Споткнувшись об это логистичекое препятствие, все приуныли. В угрюмо нависшем куполе молчания внезапно раздался глас моего жениха. Ардо заявил, что существет путь через Тощую Гать. Да, там и правда водятся гигантские, зубастые твари, он лично лицезрел некоторых…. Однако Катарина, девушка, представленная всем скромной сироткой из Левии, на самом деле русалка, способная играюче подчинить себе водных чудищ… С ее помощью переход был вполне возможен.
Про себя торжествую! Если у тебя есть подруга русалка, то мой приятель-дракон никоим образом не должен тебя смущать! И кстати, о драконах! Действуя в Левии, уверена, мы сможем заручиться их поддержкой!
Когда все эти умные, рассудительные головы сосредоточенно обдумывали дальнейшую военную тактику, я робко предложила:
— А, может, попробуем избежать войны?
Во внезапно наступившей тишине я почувствовала себя Снегурочкой, у которой прямо на детском утреннике отвалилась блондинистая коса, а из-под шапки выскочили медные пряди волос — иначе говоря, ощутила себя полной дурой. Тогда-то, немного путаясь и страшно волнуясь, я изложила свой план.
***
Я стою на просторном заднем дворике перед Магдаленой, своей без пяти минут свекровью, и ощупываю прическу. Косы по-левийски мне заплели вчера утром еще во Фрии. На тот момент они выглядели настоящим произведением искусства, но прыжок через портал еще никому не добавлял элегантности, а уж через два и вовсе превращал любую прическу в облако беспорядочно торчащих прядок. Переплести их времени не нашлось.
— Твой вид приемлем, — повторяет Магдалена, склонив голову набок и пробегаясь по мне внимательным взглядом, — и даже неплох, учитывая обстоятельства.
От подобного "комплимента" теряю последние крохи самообладания. Всхлипываю и прячу лицо в ладонях. Бережно коснувшись головы, она приглаживает мне волосы. Слышу тихие слова:
— Твои взъерошенные перышки не расскажут главного. Бывает, в ранимой, крохотной птичке живет сердце львицы. Ты справишься, даже не сомневайся!
Легко ей говорить! Это ведь не ей с ее уверенной статью королевы, сейчас выступать перед толпой левийцев, а жалкой, растерянной девчонке, которой по ораторскому искусству доставались одни трояки.
Когда на кону судьба двух государств, когда хрупкий мир между ними балансирует на тонкой, призрачной нити, когда жених чуть не разругался со своим коронованным дедом, не желая отпускать невесту на амбразуру, когда ты единственная, кто может остановить нарастающий конфликт, по крайней мере, попытаться… В общем, ситуация так непроста, что даже позитивное «ты справишься» отдается нервной дрожью где-то под ребрами.
— Может, все-таки выйдем на ратушу? — нерешительно предлагаю я. — Выступлю там, как нормальный человек, безо всякой магии? Опять же зрительный контакт с аудиторией…
— На ратуше полно переодетых полицейских. Тебе не дадут сказать и двух слов — свяжут и утащут в свои застенки. Нет уж, следуем изначальному плану!
Магиня, одетая под мальчика-подмастерья, встает поудобнее, шире расставив стройные ноги, делает несколько пассов кистями, из ее пальцев вырывается небольшое голубое свечение. Она встряхивает руками, разминаясь для предстоящей работы, и, ободряюще мне улыбнувшись, кивает — мол, не боись, прорвемся!
Затем направляет на меня ладони и прикрывает глаза. В тот же миг над крышами соседних домов, окруживших городскую ратушу плотным кольцом, появляется моя исполинская голограмма. Я поднимаю ладошку, и рука голограммы тут же взмывает вверх в приветственном жесте.
Все, товарищи. Я в эфире.
— Граждане Левии! — обращаюсь я в сторону Ратуши, представляя обычный для Велиарха поток народа в будний день: морщинистые лица торговцев, упитанных мясников, юрко снующих, хорошеньких женщин с корзинами в руках. Мое гигантское изображение, словно в рупор, произносит те же слова.
— Вы все уже слышали обо мне, как о Всаднице. По преданиям человеку, оседлавшему дракона, суждено править вашим миром честно и справедливо. Так позвольте мне быть с вами честной! Долгие годы мы, левийцы, легкомысленно пользовались магией, не ведая о том, что она конечна. Теперь источник энергиуса иссяк, и ему требуется энергетическая подпитка. Все те девы, храмовые звезды, которые недавно пропали… Их энергию до последней капли выпил источник. Он взял себе жизни ваших дочерей, чтобы дать вам привычный комфорт. Я хочу, чтобы вы спросили себя: равноценный ли это обмен? Готовы ли вы и дальше платить за энергиус столь высокую цену?
На этом вопросе делаю паузу. Даю время переварить информацию и сделать выводы. Я не вижу, что происходит на городской ратуше, но по доносящемуся оттуда гулу понимаю, что люди взбудоражены и возмущены. Уже хочу продолжить свою речь, как вдруг Магдалена открывает глаза, внимательно прислушавшись к чему-то, и шепотом просит тишины.
Там, на ратуше, стоит ее ученица, которая мысленно транслирует магине происходящее на площади. От волнения и нетерпения схожу с ума.
— Покажи мне! — прошу ее и она кивает. Осторожно заглядываю в ее приоткрывшееся сознание.
На площади выступает тоненькая девушка. Не сразу узнаю в ней Мелиссу. Девушка, одетая в изумрудное платье мирянки, рассказывает о себе. Как она умерла, доставая энергиус и как Всадница ее оживила, рискуя собой. Вот почему она покинула Храм со всей его ложью. Нельзя верить магистру! Нельзя верить лордам! Только Всадница заслуживает доверия простых людей!
В этот трогательный момент вижу, как грубые, мужские руки хватают узенькие плечи, зажимают девушке рот. Затем двое мужчин волокут ее, брыкающуюся, прочь с ратуши. Пара крепких торговцев, поначалу бросившихся ей на помощь, отступают при виде обнаженных полицейских браслетов.
Бедняжка! Я хочу бежать ей на выручку, но на кону возможное перемирие, и я никак не могу оставить свою попытку достучаться до народа! Бросаю на Магдалену умоляющий взгляд и она, все поняв без слов, кивает. Сосредоточенно глядит куда-то вдаль, зрачки ее при этом то сужаются, то расширяются. С кем-то телепатически пообщавшись, она шепчет:
— Мои ученики отправились ей на помощь. С ней все будет в порядке!
Слегка успокоившись я опять беру слово, обращаясь к левийцам:
— Мелисса права! Лордам нельзя верить! Они убеждали нас, что Фрия опасна, что фрийцы с детства воспитывают воинов, чтобы порабощать другие народы. Но взгляните на историю Фрии! Их северные владения никогда не увеличивались и не уменьшались. Их военное искусство нацелено только на защиту. Цель фрийцев: мирное сосуществование с соседями. Если же на них нападут, они будут сражаться до последней капли крови: и мужчины, и женщины, и дети. Жить на коленях никто из них не станет. Призовите обратно своих отцов, сыновей и братьев из армии! Пусть они вернутся к земледелию, торговле и охоте, откажитесь от войны!
Магдалена вновь просит меня замолчать. Вскоре шепчет:
— Они кричат, что фрийцы атакуют первыми, как разбойники. Исподтишка. Ночное нападение на селян. Взрыв на границе. Сотни мирных, левийских граждан пострадали.
