Мне начало казаться, будто тело перестало слушаться свою хозяйку. Руки-ноги потяжелели, а веки никак не хотели смежаться. Было желание что-то сказать, возмутиться, но, увы. С губ так и не сорвалось ни звука. Карта, что я зажимала в руке, уже лежала на полу, рубашкой вверх, так что никто не мог видеть, что изображено с обратной стороны.
— Ты резко перенеслась в наш мир, — чарующий бархатистый голос пробежался по позвоночнику, вызывая мурашки. И на этот раз я не могла ему противиться. Подалась вперед, внимательно вслушиваясь в слова богатыря. — Рыжая наглая морда приложила к этому лапу.
И зачем он говорит то, что и так уже всем известно? Тимофей и не скрывал, что специально меня сюда притащил. Для того, чтобы я починила его избушку и по возможности переженила часть богатырей.
— А дальше что? — полюбопытствовал Поганый.
— А дальше Сашеньке обратного пути-то и нет. Свою судьбу она уже встретила. Только пока еще не признала. Но сегодня, возможно, ее осенит. Как, собственно, и толстолобого мужлана, до которого тоже туго доходит.
С правой стороны от меня заскрипели зубами.
— Острослов, ты, вроде бы, вынул червового вальта? — стало казаться, что Агний просто издевается.
— Да, — рыкнул Залесный.
— Так-так-так… — протянул новоиспеченный колдун. — Значит, все сходится. Стало быть, скоро на свадьбе нам пировать придется. Жаль, а я уже начал надеяться, что сердце девицы мне достанется.
Вроде как я дурой не была. И намек этого хитреца поняла сразу же. Однако, не сказала бы, что мне от этого полегчало. Какая еще свадьба? Если даже у меня и есть определенный интерес к Острому, так это только у меня. Ведь, если бы я ему действительно нравилась, он бы уже сказал о своей симпатии. А не в кровать к себе укладывал.
Мне вообще стало казаться, что Острослов воспринимает меня больше как друга, что ли, чем как девушку. Или богатыри нынче считают, что девица сама должна первый шаг делать и в любви признаваться? Еще чего…
— Почему мне обратного пути нет? — наконец, смогла произнести, отгоняя от себя печальные думы.
— Потому что, — язвительно сказал Агний. Все ясно, возвращает мне мои же слова. — Вижу я, что задачи у тебя в Хрустальном нет.
— У меня там мама! — возмущенно воскликнула.
— Да-да, припоминаю. Прости, Александра, говорю о том, что мне карты рассказывают. Возможно, конечно, Тимофей что-нибудь придумает, он у нас вообще, тот еще затейник. Так что не переживай раньше времени. Просто знай, что такое возможно.
Дальше сладкоголосый бросил колоду на сидушку, заставляя ее тем самым упасть в беспорядке, раскрывая картинки. Затем, поднял с пола даму червей, забрал у Острого вальта и кинул их поверх остальных карт.
— О-о-о-о-о, это будет интересно! — заулыбался садюга, потирая руки. — Так интересно, что ради этого стоит вернуться на Буян!
Я почувствовала, что снова могу двигаться, и машинально потянулась своими конечностями к шее богатыря. Чего он так ухмыляется? О чем толкует? Нет, чтобы нормально рассказать, что да как. Развел тут… не пойми что.
Мои руки перехватили за запястье и отвели в сторону.
Недовольно посмотрела на Острого, всем своим видом показывая собственное возмущение.
— Успокойся, Саша, — проговорил Залесный, отпуская меня. — Толку от того, что ты попытаешься его придушить. Я пару раз сам порывался, да он живучий, гад.
— Ага, — улыбка Агния стала еще шире.
В зуб ему что ли дать? Хотя нет, не стоит. Нет желания обзаводиться врагом среди сильнейших богатырей Краснограда. Видно же, что мужчина мне подобное не простит. Мстить будет.
— Устроил тут представление, а я в это верить должна, — буркнула, подпирая рукой подбородок. Я попала в дурдом.
— Ну, Агний до этого еще ни разу не ошибался, — почесав макушку, произнес Демид. — Так что ты лучше прислушайся, мало ли…
— Действительно, — стал говорить Острый. — Предсказания этого говоруна всегда сбывались.
Посмотрела на темноволосого богатыря и сразу поняла — издевается.
— Гадство, — фыркнула, отворачиваясь.
— Не тужи, девица, — сладкоголосый колдун убрал колоду в карман широких штанов и продолжил: — Пора и в обеденную идти. Чувствую, еще немного и живот скрутит в тугой узел.
Возражать никто не стал, и мы все дружно направились на выход из комнаты. Последними вошли в помещение, где витали самые разнообразные чарующие ароматы. Остальные богатыри уже вовсю уплетали яства, полностью погруженные в созерцание местных прелестниц, которые, в свою очередь, даже и не думали смущаться. Только глазками хлопали, призывно улыбались и пытались принять более соблазнительную позу.
— Плутовки, — пробормотал себе под нос Демид и покачал головой. — Нет среди них нормальной бабы.
— Почему это? — спросила, не понимая, с чего он сделал подобный вывод.
— Да потому, что им все равно, с кем на кровати возлежать, — охотно пояснил молодец. — Пропал у меня запал с ними дело иметь.
Надо же… Поганый, а какой принципиальный оказался. А я уже надеялась, что хотя бы одного женить получится.
— Не горюй, — Острый приобнял меня за талию и проводил к свободному месту. — Вон, Заря как на черноокую смотрит. Может, и получится чего.
Я уже присела, так что Острослову пришлось склониться к моему уху, чтобы я могла хорошо его слышать, и поэтому сейчас дыхание мужчины ласкало кожу на шее. Что он со мной делает?
Знать бы еще наверняка. Вон, к примеру, Демид вообще перестал в сторону прелестниц смотреть. И как тут поймешь, где настоящие чувства, а где ложь? Знаю же, что веры этим молодцам нет. За ними и так дурная слава по всему Краснограду ходит. А девочек жалко. Попортят и уплывут обратно. Только часть с Черномором останется. И хотелось бы, чтобы эта самая часть определилась с выбором невесты, а не укладывала в свои постели все новых и новых красавиц.
— На, вот… — Острый устроился рядом, жестом показывая, чтобы его товарищ подвинулся, — попробуй.
С этими словами богатырь сунул мне в руки большую теплую лепешку с какой-то начинкой.
— Что это? — полюбопытствовала, примеряясь, с какой стороны лучше надкусить.
— Да какая-то лепешка с брынзой, — ответили мне и на время забыли о моем существовании.
Ну и ладно. Видно было, что Залесному хочется поговорить с товарищами, обсудить последние события.
— А ты у Черномора был? — спросила, спохватившись.
— Когда вы с Ульяной гулять ходили, я заглянул к отцу.
— И как он?
— Нормально, — хмуро произнес Острослов. — Только вот… ему здесь остаться придется. А у меня желания тут торчать нет.
Как только он это произнес, к нему подплыла одна из прислуживающих нам девушек. Чарующе улыбнувшись молодому человеку, она склонилась к нему, чуть не касаясь своим довольно не маленьким бюстом его лица.
