– Господь Всемогущий! Что ты наделала?! – взгляд Диллона метнулся к его сестре, недвижимо лежащей у ног Леоноры.
– Диллон! Благодарение Господу!
Не дожидаясь ее ответа, Диллон набросился на нее с яростью раненого медведя. Леонора оказалась бессильна против столь внезапного нападения. Она попыталась, было, защищаясь, поднять зажатую в руке палку, но та была моментально отброшена в сторону, словно легкий ивовый прутик.
Диллон заставил Леонору отступить назад, пока она не прижалась спиной к стволу дерева, и тут обе его руки сомкнулись на ее горле.
– Мне следовало прикончить тебя, как только мы выехали из замка твоего отца! – хрипло прорычал он. – О чем только я думал?! Ведь ты – воплощение дьявола! – Глаза его горели яростью. Пальцы все крепче сжимали ее горло, и Леонора начала задыхаться. – Я проклинаю тот день, когда увидел тебя, женщина. И теперь, когда ты убила мою сестру, ты разделишь ее судьбу.
– Но я не… – Задыхаясь, кашляя и заикаясь, она пыталась оправдаться, но слова застряли у нее в горле, на котором он все крепче сжимал пальцы.
Она пробовала царапать его пальцы и вырывалась изо всех сил, но поняла, что у нее нет шансов справиться с великаном, державшим ее смертельной хваткой. Все поплыло перед ее глазами, и она почувствовала странное головокружение. Ее руки, только что бешено цеплявшиеся за него, бессильно повисли.
Леонора закрыла глаза и оставила последние попытки сопротивляться. Смерть намного лучше ненависти, которую она видела в его глазах. Больше она не в силах быть объектом смертельной ненависти Диллона Кэмпбелла. Сейчас, когда смерть уже коснулась ее, Леонора, наконец, призналась себе в том, что давно уже знала: она слишком любит Диллона, чтобы выносить его презрение.
– Нет, Диллон, – послышался вдруг слабый голос.
Диллон резко поднял голову. На мгновение ему показалось, что рассудок изменяет ему. Вероятно, он так отчаянно пытался оградить свою младшую сестру от всякого зла, что теперь просто не способен поверить в ее гибель.
– Диллон…
Слегка ослабив хватку на горле Леоноры, он повернулся туда, где лежало безжизненное тело Флэйм. Глаза ее были открыты, в них пылал странный, лихорадочный огонь. Голос ее звучал едва слышно.
– Ты жива?! Этой ведьме не удалось свершить свое черное дело?!
– Англичанка… не сделала мне никакого зла. Это все Грэм. А она… она осталась… ухаживать за моими ранами… а ведь могла бы… могла бы оставить меня умирать…
Диллон опустил взгляд на женщину, которая стояла, прислонившись к стволу дерева, жадно хватая ртом воздух. На белоснежной коже ее шеи ясно проступали синяки от его рук. Стыд охватил Диллона. Стыд из-за того, что он чуть было не сотворил с ней. Стыд оттого, что он так быстро обвинил ее. Нет. По правде, говоря, он просто горел желанием обвинить ее. А почему? Ответ моментально пришел ему в голову. Он отчаянно хватался за любой предлог, чтобы избавиться от растущей любви к этой женщине.
Он провел рукой по волосам и прошептал:
– Я надеюсь, в вашем сердце найдется достаточно доброты, чтобы простить меня, миледи. Я… я обещаю отыскать способ загладить свою вину перед вами, хотя еще не знаю какой.
Леонора не отвечала. Горло ее до сих пор сводила судорога. Ничего не говоря, она прошла мимо него и опустилась на колени возле Флэйм. Леонора взяла в руки тряпку и приложила ее ко лбу девушки. Глаза Флэйм блеснули, и слабая улыбка тронула ее губы, когда ее ручка накрыла пальцы Леоноры.
Так их и застал Диллон, когда опустился на колени рядом с ними.
* * *
– Я никогда не подозревал Грэма. – Боясь потревожить спящую сестру, Диллон говорил совсем тихо.
Туша целого оленя жарилась на пылающем огне. Диллон настоял, чтобы Леонора сменила пропитанный кровью Грэма плащ на его собственный, тяжелый и теплый, который он надевал в дальние поездки. В складках этого плаща еще таилось тепло его тела.
Впервые за многие часы, показавшиеся ей бесконечными, Леоноре стало уютно. Теперь она чувствовала себя в безопасности. Странно, подумала она, но именно в присутствии своего похитителя она чувствует себя в полной безопасности. Непостижимым образом за этот последний час Диллон перестал быть ее похитителем и превратился в близкого друга. Еще более невероятным казалось Леоноре, что не кто иной, как Флэйм, помог им преодолеть разделявшую их до этого дня пропасть. Едва лишь Диллон узнал, что Леонора по своей воле отказалась от побега и осталась ухаживать за его раненой сестрой, последние преграды между ними пали, сменившись откровенностью и доверием, о которых они не могли и мечтать.
– Да, теперь мне понятны многие странности в поведении Грэма, – пробурчал Диллон, обращаясь больше к самому себе, чем к Леоноре. – Он всегда вызывался съездить в самые дальние деревни. А когда возвращался, я не требовал с него отчета о потраченном времени. Думал, что он приволокнулся за какой-нибудь красоткой. Все знали, что он большой охотник до женщин. Теперь, когда я размышляю обо всем, что он содеял… И вас… ведь он же чуть не убил вас…
Она положила руку на его плечо, заставляя его замолчать.
– Тише. Не будем больше об этом говорить. Мне невыносима сама мысль о тех, кто принял смерть от его руки.
– Да.
Сейчас он мог думать лишь об одном человеке. О Леоноре. Диллона охватила горделивая радость при мысли о том, что именно его младшая сестренка спасла Леоноре жизнь. И Леонора из благодарности пожелала остаться пленницей. Он чувствовал, что начинает все сильнее восхищаться англичанкой.
Диллон отрезал кусок шипящего на огне мяса и протянул его Леоноре. Между ними установились настоящие дружеские отношения, о которых до этого дня она и думать не могла.
Леонора жевала мясо и размышляла о том, что еще ни разу в жизни ей не доводилось пробовать более изысканного угощения. Сколько же времени прошло с тех пор, как она ела в последний раз?
Диллон передал ей фляжку, она отхлебнула эля и ощутила, как тепло заструилось в ее крови.
– Я никогда не догадывался, что Грэм так ненавидит меня, – пробормотал Диллон.
Он бросил взгляд на Леонору, и она кивнула, так как слишком устала, чтобы говорить.
– Я принимал его дружбу точно так же, как дарил ему свою, без каких-либо условий. – В недоумении он покачал головой. – Подумать только, я готов был умереть за него. За человека, искавшего случая предать меня!
– Мне кажется, такие люди есть в любой стране. – Она сделала еще глоток эля, а затем вернула фляжку Диллону. Пальцы их на мгновение соприкоснулись, она подняла глаза и увидела, что он пристально смотрит на нее – так пристально, что ее обдало жаром. – В окружении моего отца также есть люди, которые помышляют лишь о том, как бы предать его.
– Да. – Взгляд Диллона пронизывал ее, словно он обнаружил в ней какую-то тщательно скрываемую до этого дня тайну. – Мы вовсе не так непохожи, как кажется.
