Она стала думать о предстоящей встрече с Хранителем. Наверняка от неё опять будут просить признания, а она до сих пор так и не поняла, в чём же виновата. Но сейчас ей было уже почти всё равно. Лишь бы снова не запирали одну во мраке!
— Сколько я провела… там? — спросила она у стражника.
— Три закрытия купола, скоро четвёртое, — ответил он, подумав.
— Всего лишь три, — прошептала Магда. Ей казалось, что она пробыла в одиночестве намного дольше.
— Мне очень холодно, — сказала она чуть погодя. — Ты можешь отдать мне хотя бы плащ?
— Не было такого приказа, — равнодушно ответил он.
Магда бросила на него тоскливый взгляд. Как она могла забыть, что с этих бесполезно ждать человечности? Верно, в темноте и холоде рассудком тронулась.
Они пошли ещё немного, и стражник открыл низкую дверь. Магда вновь увидела небольшую комнату и сидящего за столом человека. По обе стороны от него в стенах горели факелы, на столе лежала большая развёрнутая книга.
Вновь, как и в прошлый раз, стражник затолкнул Магру в комнату, так что она едва не упала. Дверь за её спиной с грохотом закрылась, и Магда осталась один на один с человеком за столом. Он смотрел в книгу.
— Я г…готова раскаяться, — запинаясь, произнесла она.
— В чём? — равнодушно спросил мужчина, не поднимая глаз от книги.
Он что, шутит?!
— Не знаю, — Магда заплакала от жалости к себе. — Вы же сказали, нужно раскаяться. Я готова.
Мужчина поднялся из-за стола, подошёл к ней, присел рядом погладил по голове. Магда отвернулась и низко опустила лицо, чтобы он не увидел слёз.
— Пойми, нам нужно твоё искреннее раскаяние, — сказал он. — А ты всего лишь говоришь слова, которые, как думаешь, я хочу услышать.
— Но я не знаю, в чём должна рас-каяться! — воскликнула она сквозь слёзы. — Я ничего плохого… Никому! Отпустите меня! Пожалуйста…
— Я ведь уже сказал, тебе нужно всего лишь подумать, и ты всё поймёшь. Мы ведь тебя даже не бьём и в целом обращаемся как с госпожой. (Она судорожно всхлипнула). Но наше терпение может закончиться.
Он вновь позвал конвоира.
…
В следующий раз за ней пришли не скоро. К тому времени она уверилась, что уже умерла — есть только оболочка, которая ещё дышит и даже переставляет ноги, но всё это временно. Еду ей приносили, но так мало и редко, что от слабости Магда не могла ходить. Так что на допрос её едва ли не несли на руках.
Вновь та же комната, тот же мужчина за столом.
— Магда колдунья, — заговорил мужчина своим странным, будто не принадлежащим ему голосом. — Родилась в Азаре. Мать работала прачкой, отец знал грамоту, был писарем в Хранилище. Погиб, упав со стены в Реку.
Магда даже с каким-то интересом прислушивалась к его словам. Та, о ком он говорил, была ей знакома.
— Отцом была в раннем возрасте обучена грамоте, — продолжал зачитывать мужчина. — С пяти до семи лет воспитывалась тёткой. Затем была отдана в помощницы к травнице. По её рекомендации поступила в Орден колдунов, но была изгнана за непригодность к чародейству.
— Неправда, — с удивлением услышала Магда свой слабый голос. — Она хорошо училась… Была одной из лучших.
Мужчина поднял голову и посмотрел на неё через всю комнату таким взглядом, что слова замерли на языке. Он вернулся к книге.
— По возвращению в Элсар, говорила всем, что занимается травничеством. А сама в это время вошла в сговор с Рекой! — его голос загремел, пригвоздив её к полу. — Согласно показаниям свидетелей, каталась на спине рыбы Саэк и лакомилась мясом Ооно.
— Нет… только хотела… Найти способ… — мысли путались, слова вязли на языке.
— Способ погубить жителей славного Азара? — спросил он, поднимаясь, и его тень заполнила всю комнату, легла на плечи Магды тяжёлым саваном. У неё подкосились ноги. Упав на колени, дрожа всем телом, она пыталась сказать хоть слово в своё оправдание, но голос отказал.
— Варила ли ты зелье «Выводил»?
Она затрясла головой. Надо сказать, что выводил добрый. Но она не могла выдавить ни слова.
— Ну ладно, хватит уже, — раздался вдруг незнакомый мужской голос. — Устроили тут Вилл знает что.
Справа колыхнулся светлый плащ, и Магда с изумлением увидела, что кроме неё и Хранителя в комнате есть ещё один человек. Незнакомец был немолод, лыс, с доброй улыбкой и мягким голосом.
— Я обещал вам не вмешиваться, — сказал он Хранителю. — Но быть безмолвным зрителем этих издевательств выше моих сил.
Он подошёл к Магде, снял с себя плащ и укрыл её плечи.
— Видано ли, так обращаться с девицей, — добавил он и бросил суровый взгляд на Хранителя. Магда переводила взгляд с одного на второго, решив, что ей всё это привиделось. Незнакомец сел рядом на корточки, взял её мокрое от слёз лицо в свои ладони и ласково сказал:
— Меня зовут господин Окато. Я врачеватель в Лечебнице, так что мы с тобой занимаемся по сути одним делом.
Магда плохо понимала его слова, ей просто нравилось слушать его мягкий голос, напоминающий шорох листьев в Лесу.
— Я не хотела плохого азарцам, — всхлипнула она.
— Я знаю, — улыбнулся он, глядя ей в душу. — Ты хотела всем помочь, всех спасти.
Она торопливо закивала. Наконец-то нашёлся человек, понимающий её! Праматерь, как же она любила его в этот миг! Самого доброго, справедливого!
— Ты одинока, Магда, — продолжал господин Окато. — Тебе не справиться с напастью, которая охватила Азар. Это слишком непосильная для тебя ноша.
Она молчала, не понимая, что ему нужно.
— Ты ведь скажешь мне рецепт «выводила»?
— Выводила? — удивлённо переспросила она
— Да.
Что-то похожее на сопротивление колыхнулось у неё в душе. Выводил принадлежал только ей. Пару раз элсарцы спрашивали, как она его делает, но Магда отмалчивалась или отшучивалась. Каждый раз у неё было ощущение, будто они хотят забрать её дитя. К тому же, если рецепт узнают другие, она уже не будет подобна Праматери.
— Магда, — напомнил о себе Окато.
Она перевела на него умоляющий взгляд:
— Пожалуйста, не просите меня об этом!
— Магда, никто не отбирает у тебя звание создательницы выводила, — заговорил Окато, и его голос уже не напоминал шелест листвы. Он стал напористым, давил, будто каменная плита. Магде хотелось выбраться из-под него. Вот только некуда было выбираться.
— Но нужно поделиться, — продолжал Врачеватель. — Ты понимаешь меня?
Перед ней вдруг возникла фигура Хранителя. Он молчал, но то было молчание, наполненное угрозой.
— Рецепт, Магда, — сказал Окато.
