Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
будет ему времени для того, чтобы уложить все его снасти. Он уверил меня, что ему достаточно для этого трех дней. Он много тратит денег; ему выдано уже 130 000 рублей, но если бы удалось его предприятие, то можно бы не пожалеть и миллиона. Если придется вывозить его отсюда, то я отправлю его в Нижний, до Коломны на подводах, а потом водою. Граф Ростопчин».
* * *
Утра в Або были серыми, неуютными, промозглыми, от реки дул холодный ветер, то и дело срывался мелкий дождь. Появившийся наконец Бернадот словно привез с собой тепло солнечного юга: стремительно войдя в двери, он тотчас раскрыл Александру объятия. Слова извергались из него, как лава из жерла вулкана, и все эти потоки струились только по одному склону – в сторону войны.
Шведский кронпринц Карл-Юхан с сочувствием выслушал объяснения императора Всероссийского о том, что народная война исключает самую мысль о переговорах с неприятелем, Александр не подпишет мира с Наполеоном даже на берегах Волги. Вторгнувшись в российские пределы, император французов навязал России войну, которую она всячески пыталась предотвратить, и теперь русское правительство считает себя свободным от ответственности за действия населения, подвергшегося насилию, а в равной мере и от обязательств перед другими державами, принятых на себя прежде. Последнее не относится, разумеется, к договору о дружбе и союзе, заключенному со Швецией.
Бернадот разразился филиппикой против Наполеона, поправшего святые принципы Республики, за которую он сам проливал свою кровь, растоптавшего свободу, равенство и братство, опустошившего большую часть Европы и обратившего самые победы свои в кандалы для Франции, которая лежит под его сапогом. Александр выразил уверенность, что Франция очнется и захочет вернуться к той форме правления, какую она избрала в начале Революции, а именно к конституционной монархии, но для освобождения ей понадобится герой – истинный сын своего отечества, оставшийся верным своим идеалам.
– Soyez persuadé que je verrai avec plaisir les destinées de la France entre vos mains[31], – сказал он, перестав играть в намеки.
С помощью Англии можно будет организовать высадку десанта в Бретани и оттуда идти на Париж; Россия готова предоставить восемьдесят тысяч своих солдат для осуществления сего предприятия. Бернадот возразил, что эти солдаты нужнее сейчас России внутри нее. На этом первая встреча завершилась.
Посовещавшись с канцлером Румянцевым, графом Армфельтом, которому были дороги интересы Швеции, генералом Сухтеленом, не раз ведшим переговоры со шведами, и полковником Чернышевым, довольно хорошо знавшим Бернадота, Александр сделал Карлу-Юхану новое предложение: предоставить ему русский корпус для завоевания Норвегии, чтобы оттуда двинуться в Данию. Бернадот, со своей стороны, изъявил готовность предоставить шведский корпус России для войны с Наполеоном в обмен на временную передачу Финляндии под его управление, но об этом, конечно же, не могло быть и речи.
Фельдъегерь из Петербурга привез рапорт Барклая об оставлении Смоленска; переговоры пора было заканчивать. Дипломаты засиделись до поздней ночи, зато к утру проект конвенции был готов: Швеция отказывается от притязаний на Финляндию и не возражает против присоединения к России части Великого герцогства Варшавского; если Дания откажется уступить ей Норвегию, Россия предоставит Швеции вспомогательный корпус для захвата острова Зеландия и отвоевания шведской Померании. Кроме того, Швеция получит от нее заимообразно полтора миллиона рублей.
Поставив свои подписи, наследный принц и царь снова крепко обнялись. Сразу после обеда Александр выехал обратно в Петербург. Генерал-лейтенант барон Штейнгель, финляндский генерал-губернатор, принялся спешно готовить вверенные ему войска к переброске морем в Ригу со всей артиллерией, конницей и обозами.
* * *
В Вязьме еще оставалось более полутора тысяч раненых. Поручив их эвакуацию дежурному генералу и коменданту главной квартиры, Барклай-де-Толли переехал в Федоровское, отстоявшее от города в десяти верстах. Арьергард вел упорный бой, продолжавшийся уже седьмой час; приближавшийся шум канонады пробудил патриотические чувства: один вяземский купец внезапно пожертвовал госпиталю сто тысяч аршин холста, чтоб не достались французам, в вольной аптеке обнаружилось семьдесят пудов разных лекарств. Зато откупщик, дом которого занял главнокомандующий, так и не согласился указать, где он зарыл столовое вино на двадцать тысяч рублей; ну да Бог ему судья.
Позиция при Федоровском показалась Барклаю удачной. Там уже начали возводить укрепления; инженер-полковник Манфреди соорудил насыпь, вдававшуюся в озеро с топкими берегами; правда, до него было всё же довольно далеко, и если бы неприятель, приблизившись к позиции, завладел водопоем на реке Болдани, конница, да и вся остальная армия, осталась бы вовсе без воды. Поэтому Барклай приказал отойти еще дальше – к Цареву-Займищу, раскинувшемуся по обе стороны Минского тракта. Места открытые, неприятелю тайком не подобраться, все возвышенности, где можно поставить артиллерию, – в наших руках. Да! Здесь мы дадим сражение! Инженеры приступили к работе, полки разводили по определенным для них местам.
Солнце скрылось за серым войлоком туч, ровным слоем раскатанным по небу, от этого клонило в сон. Однако пакет, доставленный курьером, заставил Барклая вздрогнуть, как от удара молнией: в депеше сообщалось об отставлении его от должности главнокомандующего обеими армиями и о назначении князя Голенищева-Кутузова. Курьер лишь ненамного опередил самого главнокомандующего, который прибыл в третьем часу пополудни.
Кутузов! Кутузов! Кутузов! Весть пробежала по всей Первой армии подобно электрическому разряду; генералы спешили изъявить светлейшему свое почтение, офицеры весело поздравляли друг друга с переменой, солдаты, только что вяло шедшие с котлами за водой, теперь мчались к речке с криком «ура!». Приехал Кутузов бить французов! Барклая-де-Толли нет с нами боле!
Бывший и новый главнокомандующие объезжали позицию в широких крытых дрожках Кутузова. Выйти из них и осмотреть окрестности в подзорную трубу Михайла Ларионович не пожелал, однако нашел позицию выгодной и приказал ускорить земляные работы на укреплениях. Вернувшись, Барклай пошел писать рапорт государю, а Кутузов сел отдохнуть на простой скамье подле избы и сообщил окружившим его генералам, что завтра сделает армии смотр в восемь часов утра. До самой вечерней зори солдаты пели задорные песни вкруг дымных бивачных костров.
К назначенному времени полки были построены, однако главнокомандующий не явился. Весь штаб собрался в избе, отведенной под главную квартиру; Барклай был бледен как полотно: он услышал гром после вчерашнего удара молнии. Первым приказом Кутузова было отступать к Гжатску для присоединения идущих навстречу подкреплений. Зачем же отступать сейчас, когда найдена прекрасная, наивыгоднейшая позиция? Кутузов делает это нарочно, чтобы отобрать у Барклая сражение, которое он смог бы выиграть, лишить его лавров победителя!
Вторым приказом было увольнение от командования генерала Платова, которому Кутузов позволил покинуть армию и выехать в Москву. Все генералы потупились, но никто
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
