- То есть вы боялись, что Бенестария не выпустит вас?
- Да, нам так сказали.
- А кто так сказал? - Зорий обнимал вниманием и улыбкой, но, похоже, это было лишним: женщина, видя расположение и доброжелательный настрой собеседников, говорила и никак не могла наговориться.
- Тот человек, что вёл переговоры с мужем.
- А вы с ним тоже встречались?
- Нет, но... - вдова Рассовская явно смутилась, слегка поджала губы и отвела в сторону взгляд. - Мне полагалось быть наверху, сдерживать Анешку, когда этот человек приходил к нам. Но однажды дочь уснула, и я тихо прошла к лестнице, чтобы посмотреть на иностранца.
- Вы могли бы его описать? - с интересом подался к ней реджи.
- Вряд ли, - сокрушённо развела руками женщина. - Он всегда приходил в сумерках и не велел зажигать освещение. В тот раз так же было. Да и услышать, о чём они с мужем говорили, я не успела: гость уже уходил. Но вот это мне и помогло - у нас над калиткой загорался огонёк, когда становится темно. И когда человек вышел за калитку и обернулся махнуть мужу, что остался на крыльце, я успела его рассмотреть. Немного, потому что огонёк тут же погас, будто по щелчку пальцев.
- Да? Это был кто-то знакомый?
- Нет, - женщина глянула на Суземского и улыбнулась вымучено. - Нет, незнакомый. Немолодой, крупные черты лица, большая голова, седые волосы. Рост... Высокий, пожалуй. Вот и всё. Не знаю, смогу ли я его узнать, если увижу.
- Понятно, - с сожалением протянул Зорий. И тут же уточнил: - А кто и как вас перевозил в сундуках? Этот же человек?
- Нет, что вы! Это был какой-то купец из Бенестарии.
- А его вы сможете узнать? - всё так же улыбаясь, спросил Зорий.
Вдова задумалась, подняв к потолку глаза.
- Пожалуй, да, - сказала задумчиво. - Но... не сделаю ли я беды этому человеку?
Дамиану всё сильнее хотелось заняться более приятными вещами - узнать, что придумал декоратор для комнат того флигеля, в который уже пора заказывать мебель. Но он поднялся из-за стола и стал перед женщиной, что смотрела на него с явным вопросом в глазах, и сказал:
- Вас обманули не однажды, сударыня. Никто не стал бы вас задерживать.
- Но... - начала возражать вдова Рассовская, но потом опустила глаза и пожала плечами. - Если вы так говорите... Наверное, нет.
И вновь глянула на принца:
- Но я не понимаю тогда, почему? Зачем?
- Но вам же было страшно? Верно?
- Да, - призналась женщина тихо и растерянно.
- Вот чтобы вы боялись и назад не рвались, - тихо проговорил реджи, а Зорий только тихонько кивал, подтверждая слова принца. - Запуганные люди более послушны.
У вдовы Рассовской скорбно надломились брови.
- Вы так считаете? - дрогнул голос, дрогнули губы.
Принц кивнул, а Суземский развёл руками - увы!
Вдова и дочь Рассовского покинули кабинет, а реджи и его советник ещё долго молчали. Потом Зорий нарушил тишину.
- Друг мой, нужно разыскать того купца и через него попытаться найти заказчика.
- Надо. Очень надо. Да только шансов почти нет, - пожал плечами Дамиан.
- Но всё же стоит попробовать.
И кабинет снова погрузился в тишину. Погрузился бы. Если бы не шум в приёмной и резко распахнувшаяся дверь.
- Ваше высочие, - на пороге возник и тут же вытянулся в струну капитан Корецкий, - вам нужно присутствовать.
- Где? Что случилось? - в груди сжался неприятный ком.
- В сантурии, прямо сейчас. Сами всё увидите, - капитан склонил голову, пряча виноватый взгляд. И у Дамиана отключились мысли, осталось только тревожное «вперёд!» и «скорее!».
Он ворвался туда, ослепнув от полутьмы после яркого солнечного дня. Но чья-то твёрдая рука остановила его. Тихий, близкий голос матери на мгновенье перекрыл отчаянные слова со знакомыми интонациями, что раздавались из середины помещения:
- Тише, сын мой. Побудь здесь. Не спеши. Ничего плохого ей не сделают.
Дамиан будто наткнулся на невидимую стену и присмотрелся к пятачку, освещённому низкими окнами под куполом. Там, в луче света стояла маленькая знакомая фигурка, а перед ней, чуть в отдалении, уже в полутени, возвышался глава церкви Плодородной. Он как раз говорил:
- Вы избраны богиней стать парой будущему королю! Это огромная честь!
- Мне не нужна эта честь! - голос Валери звенел, и Дамиан услышал непролитые слёзы. И наконец понял, что его всё утро тянуло тонкой нитью за душу, а сейчас превратилось в тонкий, но прочный канат. И тянул он за душу к определённой цели - к ней, к Валери, тянул забрать отсюда, закрыть собой.
Защитить.
- Женщина, я не пойму, почему ты противишься, - почти по-человечески, спросил священник. - У тебя будет всё, что пожелаешь! Любые желания будут выполняться, ты получишь любую помощь.
- Помощь?! Это мне говорите вы, служитель Плодородной? - этот крик боли будто хлыстом ударил Дамиана, и он рванулся туда, к освещённому пятачку и маленькой фигурке на нём. Но рука королевы всё ещё крепко держала его, и принц лишь дёрнулся, прикипев взглядом к своей единственной. - Когда мне нужна была помощь, я обратилась в храм! Я просила приютить моих детей, пока я не найду нам дом! А что сказали мне такие, как вы?! Оставляй детей, но больше их не увидишь!
Она уже плакала, и её слова были наполнены болью и... ненавистью.
- И после этого я должна вам верить? Да лучше я умру над работой, чем попрошу служителей или саму Плодородную о помощи!
Голос главы церкви наполнился гневом, обличительные интонации загрохотали, отражаясь от стен:
- Это хула на богиню, женщина! Не смей!
Дамиан обернулся к матери, яростно глянул в её чуть поблёскивающие в темноте глаза, перехватил тонкое запястье и рывком освободился. Скрипнул зубами, сдержав слова, и побежал по проходу к Валери. Она плакала, но держала спину ровно.
- Ненавижу вас! - крикнула с отчаянием.
Дамиан подбежал, подхватил её на руки, прижал к себе, а на священника бросил бешеный взгляд, такой, что тот подавился словами. Реджи развернулся и быстрым шагом ушёл в маленькую дверь в боковой стене.
Валери отчаянно плакала на его плече. В душе принца бушевало два противоположных чувства: восторг от того, что она рядом, в его дворце и бешенство от того, что кто-то посмел причинить вред его женщине. Дыхание от тяжёлой ноши сбилось, но он только крепче прижимал её к себе.
***
- Валери! Валери! Прости меня. Не уберёг, недосмотрел!
Дамиан сидела возле неё, лежавшей на его кровати. Она всё ещё всхлипывала, но успокаивалась.
- Где мы? Это твой дом? – спросила.
