Управление контрразведки, когда-то породившее Институт под его влиянием постепенно менялось. Не было в этой войне противников, которых можно было найти и поймать. Были хитрые неведомые враги каким-то образом узнающие планы людей и активно им мешающие. Сколько соединений было уничтожено на марше неожиданным налетом Чужих. Сколько раз Чужие обходили расставленные засады. И Управлению приходилось заниматься в первую очередь вопросами безопасной передачи и хранения информации. Конечно, был и человеческий фактор. Им тоже занимались, выискивая нарушителей протоколов безопасности или просто непроходимых идиотов, сообщающих по незащищенной телефонной линии секретную информацию. В странной войне образ чекиста со стальным взглядом, видящего сквозь стены врагов померк. Вместо него набирал силу облик мужика в спецовке, прокладывающего бронированный кабель связи, недоступный маломощному лазеру шпионских Жуков. Вообще, штат технарей в Управлении давно уже превышал штат оперативников и силовых подразделений. А если брать в расчет и Институт, до сих пор числящийся подразделением контрразведки, то истинных классических контрразведчиков с пистолетами и кинжалами за поясом оставалось, в процентном соотношении, кот наплакал.
Егор задумчиво смотрел на мелькавшие за окном машины улицы. Колонна нагло неслась на огромной скорости через вечерний город. Что ж, пришла пора действовать. Действовать на опережение. Самойлов вел какую-то непонятную Егору партию. После взбудоражившего его разговора и вечернего забега по улице, он был возбужден, сосредоточен и наполнен каким-то непонятным нетерпением. К сожалению, планами своими он с Егором делиться не собирался. Оставалось только держаться рядом с генералом, чтобы не пропустить самого интересного.
— Подъезжаем, — сказал молчаливый майор Павлов. И в самом деле, колонна свернула с дороги, без остановки проскочила в распахнутые ворота и пронеслась по немаленькой территории Института. Остановились. Захлопали двери. К машине подбежал боец. Кивнул майору.
— Чисто. Выходим, — скомандовал тот. Генерал Самойлов и Егор вышли из машины и, в сопровождении охраны, скорым шагом проследовали внутрь одного из корпусов Института. Прошли через немаленький вестибюль. Генерал, Егор и майор зашли в лифт, который двинулся, судя по сменяющим друг друга цифрам на табло, вниз. Минус третий уровень. Вышли из лифта. Пустой длинный коридор в обе стороны от лифта, освещенный тусклыми светильниками. Светлые стены честно пытались сделать коридор менее мрачным, но получалось у них плохо.
— Ну и склеп, — проворчал майор, обшаривая коридор взглядом.
— Нам туда, — генерал показал рукой направо от лифта и не спеша двинулся в указанном направлении. Егор переглянулся с начальником охраны и пошёл следом. Метров через пятьдесят генерал толкнулся в дверь. — «Доцент…», — прочитал надпись на полуоторванной табличке Егор, входя следом. Остального не было. Внутри большого кабинета, как и ожидалось на минус третьем этаже, без окон, он огляделся по сторонам. В центре стоял длинный стол, заваленный разным хламом. Какие-то приборы по углам, школьная доска с непонятными рисункам и формулами. В общем, виденный не раз в фильмах кабинет безумного ученого. Сам ученый обнаружился в углу кабинета, сидящим в старом драном кресле с сигаретой в зубах. В противоречие с напрашивающимся киношным обликом, он был гладко выбрит, расчёсан, и одет в идеально сидящий на нем белый халат. На вид ему было около пятидесяти. Внимательный взгляд из-под очков в тонкой оправе сосредоточился на вошедших.
— Привет, Доцент, — произнес Самойлов, останавливаясь возле стола. Выбрав стул, он скинул с него на пол какую-то коробку и уселся.
— Привет, Пенсия, — в тон Самойлову ответил ученый, поднимаясь из кресла.
— Я ещё тебя переживу, — буркнул в ответ генерал.
Ученый легко поднялся на ноги, демонстрируя неплохую физическую форму. Подошел к столу и внимательно оглядел непрошенных гостей.
— Точно пенсия, — сказал он: — Товарищей хоть представь.
— Подполковник Чугун Егор Николаевич. Майор Павлов Николай Николаевич. А этот вежливый товарищ, которому хрен, а не пенсия — Михельсон Аркадий Борисович, — представил всех друг другу Самойлов. Егор удивленно поднял бровь. Он был в курсе имени руководителя Института. Но тот ему представлялся скорее в дорогом костюме за столом из красного дерева в кабинете, обитом кожей страуса, нежели в простом белом халате посреди порядком захламленной лаборатории.
— Удивил? — улыбнулся Михельсон, оценив реакцию Егора.
— Так точно, — автоматически ответил Егор.
— Сейчас он тебя удивит, — встрял Самойлов: — Этот молодой человек только что из рейда. Притащил информацию, от которой я готов его убить, сварить в кипятке, а потом наградить еще одной звездой Героя.
— А меня что, одной уже наградили? — удивился Егор.
— Да. Забыл сообщить. За твою вылазку в Горном. Там наши следователи на том поле, куда ты ракетный удар вызывал, нашли больше двух десятков Чужих сгоревших. Так что, удачно ты ракеты нацелил. Вот за заслуги тебе и прилетело. Только наградить не получилось. Очень уж вы резко умотали. Батя, кстати, как узнал, обещал проставиться по-серьёзному. Ты, получается, его полк от полного разгрома спас.
— Поздравляю, — улыбнулся Михельсон. Николай молча хлопнул Егора по плечу и показал ему поднятый вверх большой палец.
— Очень… Неожиданно, — наконец ответил Егор. Черт побери, это было приятно.
— Ну, порадовались, и хорошо, — направил баранов в стойло Самойлов.
— Присаживайтесь, — на правах хозяина кабинета Аркадий Борисович, легким жестом смел с края стола прямо на пол наваленные стопкой бумаги и сделал приглашающий жест.
— Егор, давай еще раз. Можно кратко и только выявленные факты, без анализа, — обозначил формат доклада генерал.
Пришлось второй раз за вечер всё рассказывать. Хотя, стоит отдать должное Михельсону, он слушал молча, лишь всё время рисовал на листе бумаги какие-то замысловатые фигурки.
— И что вас в первую очередь интересует? — спросил Аркадий Борисович, когда Егор закончил свой доклад. При этом он загадочно улыбался, как будто знал, в каком кармане Егор прячет замыканную сушку.
— Доцент, ты мне вот что прямо сейчас скажи, и я пойду делами займусь, а ты Егора мучай, — подал голос генерал: — Первое: если агенты взрываются, когда их раскрывают и угрожают разобрать на винтики, а если их неожиданно оглушить — то не взрываются, как их вычислять без риска взрыва? По версии Егора, команду на самоуничтожение подает сам агент, а если он без сознания, то подать команду не может. Второе: как обычных людей превращают в шпионов, если они действуют осознанно? Мне кровь из носа нужно это выяснить. Причем прямо сейчас.
— Ты не охренел? — возмутился Аркадий Борисович: — Тут вопрос на несколько литров коньяка, а ему сейчас надо.
— Забыл сказать, — смущенно сказал Егор: — Та женщина-агент в Ленинск-Кузнецком. Я ее узнал. Она была в розыске, как пропавшая без вести. Ехала по трассе и пропала. Машину потом нашли в лесу. И таких случаев таинственных пропаж было довольно много за последние два года. Предполагали,