– Грим, грим, – со вздохом признал черный Густав. – Профессиональный, киношный. Силиконовый нос, волосы… – он достал из-под кучи тряпок маленький чемоданчик и с щелчком открыл – банки, тюбики, кисточки… Кажется, он подготовился основательно.
– Но почему? Разве не?..
– Сколько времени я, по-твоему, могу провести в чужом теле? – Густав сердито захлопнул свою сокровищницу. – В теле чужой расы, к тому же! А мне здесь надо находиться постоянно, да еще и в окружении людей, которые могут меня узнать. Кто-то связан с Советом, кто-то помнит меня по Линдхольму… Слишком рискованно.
Мара вспомнила, как тяжело ей самой далось перевоплощение в Мбари, и медленно кивнула. Она с трудом выдержала пару минут – а здесь речь идет о сутках!
– Как же так? – злость куда-то улетучилась, уступив место страшной непереносимой усталости, и Мара села на пол, словно стала на пятьдесят килограммов больше и на столько же лет старше. – Ты заставил нас поверить, что умер?.. Или тебя похитили? – она цеплялась за последнюю надежду в то, что ее не предали. Что она не зря так переживала из-за человека, который совсем этого недостоин.
– Да как же! Похитили его! – сердито фыркнул Нанду. – Понял, что мы тебя раскрыли и сбежал? Даже не постеснялся спалить «Сольвейг»! Черт, Густав!!! Это же была наша «Сольвейг» – твоя «Сольвейг»! Я думал, что если тебе что-то и дорого в этом мире, то только она! А тот труп? Кого ты убил вместо себя?
– Никого, – Густав отвернулся, но Мара успела заметить, как блеснули в его глазах слезы. – Я любил ее… И мне… – голос прервался, и старик кашлянул. – Мне тяжело далось это решение. Но вы подошли слишком близко, я должен был уйти в тень. Вожди отправили избранных удостовериться, что ты – действительно знамение из древнего пророчества. И ты услужливо продемонстрировала им шоу-талантов в первый же вечер! Ты стала бы копать дальше – ты или твоя подруга-альбинос… Я не мог оставаться дольше.
– А кто же тогда погиб вместо тебя? – отстраненным, чужим голосом спросила Мара.
– Никто, говорю же! – рассердился Густав. – Мои люди нашли труп, по всем параметрам похожий на меня. Возраст и даже травма бедра... Зубную карту мы подменили – а этого всегда более, чем достаточно.
– Мы – это ты и Даниф? – Нанду сел рядом с Марой.
– Кто? – Густав удивленно нахмурился.
– Ну, Даниф! Хуссейн Даниф! Разве не он подорвал лодку? Запустил детонатор и…
Старик молчал, и ужасная догадка впилась в мозг Мары своими острыми когтями.
– Я так и знала… – ошарашено протянула она. – Даниф невиновен! Он ведь и правда ни при чем!
– А камера? – удивился Нанду. – Брин ведь нашла ее…
– Значит, кто-то подбросил… – Мара перевела взгляд на Густава и сощурилась. – Кто-то еще из Союза работает в Линдхольме. Или это Кошкина? Она, да?!
– Не понимаю, о чем ты. Слушай, мне жаль, что ты так переживала. Я не знал, что кто-то будет убиваться о старине Густаве… Я ведь не был профессором и любимчиком, давай начистоту…
– А с чего вы взяли, что я… – новая вспышка озарения ослепила Мару. – Это ты! – она прижала пальцы к губам. – Там, в Стокгольме, в порту… Свидетель с телефоном… – перед глазами замелькали воспоминания: турист-норвежец сочувственно смотрит на нее, прихрамывая, удаляется прочь… Так вот, что видел во сне Джо! Человек, который ушел из огненного моря! И не в какой-то мир иной – а на другую яхту, чтобы преспокойненько улизнуть в Африку… Ну, Густав! Ну, старый жук!
