— Всё просто отлично, Бруно, не считая вот этого, — Себастьен приподнял левую руку со всеми спицами и прочим.
— Это уж вы сами наскребли на свой хребет, — заметил Бруно.
— Не могу не согласиться, — улыбнулся Себастьен.
— Господа, я, с вашего позволения, покидаю вас, — Элоиза взяла вчерашнюю сумку и телефон. — Где-то должна быть моя человеческая одежда. Я найду её, а потом верну вам всё то, что мне любезно дали вчера.
— Спросите на посту, — кивнул Бруно.
— Спасибо вам, Элоиза, — сказал Себастьен. — Буду рад увидеть вас сегодня ещё.
— Это возможно, — сказала она и закрыла за собой дверь.
* 91 *
Бруно явился к ней в кабинет незадолго до обеда. Поприветствовал брата Франциска в приёмной, постучался — прямо официальный визит, с чего бы это? Получив разрешение, вошел и плотно закрыл за собой дверь.
— Садитесь, господин Бруно. Кофе?
— Благодарю, госпожа Элоиза. Думаю, обойдёмся без кофе, как-никак, обед не за горами. Скажите, что вы сделали с камерой? Ланцо ругался непотребными словами, пока смог её включить.
Тьфу ты. Про камеру она забыла совершенно. Конечно, её нужно было привести в рабочее состояние. Но с таким пробуждением вспомнить об этом было абсолютно нереально.
— Прошу прощения. Я утром забыла о ней. Позвали бы меня, в конце концов. Сейчас она работает?
— Да, вполне. Но я отправил монсеньора из палаты, он не настолько плох, чтобы держать его под круглосуточным наблюдением. Лежать и устраивать вокруг своей кровати конференц-зал он может и у себя. Кстати, вы не находите, что он подозрительно легко отделался?
— Только сломанной рукой, вы имеете в виду?
— Именно. Для такой высоты… маловато.
— А свидетели не приукрасили ничего?
— Не должны бы, я нескольких опросил.
— Значит, предположим, что имело место некое благое вмешательство высших сил, которым монсеньор для чего-то нужен. Годится версия?
— Честно говоря, не особенно. Я практик и прагматик, в сказки не верю.
— А я верю. Иногда.
— Вам положено, с вашей-то наследственностью. Так вот, монсеньора следует искать в его апартаментах.
— Спасибо, ценная информация, — неужели он пришёл только затем, чтобы обсудить странности и известить её о перемещениях монсеньора герцога?
— Я вам сейчас ещё подброшу. Информации. Хотите?
— Конечно. Всегда хочу информации, — она взглянула на него и постаралась прочитать что-нибудь, считала странное.
Какое-то веселье… и восхищение.
— В том помещении две камеры. Одна — обычная, на потолке, вы её нейтрализовали. Вторая — вмонтирована в спинку кровати. Работает, соответственно, когда кровать занята, для отслеживания всяких тяжелых случаев. Послеоперационных и прочих.
Элоиза как начала смеяться, так не могла остановиться. Без комментариев, как говорится. Впрочем, один комментарий она смогла породить, немного отсмеявшись:
— Скажите, а куда выводится информация с этой неучтённой мною камеры?
— На компьютер в моём кабинете. Нет, никто, кроме меня, этого не видел. Да и я не могу сказать, что видел, честно говоря. Когда оказалось, что верхняя камера не работает, да как-то странно, я осознал, что какие-то события можно восстановить по второй. Но всё смотреть не стал, мне, право, было достаточно простого понимания происходящего, — он положил на стол перед неудержимо смеющейся Элоизой флешку. — Возьмите, что хотите с этим делайте, но верните мне носитель чистым.
— Благодарю, — она продолжала смеяться.
Он встал и направился к двери, от двери обернулся и спросил:
— Кстати, в свете вашей медицинской подготовки: вы считаете такой метод лечения оправданным?
Элоиза ответила всё ещё сквозь смех:
— В данном случае — безусловно. Моя кузина Доменика обладает лучшей теоретической подготовкой и сможет обосновать это положение более серьёзно. А я в том самом данном случае только практик, — развела она руками.
— Никогда бы не заподозрил доктора Фаэнцу в интересе к подобным исследованиям, — проворчал Бруно.
— Почему? — искренне удивилась Элоиза.
— Она была на пятнадцать лет старше и крепко замужем. А обсуждать абстрактно мне бы и в голову не пришло тогда, — пожал он плечами.
— Как вы сказали? На пятнадцать лет старше и крепко замужем? — Элоиза поняла, что сейчас снова начнёт неудержимо хохотать, потому что пришедшая ей в голову мысль была настолько очевидна, что… где она раньше-то была, глупая? — Ох, господин Бруно, вы необыкновенно меня развеселили, спасибо вам за это. А также за деликатность.
— А вам — за помощь вчера. Вы отлично сориентировались в гараже. Карло — бестолочь, раз не смог жгут наложить по-человечески.
— Он, вероятно, был очень расстроен.
— Это не оправдание для бестолковости. А в случае чьей-то травмы — особенно, — отрезал Бруно и отправился восвояси.
* 92 *
В итоге, когда наступило обеденное время, Элоиза отправилась не вниз в залу, а в жилое крыло службы безопасности. Известная дверь оказалась не заперта.
В гостиной пусто, в спальне тихо, из кабинета доносятся звуки. Заглянула.
Монсеньор, слегка одетый, за большим компьютером, рядом в соседнем кресле Октавио с ноутбуком. На экране явное сражение. Элоиза дождалась победы, потом поинтересовалась:
— Монсеньор, вам уже отменили постельный режим?
Обе головы оторвались от мониторов.
— Донна Элоиза, здравствуйте!
— Элоиза, как хорошо, что вы заглянули! Уже обед, так? Вы, кстати, обедали?
— Нет ещё. Сначала решила узнать о вашем самочувствии.
— Все отлично, уверяю вас. Бруно выставил меня из своих владений, впрочем назначил какие-то физиопроцедуры. Наверное, они должны ускорить процесс. Октавио, если ты организуешь нам с Элоизой обед — я буду тебе весьма признателен. Пойдёмте в гостиную, там всем будет удобнее, — он легко поднялся и пригласил её с собой.
Октавио как ветром сдуло.
— Ваш оруженосец не даёт вам скучать?
— Вроде того. Все при деле, а его назначили в моё распоряжение. Но, честное слово, завтра я уже выберусь отсюда и тоже займусь делом.
— Тогда хотя бы сегодня поберегите свою стряхнутую вчера голову, хорошо? Я прошу прощения за то, что всё время ворчу, но я ничего не могу с собой поделать.
Он усадил её на диван и сел рядом.
— Бруно сказал, что вчера вы ему здорово помогли. И в гараже, и в операционной. Ворчите, сколько хотите, честное слово, у вас есть на это все права. К тому же, вы ворчите очень ласково — не замечали?
