Я замечаю его через окно, во дворе. Булат несет наполненную миску Акбашу. Снова лишает меня возможности его кормить, выталкивает из ближнего круга.
Я быстро умываю лицо, чищу зубы, и иду на кухню. Я приготовлю завтрак. Омлет с зеленью и сыром — Булат его любит, сварю ароматный кофе. Хлопаю ящиками, дверями холодильника. Так я глушу расстройство и панику. Если запахнет едой, то между нами снова возникнет тот самый уют. Мне просто нужно втянуть нас в обычную рутину.
— Доброе утро, — напрягшись все телом, я наблюдаю за Булатом, идущего к холодильнику. — Завтрак уже готов, — для убедительности опускаю на стол тарелку с омлетом. — Налить тебе кофе?
Булат смотрит на меня мельком и отрицательно мотает головой. Его взгляд уставший и угрюмый, будто он тоже не выспался.
— Завтракай без меня. Я подойду позже.
Взяв минералку, он выходит с кухни, оставляя меня одну. Без него есть совсем не хочется, но я заставляю себя опуститься на стул и ковыряю вилкой светло-желтую яичную массу. Жаль, что Булат не попробует. Получилось вкусно. Куда он ушел? Снова разговаривает по телефону, решая дела с Кариной и ее матерью?
Перед сном я о них много думала. По разговору выходит, что Булат знал ее отца. Сказал, что тот ему «доверял» в прошедшем времени. Значит, его больше нет в живых, и Булат вместо него ведет дела их семьи? А эту Фариду просил уговорить Карину не приезжать, потому что тут ей могла грозить опасность? Это из-за их дел в него стреляли?
Булат возвращается, когда я убираю со стола. Почти в это же мгновение в окно залетает хруст сминаемого гравия — приехал Равиль.
— Может быть, кофе выпьешь? — я стараюсь говорить спокойно и не слишком заискивать. — Этот, правда, уже остыл. Я сделаю новый.
Мы встречаемся глазами, и сердце моментально сбивается с ритма. Колотится шумно, тревожно.
— Таисия, ты здесь больше не останешься, — произносит Булат одновременно твердо и мягко. — Равиль отвезет тебя в город. Собери вещи.
Я пытаюсь сглотнуть разбухающий ком и не могу. Раз за разом дергаю горлом, но не получается. Дышать становится невозможно, и меня накрывает паника. Я мелко трясу головой и умоляюще смотрю на Булата, который тоже смотрит на меня. Даже странно, что между нами все еще висит тишина, потому что в голове я истошно ору «Не надо!».
— Пожалуйста, не надо… — тихим хрипом продирается сквозь меня спустя секунды. — Не прогоняй.
Булат вздыхает, подходит ближе.
— Не получается у нас, Таисия… Не попадаешь ты никак. Может быть, в другое время, в других обстоятельствах.. Будь ты постарше, чуть опытнее.. Будь я другим.
Голова кружится, а вместе с ней окно, за которым вальяжно прогуливается Акбаш, залитые солнцем стены и поблескивающая в углу гарнитура кофемашина.
— Это из-за нее, да? Из-за Карины?
Булат качает головой.
— Она тут совсем не причем. Дело в тебе. Ты молодая совсем, импульсивная, — его губы дергаются вверх, но на улыбку это не похоже. — Вчера по стене хотелось размазать. Рано или поздно я тебя сломаю. А тебя ломать жалко.
Попросить прощения. Пообещать. Я же знаю, как сильно раскаялась. Надо, чтобы он тоже это знал. Он поверит и простит. Я больше никогда не ошибусь.
— Я ничего не боюсь… Просто хочу быть рядом. Прости меня за вчерашнее… Я все поняла. Свою ошибку... Этого не повторится. Я знаю, что не повторится. Ты просто мне поверь.
— Повторится и не раз, Таисия. Это даже нормально, наверное, в твоем возрасте.
Он прощается. Прощается. Прощается. Я не могу это позволить.
— Но ты ведь тоже ко мне что-то чувствуешь… — зуд раздражает слезные каналы, заставляя меня скривиться. — Я не могу ошибаться.
— Да, чувствую, — вдруг признает Булат. — Думаю о тебе, тянет. Ты мне тогда, на улице девчонку напомнила из детства. В соседнем подъезде жила. Тоже красивая была — дух захватывало, и тоже никому не нужная. Умерла в семнадцать от передозировки. Поэтому, наверное, и подобрал.
Я всхлипываю всем телом. Дрожью и плачем исходятся нервы, сердце, легкие. Пожалел. Он меня пожалел.
Ладони Булата ложатся мне на плечи, встряхивают.
— Ты не она. Она была слабой, а ты сильная, целеустремленная. Везде просочишься и везде выживешь. Слушай меня внимательно…. — собственные рыдание закладывают мне уши, и он снова меня встряхивает. — Таисия. Слушаешь? Учебу я тебе оплачу. Иди учиться, куда хотела, слышишь? Образование это важно.
Я мотаю головой, снова и снова. Мне не надо. Ничего не надо. Мне нужен только он.
— Я сама… Мне не нужны твои деньги…Сама.
Булат обхватывает мой мокрый подбородок, заставляя смотреть на него.
— Ты не поступила, я узнал. Не потому что глупая, а потому что жизнь такая. Ты ведь сама учиться хотела, не ради меня? Так учись, когда дают такую возможность. Заедь на днях в деканат и оформляйся. Студенческая жизнь тебе понравится.
В груди леденеет, и я затихаю. Только слезы продолжают катится, а в груди нестерпимо ныть.
— Деньги, какие на карте есть — все твои. Содержанка из тебя так себе, так что надолго хватит. Ты девочка умная, знаю, что потратишь с умом.
Эти слова отскакивают от меня со пустым стеклянным звуком. Я не хочу учиться, и мне не нужны деньги. Зачем мне все это, если рядом не будет его?
— Пожалуйста, не прогоняй меня… Я исправлюсь. Буду стараться. Мне без тебя ничего не нужно.
— Никогда так не говори, Таисия, — строго произносит Булат и тепло его рук оставляет меня.
Я ломаюсь. Потому что знаю, что теперь так будет всегда. Что этот ледяной след от ушедшего прикосновения никуда не денется, а будет лишь умножаться. Мне нужно будет учиться жить без него, а я не хочу. Не хочу. Не хочу. Хочу остаться.
— Пожалуйста… пожалуйста… не оставляй… — я начинаю лихорадочно цепляться за его руки, футболку в попытке удержаться, исправить, залатать. Как я могу просто собрать вещи, когда он мне настолько нужен?
— Таисия, хватит… Успокойся.
Булат сжимает мои плечи и спину до хруста в костях. Я не могу понять, держит он меня или обнимает.
— Хватит. Слышишь меня? Соберись.
— Я не знаю, как жить без тебя… — истерично рыдаю ему в грудь. — Не знаю, не знаю…
Глухой стук, донесшийся из прихожей заставляет меня отстраниться. Не знаю, сколько я так простояла. Минуту, две, час? Ровно столько, чтобы понять, что ничего уже не изменится. Булат все решил.
Собраться. Подняться наверх. Упаковать сумку. Попрощаться с Акбашем. Равиль отвезет меня до Марины. Денег у меня и правда много. Надо лишь заставить себя жить.
На Булата я не смотрю. Обнимаю себя руками в тщетной попытке унять чудовищный холод и медленно бреду к кухонной двери. У порога, не выдержав, оборачиваюсь. Булат стоит у окна, а над его головой медленно плывет сизая змейка сигаретного дыма. Он глубоко затягивается, выдувает густую струю в закрытое стекло.