– Значит все это правда, – Нанду озадаченно почесал затылок. – Союз Четырех…И что теперь? Кто остальные? Кто остался в Линдхольме?
– После нас никого больше нет в Линдхольме, успокойся, – нехотя отозвался Густав. – И никто вам, ребят, не желает зла.
– Вот уж ничего себе! – Мара хлопнула себя по коленям. – Меня собираются завтра принести в жертву, как какого-нибудь барашка, а ты говоришь «не желает зла»! Или будешь рассказывать мне, что это для моего же блага? Очищение, переход в новую сущность, жертва ради обретения новых способностей?! Да, Густав?! А ведь папа тебя так любил… Доверял тебе…
– Откуда ты взяла эту ерунду с жертвами? – старик поднял брови. – Это просто ритуальная пляска, никого убивать не будут. Обещаю.
– А как же Мукаса? Орлиная кровь? Китайский этот… Дух… Как его… Цзинь-чи-Няо?! – она подалась вперед.
Густав глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Потом сунул руку под циновку, вытащил нож с широким лезвием и бросил на пол.
– Вот, видишь? – спросил он раздраженно.
– Угрожаешь?! – Нанду попытался вскочить, но старик с силой дернул его вниз.
– Успокойся, – он устало качнул головой. – Если бы я действовал по правилам, вы были бы давно мертвы. Этот нож здесь для того, чтобы ни один случайный свидетель не вынес сор из этой палатки. Но я не убил вас, даже не пытался. Вместо этого сижу и отвечаю на ваши вопросы. Потому что никто вам лично не желает зла.
– Но… Кто же тогда… – ошарашено начала Мара.
– Помолчи! – перебил Густав. – И выслушай, что я тебе скажу, другого шанса не будет. Я даже не буду уговаривать вас держать язык за зубами. Болтнете мимо – и я вас уже не спасу. Ясно? Хочешь знать правду? Пожалуйста. Ты и правда знамение, и твоего появления ждали много лет, – ворчливый старик преобразился, морщины разгладились и на лице проступило что-то величественное, неподвластное времени. – Человека, который объединит зимних и летних. Мы ждали у моря погоды – а надо было взять все в свои руки. Веками! Веками Союз отслеживал перевертыша с двойным даром. Были ложные следы, наводки, слухи, которые рассыпались, не выдержав проверки. Поэтому Союз велел Ричарду Карлайлу спонсировать эксперимент твоего отца. И когда тот накрылся, мы думали начинать все снова… А потом появилась ты. Я узнал не сразу, твой отец долго скрывал. Потом проследил, увидел своими глазами… Берег тебя, как мог, хотя ты лезла во все неприятности. Да ты пойми, Мара! Ты нужна нам, как доказательство! Твоя смерть никому не выгодна – наоборот! Когда дети разных народов убедились воочию, что ты и есть тот, кого мы ждали, все объединились снова. Как и было предсказано. Мы встретим затмение в том месте, где когда-то был проведен первый ритуал четырех жрецов. И дар вернется. Для этого не нужны кровавые жертвы, вообще ничего не нужно. Все уже произошло, осталось только открыться и принять новый мир. Новые возможности, знания… Их получат избранные. Только и всего. И браки, которые заключатся в этот день, нужны не только для единения народов, а для того, чтобы произвести на свет новую расу перевертышей. Истинных солнцерожденных, которые исчезли много веков назад! – глаза Густава торжественно блеснули. Он будто уже и не видел, и не слышал никого вокруг.
Мара растерянно переглянулась с Нанду. Что за бред? Неужели Союз действительно верит, что какая-то пляска даст им новые возможности?
– Мы не можем рисковать, – уже тише добавил Густав. – Если избранный получит новый дар, а потом женится на ком-то другом? На простом перевертыше или, не приведи Солнце, на человеке? Он растратит все богатство, данное ему свыше! У его детей дар ослабнет, у внуков и вовсе пропадет. Как мы можем такое допустить?
