Яго, отступая в сторону, - в таком случае, не смею вас больше задерживать.
Хм. Что-то мне подсказывает…
Нет, не хочу об этом думать. Не сейчас. Надо спешить – хотя бы поскорее увести отсюда Рудика, пока он ничего не заметил.
- Паж? Веди нас!
Мальчишка был, кажется, рад сбежать от грозного герцога и его не-мертвого друга. Интересно, а остальные так же реагируют на Яго Беркану? И где, кстати, его второй охранник, лич, когда-то бывший алхимиком Дарином Байтом? Как отреагируют лорды снема на его появление?
Яго нравился мастер Груви. Когда-то давно этот человек спас ему жизнь и чудесным образом вернул мальчишке отца, которого тот обожал и оплакивал сильнее, чем это можно было предположить. Сэр Робер Беркана тоже уважал некроманта, всегда отзывался о нем тепло и даже взял на воспитание его осиротевшего сына. Яго и Родольф выросли, как родные братья, до последнего ничего не зная о том, что у них разные отцы и разные матери. Их угнетало только то, что сэр Робер, нынешний глава рода Беркана, больше так и не женился, воспитывая племянников и племянниц вместе со своим двоюродным кузеном, сэром Маем. Лишь когда Родольфу исполнилось четырнадцать лет, и он стал оруженосцем, правда всплыла наружу.
Интересно, а где Родольф? Надо было спросить у мастера Груви. Забыл!
Хм… а ведь это отличный повод навестить двоюродного кузена.
- Идем, Буян.
Пальцы коснулись шерсти на загривке. Между хозяином и псом давно уже установилась мысленная связь. Они чувствовали друг друга, ощущали пусть и не настроение – какие еще эмоции у {мертвого} пса? – но, по крайней мере, зверь и человек иногда ощущали себя единым целым, связанными жизненными силами. И порой словесная команда лишь дополняла мысленную. Яго ощущал Буяна как часть себя. Как еще одну руку, держащую оружие. Как плечо, на котором закреплен щит. Как лишнюю пару глаз и ушей. Он много читал книг по магии – в библиотеке замка нашлись довольно интересные сочинения, - и знал, что некоторые колдуны и маги могут отпускать свое сознание, цепляясь разумом к другим людям, зверям, птицам и даже рыбам, чтобы узнать, что делается вдалеке. И понимал, что порой Буян – точно такие же его глаза и уши. Только ему, в отличие от магов-телепатов, не надо сосредотачиваться, произносить заклинания и пользоваться эликсирами, усиливающими магические способности. Это просто было.
- Идем.
Пес легко вскочил и бесшумно поспешил вперед. Лобастой башкой толкнул дверь, выскакивая в коридор.
Новая часть дворца была спроектирована не так, как старая. Здесь было намного меньше всяких переходов, тайных ходов и запасных выходов. Уж если дверь, то дверь, а не стенная панель, открыть которую можно нажатием на выступ. Уж если стена, то за нею ничего не скрывается. И если в гобелене заметна дырочка, то это вина нерадивых слуг, а не отверстие, проделанное нарочно, чтобы удобнее было подсматривать. Но даже здесь можно при желании найти обходной путь и прийти к цели разными путями. Например, свернуть на боковую лестницу, спуститься на этаж ниже и идти все прямо и прямо до следующей лестницы. А там рукой подать до покоев двоюродного кузена. Он опоздает, но немного.
Убежавший вперед Буян внезапно остановился. Его блеклая аура внезапно полыхнула, но Яго уже понял, что пес кого-то учуял.
А потом и увидел. И сам невольно замедлил шаг.
Навстречу высокой стройной девушке пес-нежить не бросился. Просто остановился, глядя горящими глазами. Яго знал, что в темноте они светятся, порой меняя свой цвет и яркость так, что при их сиянии можно даже читать – если пес будет сидеть рядом и смотреть прямо на нужную страницу. Днем же огоньки глаз вряд ли кого способны впечатлить.
Девушка остановилась, подняла на него взгляд.
- Уберите собаку.
- Буян?
Уловив интонацию хозяина и друга, тот сделал несколько шагов назад, но остался стоять, не сводя с гостьи взгляда.
- Вы боитесь собак, кузина?
- Милорд, - она церемонно присела в реверансе.
- Миледи, - он вернул ей поклон, но потом все-таки повторил вопрос: - Вы боитесь собак?
- Нет, но… это ведь не собака.
Вопрос прозвучал, как утверждение.
- Буян, место. Сидеть! – опустив ладонь на голову усевшегося рядом пса, Яго снова посмотрел на девушку. – Что вас заставляет так думать?
- Все. Он никогда не лает, не рычит и не воет. Он никогда не ест и не пьет. Он никогда не спит. Он даже не линяет. И так смотрит…пристально. Не по-собачьи.
- И вы все это заметили за… пару секунд?
- Не я. Слуги. Я лишь прислушивалась к их разговорам, - девушка сохраняла спокойствие. – Про вас много… разговаривают.
- Болтают, правильнее сказать, - он улыбнулся кузине. Ему нравилась ее сдержанность. Кто-то может принять ее за холодность, но он-то знал, что это – умение держать себя в руках.
- Это лишь доказывает, что и от болтовни бывает польза.
- А вы противница болтовни?
- Нет. Просто… отвыкла… Да и не привыкала никогда. Там, где мы выросли…
Яго кивнул. Монастырь Живиных сестер. Боги были против того, чтобы женщина подавляла свое естество. В монастырь уходили, как правило, те, кому не повезло в жизни – оставшиеся без средств вдовы, одинокие старухи, о которых некому было позаботиться, те, кто не хотел быть в тягость родственникам… порой матери подкидывали к порогу монастыря прижитых на стороне детей. Могла уйти в монастырь бесплодная жена, чтобы освободить место своей более удачливой – и плодовитой – сопернице. Как правило, такую бывший муж оделял богатыми дарами – в благодарность за то, что решила убраться с дороги. Эти женщины ухаживали за храмом и монастырским садом, часто работали сестрами милосердия при городской лечебнице, брали на воспитание детей и обучали рукоделию девушек из знатных фамилий. Формально королевские дочери тоже были «отданы на воспитание», вот только их не забрали домой после того, как они вошли в брачный возраст. Понадобилась смерть короля Болекрута, чтобы двери распахнулись перед его детьми от первого брака.
- Там, где вы выросли… все молчали?
- Там, где мы с сестрой выросли, болтали много, но… часто замолкали, когда мы входили в комнату.
- Понимаю.
- Вы ничего не понимаете и говорите так просто из вежливости!
В ее голосе послышался лед и горечь.
- Еще как понимаю.
