Крайне опасная тварь, способная за секунду убить человека. Мантикора — главный бич рыцарей Королевства.
Во мне закипает ярость.
Молча напрягаю мышцы и поднимаю сразу всю бочку с мечами, чтобы перекинуть её через перила. Бочка летит и падает в мягкие объятия песка.
Удар!
Звон стали! Клинки рассыпались по арене и ребята споро побежали за ними. Решетка уже поднялась достаточно, чтобы чудовище попыталось просунуть в щель голову.
— Не поможет. У них всё равно нет ни единого шанса. — Пренебрежительно махнул рукой Четвертый, отпивая из поданного слугой бокала.
— Я знаю. — Стиснув зубы от бешенства, прошипел я.
И спрыгнул следом.
Глава 21
От приземления в воздух поднимается пыль. Пытается запорошить глаза, забиться в ноздри, но почти вся бессильно оседает на маске. Вокруг крестьяне разбирают мечи. Бесполезное, даже вредное оружие против чудовища, многократно превосходящего тебя в размере и весе. Хватаю с песка два клинка и сливаю в длинную пику. Тяжелая, неудобная — но всяко более полезная, чем короткий меч.
Сую её ближайшему бойцу и отбираю меч.
Пика, пика еще пика. Грубые, разной длины, примитивные заостренные палки.
Простейшее, но эффективное оружие, что позволило человеку стать самым грозным хищником и расселиться по всей планете.
Бросаю взгляд к чудовищу. Решетка поднимается медленно, вероятно для большего драматизма. Львиная голова любопытно протискивается под зубья и фыркает от попавшего в нос песка. Говорят, кошачьи могут пролезть везде, где пролазит их голова, но похоже — это не тот случай. Один из храбрецов, первым схвативший меч уже на всех парах приближается к решетке. План прост и понятен, попытаться нанести как можно больше ран чудовищу, пока оно не может выбраться на арену.
Взмах меча пропадает втуне, без толку взрыхлив песок. Гигантская голова с кошачьей ловкостью уходит под защиту стальных прутьев.
Тут же на её месте появляется лапа и пытается добраться до обидчика. Когти рассекают воздух, чуть-чуть не задевая человека.
Боец неуверенно поднимает меч, думая как подступиться к твари. Лапы слишком длинные, а решетка всё поднимается и поднимается…
Мантикора решает за него. Черный, сегментированный хвост оказывается длиннее когтистой лапы. Он почти без труда проскальзывает сквозь промежутки прутьев и пробивает человека насквозь. Брызги крови подлетают до зрительского зала и оттуда слышится пронзительный девичий визг.
Это был визг не от ужаса или шока, скорее веселое негодование, сродни тому, когда в зоопарке обезьянка швырнула комком грязи.
Протяжный и противный, он заглушает и крики человека, и рычание зверя.
Бесит.
Сую девятое копье крестьянину и вижу, как еще двое спешат к мантикоре.
— Стоять, дурачье, он уже мертв! Вместе держитесь! В строй! В строй!
Вряд ли они знали, что такое строй, но послушно сбились в кучу.
Тем временем мантикора тащит нанизанного на хвост человека к себе. Тело ожидаемо застревает среди прутьев.
Плавно сужающийся хвост — страшное и главное оружие твари.
От его удара не всякая броня спасет, не то что рваная рубаха!
Треугольный кончик хвоста тверд, словно обсидиан, да еще и покрыт сильным ядом. Впрочем, человеку, с дырой в груди размером с баскетбольный мяч — нет разницы, отравлены ли края раны.
Она всё равно несовместима с жизнью.
По арене разлетается хруст — это мантикора наконец стащила тело с хвоста и начинает жрать. Даже с другого конца арены я вижу выпирающие ребра на львиных боках. Чудовище явно недокармливали. Чтобы была злее или просто экономили на корме?
Эти твари жрут очень много, так что черт его знает, и тот и другой вариант возможен. Для нас же главное то, что она будет слабее и менее вынослива, чем дикая особь.
Пользуясь тем, что Мантикора самозабвенно насыщается — сливаю последние три клинка в алебарду. Да, я мог попробовать пристрелить её хоть сейчас, но показывать оружие перед такой толпой? Оставим это на крайний случай. К тому же, у нас были все шансы.
Решетка поднялась полностью, но Мантикора всё хрустела костями, смакуя добычу. Из глубины клетки показался человек со светящимся жезлом и кнутом в руках.
Один щелчок и тварь, поджав хвост, тут же выбежала арену, моментально проглотив останки. Из львиной пасти кровь капала на песок.
— Упирайте копья в песок! Если кто побежит — все сдохнут, ясно? — Приказываю я, наблюдая за тварью.
Помимо худобы, от дикой особи её отличал один очень важный момент. Вместо роскошных, крупных крыльев — торчали лишь два опаленных обрубка. Никто не хотел, чтобы тварь взлетела и полакомилась гостями.
Мантикора на мягких лапах подходит к нам. Тяжелый и длинный хвост мечется из стороны в сторону. Без крыльев её знаменитый удар, пробивающий всадника вместе с лошадью, мантикоре не исполнить, но даже так — это очень неприятное оружие.
Тварь поднимает лапу и неуверенно пытается отодвинуть острые железки. В ответ, острое железо тут же врезается в плечо! Рыжий мех пачкается тонкой струйкой крови.
Взвизгнув, Мантикора отпрыгивает на добрый десяток шагов и сердито рычит.
Неплохо! Первая кровь!
Но на этом наши скромные успехи кончаются.
Получив первую рану, чудовище стало намного осторожнее. Тварь бесконечно нарезает круги вокруг нас, гипнотизируя янтарными глазами. Железные колья следуют за ней, но так долго продолжаться не может, люди устанут всяко быстрее, чем монстр.
Перехватываю алебарду и делаю выпад. Тварь тут же отпрыгивает, выходя из зоны досягаемости. Черт.
С трибун поднимается недовольный гул, толпа требует крови.
Но ничего не поделать, есть у этих тварей неприятная особенность. Пока они спокойны — они не очень агрессивны. Но стоит их раздраконить — впадают в самоубийственное буйство и тогда мало не покажется никому. Многие охотники так и погибали, вместе с умирающими мантикорами, которые твердо решали захватить с собой на небеса кого-нибудь из обидчиков…
К счастью, сейчас тварь уже перекусила и не испытывает желания любой ценой лезть на пики.
С трибун летит металлический шарик и со шлепком приземляется на тощий, львиный зад.
От пронзительного воя Мантикоры закладывает уши.
Похоже, эти штуки действительно болезненные! Но нет времени разглядывать, кто подстегнул схватку. Тварь оттопыривает тощий зад и бьет хвостом, словно заправский пикинер.
К счастью, металлические колья достаточно длинные и наконечник лишь забрызгивает крестьян каплями желтоватого яда. Строй колеблется, копья чуть приопускаются. Несколько человек придерживают их одной рукой, а другой — пытаются оттереть лицо.
Вот хитрое животное! Ну ничего, я в эту игру тоже могу играть.
Спешно преобразую алебарду в лопату и щедро загребаю песок, чтобы отправить его прямо в морду.
— Нравится, кошка драная? — Кричу я, бросая лопату за лопатой
