Книга Дочка папы Карло - Кира Страйк

Дмитрий Алексеевич неловко поперхнулся «новостью», но от немедленных вопросов и комментариев мужественно воздержался.

— Мамочки! Что я несу?! А главное, зачем?! Нет, ну а что, он же меня тогда, на рынке спасая, назвал "дорогой"? И ничего — я тоже в обморок не упала. Почти. — успокаивала я свою непреклонную, стойко сопротивляющуюся совесть, мило и радушно при этом улыбаясь.

— Искренне рад знакомству. — широко растянув рот, удовлетворённо пробасил купец, — Алиса Карловна рассказывала о вас.

— Да? — с совершенно непередаваемой интонацией, сочетавшей искреннее изумление и напускную уверенность, вопросил Дмитрий Алексеевич, — А уж я-то как… рад… Кхм…

— Мария, проводи гостя освежиться с дороги и поставь ещё один прибор. — боясь поднять на графа глаза, пропела я.

Фёдор Степанович важно и неспешно потопал за Маней, а я, понимая, что для объяснений катастрофически мало времени, бросилась коротенечко излагать суть проблемы.

— Простите великодушно, Дмитрий Алексеевич, понимаете… — и тут я натурально подавилась собственными словами, ибо мои глаза встретились с его.

И там, доложу я вам, было, таки, на что посмотреть. Вся гамма чувств, испытываемых им в данный момент, непередаваемым красочным переливом отразилась в этом взгляде.

За какие-то доли секунды, простите за выражение, полное охренение, сменило сердито-нахохленное «Что вообще здесь происходит?», затем трогательная укоризна, в духе «За что мне это?!» и в завершении насмешливо — риторическое «Ну что мне с тобой делать?» Причём абсолютно молча.

Вот это последнее — меня несколько обнадёжило.

— Всё-таки, живая мимика у графа. - мимоходом отметила я, — Живая, и какая выразительная!

Мне, конечно, ужасно совестно, но в этот момент единственным желанием было расхохотаться — безудержно, от души. Даже, если так можно выразиться — навзрыд. Нервы, наверное.

— Я тут, простите, снова вляпалась. — взяв себя в руки и понимая, что толком рассказать ничего не успею, чистосердечно призналась графу, — Умоляю-умоляю-умоляю — подыграйте мне, пожалуйста, потом всё объясню. Уверяю вас, я не имела ввиду ничего дурного!

Как ни по-дурацки выглядел сейчас этот детский лепет, граф ещё раз посмотрел на меня долгим изучающим взглядом, приподнял брови, мол, " Эта барышня решительно невозможна!" и, сдерживая улыбку, кивнул. Ибо шаги соседа уже возвестили о его возвращении.

Слов нет! Мало мне было катаклизмов, так сказать, стихийного происхождения — надо было искуственно, собственноручно и надёжно создать себе и хорошему человеку капитальную головную боль.

Я не знаю, какой чёрт дёрнул меня за язык, и с чего мне втемяшилось, что в тот момент ничего умнее сказать было невозможно. Почему-то показалось, что сейчас очень важно убедить купца в правдивости моих слов и подтвердить их наглядно.

На моё счастье, Дмитрий Алексеевич оказался человеком, имеющим некоторую авантюрную жилку. На которую я, подспудно, видимо, и понадеялась. Очевидно, при всей его природной серьёзности, гены родителей, всю сознательную жизнь идущих против течения, (я имею ввиду мнение большинства) не могли не отпечататься в его характере.

В общем, не знаю, насколько мне удалось пояснить, но весь этот, красиво выражаясь, букет, а если уж по-честному — свал непродуманно-интуитивных действий привёл к тому, к чему привёл.

Но, как ни странно, небо не обрушилось на мою голову. Мужчины чинно беседовали на серьёзные темы, и, боюсь ошибиться, но граф, кажется, втянулся в легенду и даже испытывал некоторое удовольствие от игры.

— Алиса Карловна, а как же достижения ваших мастериц? Обещали ведь показать! — лукаво сощурив глаз, напомнил сосед.

— Да! Мне тоже черезвычайно любопытно. — уже откровенно веселясь, отметил граф.

Кинув на него полный печальной укоризны взор, я пошла отдать распоряжение, чтобы принесли последние образцы ковриков.

А знаете, на самом деле всё было не так уныло, как мне казалось. При всей идиотичности момента, я вдруг почувствовала, что у нас с Дмитрием Алексеевичем образовалась некая… эмоциональная связь, что ли. Точнее, не образовалась, а укрепилась. Ну, по крайней мере, шефство над бестолковой в житейских вопросах мадемуазель он уже точно взвалил на свои плечи. Причём, не в первый раз.

Я чувствовала себя абсолютной дурой, была согласна с этим нелестным определением, но пребывала в святой убеждённости, что он опять поможет. Иначе, можно прямо сейчас пойти и утопиться в ближайшем пруду.

— Господи, клянусь больше никогда не поступать подобным образом. Свято обязуюсь впредь вести себя прилично, обдуманно и благоразумно. - каялась я, и посылала мольбы в небо, натягивая на лицо нейтрально-любезное выражение.

Купец, утратив всякое легкомыслие в интонациях, дотошно и серьёзно покрутил в руках принесённые образцы, похмыкал, пожевал губами, почесал макушку, морща лоб, покивал каким-то своим мыслям и, отложив в сторону последний коврик, уверенно заявил:

— Алиса Карловна, если вы не против, у меня будет к вам деловое предложение.

В общем, сосед, прикинув свой интерес в участии в реализации новинки, решил, что это может оказаться очень даже выгодно. Лично я пока не знала, насколько для меня это необходимый ход.

С одной стороны, пока всё очень неплохо катилось по накатанным рельсам. С другой — с помощью подобного варианта решалась масса проблем с доставками, рекламой и поиском клиентов — ведь нельзя достоверно спрогнозировать, как долго продлится этот спонтанно вызванный ажиотаж. Может и стоит уступить часть прибыли за гарантию того, что объёмы реализации не упадут, а может даже и возрастут.