сказал Першинг и сунул в карман его разгрузки флягу скотча.
Сфинкс — боевой нож, был единственным оружием, которое Роман решил не оставлять. Проинспектировав склад, к ним вернулся Василий.
— А куда же ты, Голуба моя, навострился? — видя сборы Романа, поинтересовался излом.
— Я, Вася, пройдусь немного, тут недалеко, — почти не солгал Роман. — Давайте присядем на дорожку, у нас традиция такая.
— Ты, милай человек, от энтой прогулки не присядешь на дорожку, а прелягешь на вовсе… Павел! Хочь ты его вразуми… Видал чё удумал? Шас выброс зачнётся, и я его лучше, чем всякая барометра чую.
Роман подошёл к всклокоченному старику.
— Всё, Вася, нормально. Не переживай, я быстро… а ты пока за Павлом присмотри, мало ли чего.
— Да чё с им, похабником, сдеится? Ну ты энта, недолго там, смотри.
Крепко пожав руку Першинга, Роман прикрыл крышку люка и, аккуратно минуя аномалии, вышел из подъезда. Близость скорого выброса была видна по приближающимся, багрового цвета тучам, и недолгому, перед его приходом, оцепенению всего вокруг. Очертания видимых аномалий стали до рези в глазах ослепительно яркими на фоне серого асфальта и таких же серых домов. О том, что он может быть кем-то атакован, будь то хищник Зоны или потерявшие след наёмники, Роман не опасался. Сейчас было время выброса и всё живое старалось отыскать любое убежище, как можно глубже под землёй, чтобы не стать его добычей. Роман, ещё раз вспомнил слова из записки Алисы: «Ты найдёшь портал там, где все и всё погибает…»
— Надеюсь, милая, что ты права, — и двинулся к зданию главпочтампа.
Он без труда нашёл место, где в первый раз очутился в Зоне. Старый, выцветший, железный почтовый ящик с гербом давно несуществующего Советского Союза, валялся на прежнем месте. Роман устроился на нём, скинув с плеч тощий рюкзак и достал флягу. Сделав большой глоток, завинтил пробку, положив её себе на колени и прикурил сигарету от зажигалки, заметно подрагивающей в его руке.
— Ну и где наше представление?
Оно не заставило себя ждать. Звенящую тишину, от которой Роману казалось, он слышит даже биение своего сердца, прорезал чудовищный раскат грома, с молнией толщиной в телеграфный столб, ударивший по асфальту между домами. С нарастающим грохотом цунами, огромная, кровавого цвета волна, невиданной силы энергии, накрыла улицу, дом и Романа. На долю секунды он испытал ни с чем не сравнимую боль. Словно тело его разорвало на атомы. Упавшая с онемевших колен фляга, ударившись о почтовый ящик, откатилась в сторону.
— Вот и всё, — успел подумать он и провалился в пустоту.
— Эй, товарищ! Мужчина! — раздался голос, словно сквозь порванный динамик. — Вера! Вы же врач. Подойдите сюда скорее, тут мужчине плохо. Вы из какой группы? — снова послышался тот же голос.
Резкий запах нашатыря окончательно привёл Романа в чувства, с ватой в руке над ним склонилась внушительных форм дама в очках, со смешно вздёрнутым, усеянным веснушками носом.
— С вами всё в порядке? Мужчина, я к вам обращаюсь!
— Кажется, да, — не узнавая свой голос, сипло ответил Роман.
— Так вам кажется, или в порядке? — с ноткой нетерпения переспросила женщина.
— Да, спасибо. Со мной всё хорошо.
Роман только теперь осознал, что всё получилось и широко улыбнулся. От чего веснушки на носу смущённой барышни стали ещё заметнее.
— Какой сейчас год?
Глаза дамы стали размером с линзы её больших очков.
— Две тысячи двадцатый.
— Спасибо! — ещё раз поблагодарил Роман и, приподнявшись на локтях, чмокнул пахнущую дешёвым парфюмом щёку женщину. Она отпрянула.
— Ну, знаете ли, ведите себя прилично. Вера! Как он? — послышался второй женский голос.
— Ожил, — фыркнула дама и выскочила на улицу к своей подруге. — Бог знает, что тут творится… Год спросил и целоваться полез. Может маньяк или сектант какой. В амулетах весь и одежда на нём странная. Надо Игоря из охранной группы позвать. Пусть он с этим субъектом разбирается.
Встречаться с Игорем из охраны в планы Романа совсем не входило. Он подобрал флягу, упавшую во время выброса, и ушёл вглубь ещё не разрушенного здания. Вскоре, пришёл тот самый Игорь, очевидно сопровождающий одну из многих групп чудаков, решивших за приличные деньги сделать селфи на фоне указателя «Город Припять» и её укрытых саркофагами, разрушенных энергоблоков, а потом рассказывать по приезду домой, сколько им ужасов довелось повидать в этом экстрим туре. Несколько раз крикнув в пустоту заброшенного дома, мужчина с чувством выполненного долга, поторопился вернуться к удаляющийся группе туристов. Роман, снова предоставленный сам себе, в душе испытывал смешанные чувства. Радости, связанные с тем обстоятельством, что первая и, пожалуй, самая главная часть плана сработала, и он смог вернуться в своё время… Вернее, почти своё. Это и настораживало. Дама, приводившая его в чувства, сообщила, что на дворе 2020 год, вместо 2018, что само по себе являлось новостью, создающей целую цепь проблем, решить которые предстояло в кротчайшие сроки. Отличное во всех отношениях снаряжение, в виде усиленного пуленепробиваемыми пластинами на груди, ПНВ и титановыми наколенниками комбинеЗона, с армейским разгрузочным жилетом с закреплёнными контейнерами и ножом, довершала висящая на шее мощная титановая цепь с кожаным футляром, хранящим в себе артефакт «Слеза Циклопа» выглядело, мягко говоря, странно. Об этом, уже привыкший к подобной экипировке, Роман, отправляясь из Зоны, просто не подумал. Вторая проблема заключалась в том, что при себе он не имел ни единого документа, подтверждающего личность, и даже при наличии таковых, не сумел бы объяснить своё пребывание в Припяти на протяжении двух последних лет. Из этого следовало, что передвигаться ему придётся скрытно. И, пожалуй, самая большая из проблем заключалась в том, что уже два года прошло с того момента как он видел Саватея и не факт, что старик окажется в деревенском доме, где они с ним распрощались.
— Что ж, как говорил товарищ Ленин: «Мы пойдём другим путём», будем передвигаться ночью, — сказал вслух Роман, поднимаясь на верхние этажи дома. — А пока, надо осмотреться.
На его удачу, решётка, закрывающая выход к лестнице, ведущей на чердак, была открыта и вскоре он уже стоял на прогретой тёплым летним днём, пахнущей битумом, плоской крыше. Солнце, приближая закат, скатилось на запад, мягко лаская кожу не жаркими августовскими лучами, разительно отличаясь от того же светила, нечасто появляющегося в рваном покрывале серых туч Зоны Отчуждения. Он подошёл к ржавым перилам заграждения крыши и посмотрел вниз, поймав себя на мысли, что пытается увидеть затаившиеся на асфальте аномалии. Торопиться было некуда, до темноты оставалось по его расчёту ещё несколько часов, поэтому грех было
