Книга Мгновение до безумия - Виктория Вашингтон

Мы с Люсей ещё долго обсуждали мою глупую доверчивость, но это, ровным счётом, ни к чему не привело. Обзвонив всех, кого только можно, отыскать Стаса не удалось. Возможно, если бы я позвонила со своей сим-карты, он взял бы трубку? Как жаль, что я этого никогда не узнаю.

Рассказать подруге про беременность я так и не решилась: мне бы для начала самой осознать всю ответственность, которая легла на мои плечи. Думала ли я о том, чтобы избавиться от ребёнка? Однозначно — нет. Мне кажется, что я на такое не способна, но, тем не менее, с мыслями о том, что стану мамой, смирится также не готова.

Дай мне не уснуть.

Приди ко мне ночью, холодным ветром,

И ускорь мой пульс,

Чтобы я снова глотал те таблетки.

Ночевать я отправилась домой. В первую очередь понимала, что мама и так волнуется за меня, во вторую — нужно было побыть наедине со своими мыслями. Ночь выдалась бессонной, закрыть глаза удалось только под утро. Уверена, если бы у меня ещё остались слёзы, я бы рыдала. Только вот во мне будто что-то перемкнуло, и теперь, вместо бессилия, истерии и агрессии, которые сменяли друг друга, появилась абсолютная апатия. Ощущать себя живым овощем такое себе удовольствие, скажу вам честно.

Я не могу сказать о чём я думала всю ночь: обо всем и не о чём одновременно. Мысли сменяли друг друга, но ничего путного из этого не выходило. Очередная каша. В один момент испоганить всю свою жизнь из-за какой-то глупой шутки? Почему бы и нет. Наверное, в этом вся я.

Единственное осталось неизменным — я продолжала бояться принять на себя ответственность и за ребёнка, и за избавление от него. Признаться честно, было жутко страшно.

Проснулась я также спонтанно, как и заснула. Всё же, боль в животе никуда не ушла. Решив принять утренний душ, я направилась в ванную. То, что произошло в следующие часы, снова перевернуло всё с ног на голову: начались критические дни. Кажется, я совершенно перестала понимать всё происходящее, но не скрою, что вздохнула с облегчением, списав всё на ошибку врача.

Холодные ветки машут в окно. Холодные ветки метро.

С неба, каплями ток. Чернила, листок…

Я снова люблю — мимо нот, по проводам в телефон

Тысячи слов. Я бы ответил, если бы мог…

В школу таки решила сходить: не хватало, чтобы испоганили аттестат перед выпуском. Ничего особого следующие три дня не происходило. Я пыталась вернуться к обычной жизни, которая было до Стаса, но давалось это нелегко, проще говоря — вообще никак.

Каждый уголок напоминал о нас. Особенно кабинет географии. Нового учителя не удалось найти так быстро, поэтому предмет у нас заменял преподаватель истории. Получалось у него так себе, если быть откровенной.

В один чудесный день, я вспомнила о странной просьбе Стаса: за неделю до расставания, он зачем-то попросил постирать его пиджак, который забыл на моих плечах, когда впервые провожал меня домой. Я быстро нашла его и, не раздумывая, вдохнула его запах. Его, конечно же, практически не было, но в моей голове он воссоздавался слишком отчетливо. Пока я его тискала, вероятно, из кармана, что-то выпало и звякнуло об деревянное покрытие пола. Отыскать вещь труда не составило.

Золотое колечко с утонченными камушками и гравировкой «Моя малышка». Ожидала ли я увидеть такое? Никогда. Я, не раздумывая, надела кольцо на безымянный палец правой руки и оно, на удивление, подошло. Без слёз, в этот вечер, не обошлось.

В среду, по пути домой, из терзающих мыслей меня вывел телефонный звонок.

— Да? — моё обычное приветствие, когда звонит незнакомый номер.

— Вероника Чайковская? — уточнил женский голос на другом конце.

— Допустим, — устало выдохнув, ответила. В последнее время, любое общение утомляло меня: апатия продолжалась, как бы я не пыталась с ней бороться.

— Деточка, что же ты так и не позвонила мне? — взволнованно защебетала она. — Это Галина Федоровна, гинеколог.

— Ах, да, здравствуйте, — поприветствовала надлежащим образом. — Вы, вероятно, ошиблись. С моим циклом всё в порядке, обычная задержка, для меня это обычное дело.

Я не врала, это явление было частым для меня, ещё до моего первого раза со Стасом. Именно поэтому я не обратила должного внимания на очередную задержку.

— Ой, милочка, что же вы, — опечалено выдохнула женщина. — Ничего я не ошиблась, это вы поздно спохватились. Жду вас на повторный осмотр, желательно прямо сейчас.

Ответить я ничего не успела, закончив фразу врач мгновенно положила трубку.

Ты будешь в каплях, что потащила на дно бы.

Мы катастрофа — нас двое, и по рукам, что не очень.

И в ночь теперь мы бок о бок, где не столкнёмся на воле,

Где атмосферы нам кроме, теперь ты — ветер, но тепло-холодный…

Сбитая с толку, я таки направилась в больницу. В любом случае, лечение для желудка мне по-прежнему требовалось. В этот раз я заметила, что кабинет гинеколога довольно уютный: отделанный в пастельных тонах и украшен множеством безделушек, которые создают чувство комфорта.

— Ещё раз здравствуйте, — протараторила я, присаживаясь на стул. — К чему такая срочность?

— Солнышко, неужели ты ничего не понимаешь? — с грустной улыбкой поинтересовалась Галина Федоровна.

— А что я должна понимать? — с интересом спросила я.

Женщина выглядела, действительно, расстроенной.

— У тебя выкидыш на раннем сроке, — вынесла вердикт она. — Впрочем, молоденькая, родить ещё сможешь, если, конечно, начнёшь за здоровьем следить.

— В смысле? — ощущение, будто я нахожусь в каком-то вакууме, через который не проходит информация, снова вернулось.

— В прямом, — опустив глаза, проговорила она. — Выкидыш произошёл только из-за того, что ты довела свой организм до такого ужасного состояния.

Всё, что происходило позже, было будто не со мной. Во всяком случае, я находилась где-то далеко от своего сознания. Врач отправил меня на какие-то процедуры, а после — выписал лечение.

Я снова отстранилась от общения с внешним миром и замкнулась в себе. Только с родителями вела себя так, будто иду на поправку: вскоре родится сестра, поэтому лишнее волнение маме противопоказано.

Дни сменялись один за одним: до выпуска оставалось две недели. Я каждый день ждала, что Стас всё-таки вернётся, но его не было. Я приняла для себя твёрдое решение: выпускной — последний день, когда во мне будет теплится надежда на его возвращение. Если нет, то пора начинать жизнь с чистого листа.