его тачка стоит. Порш. Скажи им, дядя Валера!
Дядя Валера от таких перипетий охуел в конец и попробовал объясниться:
– Ребят, я думаю, вышло недоразумение…
Но взгляд Валеры на происходящее так и не стал достоянием общественности, ибо всех мобилизовал рев мотоциклов. Еще через несколько секунд – свет фар, и на полянку вкатились полиповцы. Валера никогда не видел в одном месте столько Уралов с коляской. Он так и стоял, оторопевший. Кто-то сунул ему в руку дрын. По нестройным рядам пошел возбужденный ропот.
В Мразищево часто приезжали пацаны из соседнего села Полипы. Дружеские визиты всегда заканчивались массовым мордобоем. Да и начинались тоже. Из-за девок, моциков, да и просто по географическому принципу. Мразищевские почти всегда отгребали, но сейчас с ними был дядя Валера, и в рядах местных царило если не ликование, то энтузиазм.
Валерий Робертович не разделял приподнятого настроения своих новых товарищей, да и вообще, хотел бы съебаться.
Полиповцы не глушили двигатели, отчего мразищевцы были как на сцене в свете софитов. Суровые, малоинтеллектуальные лица, крепкие кулаки и грязные шеи.
– У-у-у-у, сколько пидоров понаехало, – услышал Валера где-то сбоку, и весь его боевой дух, и так небольшой, вышел через сфинктер.
– Эй, гондоны! – закричал крепыш, назвавший Валеру хилым, – а слабо один на один сегодня? Хоть кого выставляйте, хоть Костыля!
Валерию Робертовичу не понравилась самоуверенность крепыша, и закралось подозрение, что Пересвета эти чумазые видят именно в нем.
– Чё за гонево? – слез с мотоцикла юноша с бородой. Пренеприятный тип, сразу видно, что родился в Полипах, и пригодился, видимо, там же.
– Чё гонево сразу? – возмутился крепыш, куртуазно отражая словесный выпад противника, – предлагаю драчку лучших бойцов. Натаху ставлю!
Валере безусловно льстило, что он производит на окружающих неизгладимое впечатление, ибо Натаха, по всей видимости, максимально возможная ставка, но он вовсю прикидывал шансы съебать бегом от мотоциклистов по пересеченной местности, расположенной в самом логове врага. По всему выходило, что шансы малюсенькие.
– А не боишься, что я Натаху твою порву? – спросил полиповец, – у меня хуище-то ого-го какой! Да ты и сам знаешь…
Крепыш держался, деревенский кремень. Бородатый гость, выждав паузу и убедившись, что провокация не удалась, продолжил:
– Давай, чё, – обернулся к своим, – Костыль!
В одном из Уралов началось шевеление. Наконец из коляски поднялся белобрысый долговязый парень. В сумерках он напоминал Валере нечто среднее между БТВ из Звездных войн и пришельцами из Войны миров. В коляске он наверняка держал голову между коленей, иначе бы не влез.
Костыль вышел вперед. Глаз опытного киношника подсказал Валере, что в нем не меньше двух двадцати. Любой уважающий себя баснописец написал бы, что его луноподобное ебало скрывается там, где облака танцуют меж вершин самых высоких гор.
– Дядя Валера! – повернулся к нему крепыш, – завалишь эту хуйню?
– Ты бы не горячился так, пацан, – начал было Валерий Робертович, – а то можно обидеть человека понапрасну, и все такое…
Вообще, Валера был весьма парадоксальным – все, что было связано с пиздой, он любил, но вот конкретно пиздюли – не особо. А сейчас пахло конкретными пиздюлями.
– Валера-а-а-а-а!!! – раздался над Мразищево раскатистый баритон Виктора Андреевича.
– О. Мне пора, – пожал плечами Валера, собираясь уходить.
– Стоять! – выкрикнул бородатый, преграждая путь, – ты чё, не пацан?
– Да, – подключился крепыш, – ты чё, не пацан? Я тут даму сердца под эту хуйню подписал.
* * *
Антон Сергеевич, надо признать, подзаебался. Отдышавшись, он заметил здесь же, в переулке, самодельную лавку на чурбанчиках.
Где-то на другом конце Мразищево Витя громко звал Валеру. Вроде годы идут, а они все так же нихера не могут сделать по плану.
– Ну и хуле ты тут расселся? – раздался голос откуда-то сбоку. Антон аж подпрыгнул. На этой же лавке сидела тетка в косынке.
– Ты эту лавку строил блядь? – продолжала сыпать претензиями она.
– С юридической точки зрения – нет, – осторожно начал Антон.
– Да ни с какой ты блядь ее не строил. Пока одни лавки мастерят, другие – жопы отращивают! Это, блядь, по-твоему, гармония мира?!
Антон Сергеевич решил, что лучшим способом в такой ситуации будет просто уйти, но вставал вопрос – куда?
– Я ищу дом, – решил попытать счастья он, – такой, с красной крышей…
Тетка поперхнулась. Пристально посмотрела на Антона, как на раба на соответствующем рынке.
– Ебешь её? – наконец произнесла она. И тут же добавила, – вижу, что ебешь. Молодой, смазливый тупой. Только помяни мое слово – она тебе еще в жопу дилдо засунет. А потом убьет. Давай, иди к ней, к этой твари!
– Я вообще-то по объявлению, – сымпровизировал Антон, – дом хотел купить. Но спасибо за информацию.
– Ах, вот оно что! – всплеснула руками тетка и подкрутила тумблер приветливости, – не нужно вам это. Там человека убили.
– Да вы что?
– Ага, тут все про это знают. Ебанутая мужа своего заколола. Ножом для колки льда. Трахала-трахала, а потом как достанет нож из-под подушки и давай его полосовать. А ментам потом прямо в лицо смеялась, и никто ничего доказать не смог!
– А как же тело? Улики?
– Нет тела. Сожрала.
– А вы не пиздите? – усомнился Антон.
– Вот те крест! – тетка вытаращила на него глаза.
Антон предпочел поскорее убраться с лавки, которую он не мастерил.
– В самом конце улицы! – орала ему вслед тетка. – Там живет ебанутая! Иди к ней!
Как только Антон отошел достаточно далеко, тетка вытащила из подола мобильный телефон и набрала номер.
– Что да? Пизда! Рушится план – тут покупатель приперся на ночь глядя. Да, странный. На Укупника похож. Что сделать? Ну придумай блядь сам, что сделать!
* * *
Витя завел двигатель. На всякий случай положил на переднее сиденье амбарный замок – жизнь подсказывала, что возможно придется ретироваться в ускоренном темпе и закрытый шлагбаум окажется помехой.
Лучшим вариантом было забрать по пути Антона и ехать к Антонине Петровне. Видеокамера в багажнике, а оператор найдется.
В это время в боковое стекло постучали. Усатое ебало.
Витя опустил стекло.
– Так вот ты где, мудила! – усатое ебало явно было недовольно.
– Простите, а вы кто? – поинтересовался Витя.
Вместо ответа усатый засунул в оконный проем ствол дробовика.
– Выходи!
– За меня! – добавил женский голос из-за спины усатого. Витя разглядел деваху в джинсах и ночнушке.
– Мне нельзя, я гей, – произнес Витя первое, что пришло в голову, – я лучше за него выйду.
Участие в «давай поженимся по-мразищевски» никак не входило в планы Виктора Андреевича. Усатый задумался и его рука потянулась чесать затылок. Та самая, указательный палец которой лежал на спусковом крючке. Стратегический промах.
Витя нашел путь
