ёбаного Киана?
Тянусь к ручке водительской двери джипа. Руки Мейв безвольно падают на колени.
— Он просто старался быть другом.
Достаю ключи из замка зажигания.
— Пойдём навестим Деклана, — берусь за ручку двери, собираясь выйти.
— Я не выйду из этой машины, пока ты не пообещаешь мне, что не причинишь вреда Киану.
Я смеюсь.
— Я не причиню ему вреда, — ложь легко слетает с языка.
Мейв качает головой.
— Ты лжёшь.
Чего она от меня ожидала? Он, чёрт возьми, обвинил меня в том, что я её изнасиловал. Мелкий гандон, вмешивающийся в мои дела.
— Так и есть, — я знаю, что должен отрицать это, но я взвинчен донельзя, чтобы играть в игры. В такие моменты понимаю, что я — не сын своего отца. Я — нечто совершенно другое. Показывать свои эмоции, раскрывать перед другими карты — значит проявлять слабость. Мне следовало бы с улыбкой проворачивать нож в её сердце, но я не могу.
— Я заставлю его пожалеть, что он вообще подошёл к тебе.
— Джек, я не хочу отвечать ещё за кого-то. У меня и без тебя хватает забот.
Я не отвечаю ей. Не могу. Я собираюсь наказать его. Снова тянусь к ручке двери.
— Так ты не хочешь увидеться с братом?
— Ты убил Фредди? — её слова пронизаны страхом.
— Нет, — я отпускаю ручку.
— Джек, не надо делать вид, что ты потрясён. Вообще-то, ты убил Мясника, — её взгляд затуманивается, как будто она возвращается в ту комнату.
— Он хотел изнасиловать тебя, — выплёвываю я, едва шевеля губами. Мейв предпочитает промолчать.
— Кто тебе сказал, что я убил Фредди? — я собирался, но не сделал этого.
— Я не скажу. Не хочу добавлять ещё одного человека в твой смертельный список, — произносит она, скрещивая руки на груди.
Мне хочется её заставить, но приходится сдержаться.
— Фредди я не убивал, — спокойно отвечаю, и она медленно поворачивается ко мне лицом.
Пристально вглядевшись в меня, Мейв облегчённо выдыхает.
— Ладно.
— Ты всё ещё хочешь встретиться со своим братом?
Наконец, она открывает дверь джипа и выходит. Я следую за ней по дорожке, ведущей к главному входу в больницу. В холле царит тишина, сопровождающая нас на протяжении всего пути до палаты Деклана. Дальше большого смотрового окна я не иду. Вижу, что он спит в своей кровати.
— Я ненадолго оставлю тебя, — Мейв кивает и заходит в палату. Она не просит меня пойти вместе с ней.
Оставив её, направляюсь в дальнее крыло больницы, туда, где лежит Финн. Шей уже тут как тут, сидит у дверей палаты.
— Он не хочет никого видеть, — сообщает мне парень, сворачивая газету и поднимаясь со стула.
— Ты не видел Киана? — вместо ответа спрашиваю я. Все мои мысли занимает этот рыжий долбоёб.
— Нет, давненько его не слышно, — отвечает Шей, вопросительно глядя на меня.
Настроение портится окончательно. Захожу в палату к Финну. Заправленная кровать пуста, а инвалидное кресло припарковано возле окна. Он не оборачивается, но я не могу скрыть радостной улыбки от того, что вижу его живым.
— Я не хочу никого видеть, — произносит он глухо.
— Рад, что ты жив.
Он разворачивает кресло, и я стараюсь сосредоточиться на его лице, а не на ногах, которые теперь бесполезны.
— Ты должен был дать мне умереть.
Кто я такой, чтобы его осуждать?
— Когда шёл сюда, рассчитывал, что ты будешь непрестанно благодарить меня. Ожидал, что ты расцелуешь меня в задницу, — присаживаюсь на край кровати.
— Ну, спасибо.
Смеюсь над его словами благодарности, звучащими совершенно обратно, и, похоже, моя радость его бесит.
— Джек. — Финн придвигается ближе ко мне. — Какая польза от меня в таком состоянии для семьи? — показывает он на свои ноги.
— Нам всегда требуется, чтобы кто-нибудь отвечал на звонки.
— Пошел ты, — эта злость так не свойственна ему, но именно на такую реакцию я и рассчитываю. Всё, что угодно, лишь бы не это поражение в его глазах.
— Ты можешь купить машину с автоматической коробкой и разъезжать за рулем. Ты всё ещё ты, Финн, — я встаю с кровати.
— Слушай, просто оставь меня в покое! — он откатывается к окну, поворачиваясь ко мне спиной.
— Так, значит, ты собираешься вести себя как грёбаный калека. О’Риган, который только и делает, что жалеет себя.
Дверь открывается, и, к моему удивлению, на пороге появляется отец. Финн оборачивается, и в выражении его лица появляется что-то худшее, чем поражение. Я вижу стыд в его взгляде, когда он смотрит на моего отца. Мне не нужно видеть его, чтобы понять, о чём он думает. Поскольку дядя бесполезен, его следует ликвидировать. Я могу предположить, что эти же мысли проносятся и в голове у Финна.
— Лиам, — неуверенно произносит дядя.
— Как ты себя чувствуешь? — отец закрывает дверь и бросает взгляд на меня, прежде чем вернуть внимание к Финну.
— Нормально.
— Хорошо. Доктор объяснил мне, что пуля задела один из верхних шейных нервов у основания черепа. — отец меряет шагами палату. — Из-за этого тебя и парализовало.
Финн кивает, переводя взгляд между нами.
— Есть надежда, что я снова смогу ходить?
— Никакой. — отец стучит большим пальцем по нижней губе. — Ты что-нибудь помнишь? Не заметил ничего подозрительного перед тем, как в тебя выстрелили?
Молодец папа. В вопросах он не сдерживается. Лично я дал бы Финну чуть больше времени.
— Я смотрел на Джека, когда мы с ним разговаривали… — отвечает дядя, положив руки на бёдра. — И это всё. Следующее, что я помню, — боль.
— Значит, ничего, — констатирует отец так, будто Финн, как свидетель преступления, бесполезен.
— Извини, что ничем не могу больше помочь, Лиам.
Я пытаюсь сдержать усмешку, слыша сарказм, сочащийся из его слов. Отец этого не улавливает.
— Ничего. Я найду того, кто это сделал.
— Дам вам двоим наверстать упущенное. Я, пожалуй, пойду, — говорю я, не желая стать участником атмосферы неловкости, которую всегда создаёт отец, когда пытается проявить сострадание.
Финн трогает колеса, как будто испытывает желание отвернуться к окну, но не хочет перед моим отцом показать свою слабость. Дядю не должно это волновать. Лиам, в любом случае, считает его слабым.
Я встречаюсь взглядом с отцом.
— Там, за дверью, встретил Шея. Может, ты подбросишь его туда, где он остановился?
Другими словами, избавиться от него.
— Без проблем, — больше не взглянув на Финна, я оставляю их одних.
ГЛАВА 28
МЕЙВ
Деклан немного поправился. Я давно не видела своего брата настолько здоровым и полным сил. Впалые щёки округлились, в глазах появился живой блеск. Как бы ни старалась отогнать от себя мрачные мысли, я чувствую себя очень виноватой
