты… Пиджак, — так Роман окрестил говорившего. — Давай без вот этих соплей и лирики. Чего надо? — человек, хищно зыркнув, выдавил из себя подобие улыбки.
— Хорошо… Пусть будет «Пиджак», так даже проще… Вы понимаете, зачем мы вас задержали?
— Даже не знаю… Может, вы сильно хлеба-сольные и насильно в гости людей тащите…
— Всё, хватит дурочку валять, — уже начал злиться говоривший.
— Наших дурочек валять у тебя валялка не выросла.
— Я не совсем понял, что вы мне сказали, но, видимо, хотели оскорбить. Что ж, у вас получилось. Олаф, объясни этому человеку, что со мной вести себя так не следует, — и отошёл в сторону, пропуская крепкого мордоворота. Тот молча нанёс несколько ударов кулаком в лицо Романа.
— Как вам такое хлебосольство? Достаточно или ещё?
— Вполне, — сплёвывая кровь с разбитых губ, ответил Роман.
— Вот видите, как хорошо действуют методы убеждения, придуманные ещё тысячи лет назад… Я всего лишь пытаюсь с вами поговорить. Это, как видите, не так сложно!
— Понесло дядю… — подумал Роман, но в слух сказал. — Странная у вас манера разговоры разговаривать. Схватить, связать, рожу набить, а уж потом вопросы задавать… Надо было начинать с последнего. Может чего и вышло… Только теперь вот, вы мне как-то совсем не нравитесь, и к тому же меня ещё в детстве учили, с не знакомыми людьми не разговаривать.
— Что ж, вы от части правы… Мы не с того начали. Давайте попробуем сначала. Меня зовут Гуннар. С Олафом вы уже познакомились. Как вас зовут — нам известно. Будем считать, эту часть этикета мы уже миновали. Каким образом вы сюда попали тоже упустим, так как это мы тоже знаем. За своё поведение Олаф вряд ли станет извиняться… Ему пришлось в этом доме долго вас дожидаться. Если быть точным, почти два года. И это, честно говоря, не входило в наши планы. Но, как говорится, цель оправдывает средства, а время… Как вы уже на собственном опыте убедились, вещь довольно условная. Так… единица измерения. Во всяком случае для нас и для вас, надеюсь, в будущем тоже. Ну так, как, Роман! Вы готовы нам помочь? — устраиваясь на стуле, стоящем напротив, поинтересовался Гуннар. Романа эта игра в кошки-мышки начала доставать.
— Гуннар, так вас величать? — норвег утвердительно кивнул и меланхолично стал рассматривать свои хорошо ухоженные ногти. — Сам подумай… Скажу вот я, что готов помогать, а выяснится, что мне придётся на перекрёстках старушек обирать, или шкурками кошек вместо соболиных торговать, а может того хуже, клизмы с горчичниками…
Гуннар так же меланхолично вздохнул, и указал глазами Олафу на Романа. Тот, подойдя, ухмыльнувшись, нанёс ещё несколько мощных ударов, от чего Роман потерял сознание. Вода, выплеснутая из ведра, привела его в чувства. Гоннар всё так же восседал на своём стуле. Романа мутило. Лицо горело от ссадин, один глаз заплыл, не позволяя хорошо видеть. Видимо, уставшие ждать на улице, в дом вошли служители закона. По их реакции было видно, что подобного расклада они не ожидали.
— Граждане иностранцы! Что ж вы тут за безобразие устроили, — неуверенным голосом, больше похожим на смущение, чем на возмущение, промямлил толстый капитан. — Мы с вами договаривались арестовать этого гражданина, и ещё даже неизвестно за что, а вы тут беспредел творите. Как я его теперь в таком размалёванном виде в отдел привезу?
— Успокойтесь, капитан. Не надо спектакль устраивать. К тому же не вы его, а Олаф, как вы говорите,
