Она накинула куртку.
– Тебе кто-нибудь нужен?
– Всем кто-нибудь нужен.
– Кто-нибудь, кто придаст твоей жизни смысл?
– «Братья Блюз».
– Иди ты на фиг!
Сердито топая, Бет вышла из паба. Никто из клиентов даже взгляда не оторвал от своей выпивки.
Я сидел за столиком с видом печального лоха.
Что ж, по крайней мере, я был печальным лохом, у которого оставалось два наполовину полных бокала бурбона. Нет худа без добра. Я перелил содержимое бокала Бет в свой, сделал щедрый глоток и, вытащив из кармана бумажку, нацарапал на ней адрес.
Пришло время нанести визит. Наполнить счастьем вечер другого человека.
* * *
Во время карточной игры всегда наступает момент, когда ты видишь карты противников так, словно они прозрачные. Ты знаешь, что у них есть на руках. Можешь просчитать их шансы. Их последующие ходы. Все становится настолько очевидным, словно кто-то написал, как партия будет развиваться в дальнейшем, флуоресцентным маркером прямо в воздухе.
В таких случаях ты обычно ошибаешься.
Если ты хотя бы на мгновение допустишь мысль, что кто-то из соперников у тебя в руках, посчитаешь, что тебе известно, чем закончится игра, какие ходы тебе надлежит сделать и где следует сблефовать, то у тебя большие неприятности.
Потому что именно в это мгновение все рухнет.
Я был очень доволен тем, что смог установить связь между Маркусом и Рут. Думал, что понял, в чем дело. Рут жила здесь с самого детства. Она знала меня, знала Арнхилл. А еще она знала Джулию и Бена. Было вполне возможно допустить, что она каким-то образом заполучила адрес моей электронной почты и мой телефонный номер, начав слать мне сообщения. Все это было возможно. Но зачем ей все это понадобилось?
Теперь же у меня появилось другое объяснение. Практически столь же бессмысленное. Я понятия не имел, что за карты на руках у другого игрока. Впрочем, я хотя бы знал, с кем играю.
Сделав шаг вперед, я позвонил в дверь, а затем вновь отступил назад.
Какое-то мгновение ничего не происходило. Затянутые занавесками окна гостиной были темны. Однако я не сомневался, что она дома. И я оказался прав. Через несколько секунд сквозь стекла входной двери полился свет.
Внутри показался размытый силуэт. Кто-то кашлянул, шмыгнул носом, и до меня донесся звук ключа в замке. Дверь приоткрылась.
– Мистер Торн.
Похоже, мой визит ее не удивил. Впрочем, у нее была целая жизнь на то, чтобы довести свои внешние спокойствие и холодность до совершенства. Чем еще было заниматься ей все эти годы? Не представляю.
Я вежливо улыбнулся:
– Здравствуйте, мисс Грейсон.
26
1992
– Кости!!!
Лицо Хёрста озарилось таким блаженством, словно кто-то только что сдернул с него штаны и начал делать ему минет.
Через мгновение я понял, почему у меня возникло чувство дежавю. Выражение экстаза на лице. Свет шахтерского фонаря. Сомнений не было. Это напомнило мне сцену из фильма «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега», когда нацисты уставились на ковчег… даже не предполагая, что из него вот-вот вырвутся демоны и начнут расплавлять их лица, обнажая черепа.
Я думал, что я никогда не смогу почувствовать большего страха. И, как обычно, ошибался.
– Кости! – повторили остальные подобно мрачному эху.
Они глядели на вставленные в камни кости. При ближайшем рассмотрении некоторые из них казались более желтыми. Наверное, они были более давними. А еще я обратил внимание на их маленький размер. Часть из них, несомненно, была сломана или разрезана для того, чтобы сложить из них символы и фигуры, но другие оставались целыми. Они были тонкими, даже хрупкими.
Вытянув руку, Хёрст коснулся одной из костей, сделав это на удивление осторожно. Затем он запустил пальцы в углубление и вытащил ее. Она поддалась гораздо легче, чем я ожидал. На землю посыпались пыль и мелкие осколки камня. Хёрст уткнулся взглядом в кость. Рука, подумал я. Маленькая рука.
– Господи Иисусе! Твою мать! – заорал Флетч. – Вы это видели?
Мы все обернулись. Флетч держал в руке один из желтоватых камней. Вот только это был не камень. Это был череп. Маленький. Он легко умещался в его руке. Череп явно принадлежал не взрослому человеку. Это был детский череп. Почти все эти разобранные скелеты были детскими.
– Думаю, нам нужно уходить, – произнес я, однако мой голос звучал слабо и словно бы доносился откуда-то издалека.
– Шутишь? – отозвался Хёрст. – Это место просто сногсшибательно. И оно наше.
Именно тогда я по-настоящему понял, в каком мы оказались дерьме. Места вроде этого не могут кому-то принадлежать. Ими нельзя владеть. Это они могут завладеть тобой.
Оскалившись, Флетч швырнул черепом в Мэри.
– Козел! – простонала Мэри. Она пригнулась, и череп врезался в землю, расколовшись ровно напополам. – Урод!
Она уже не выглядела настолько классно. Возможно, дело было в том впечатлении, которое на нее произвел вид всех этих костей, или, быть может, виной всему был выпитый ею сидр, однако лицо Мэри стало бледно-серым.
А Хёрст уже рыскал по пещере, продолжая вытаскивать из стен кости с помощью лома и каждый раз издавая при этом довольный возглас. По сути дела, куражась.
Флетч набрал еще черепов и начал пинать их по пещере, как футбольные мячи. Мой живот сжало от ужаса. Но я ничего не сделал. Я просто стоял и смотрел. Как обычно.
– Сюда! – заорал Хёрст, потрясая ломом.
Флетч схватил еще один череп, запустив пальцы ему в глазницы, словно в шар для боулинга, и швырнул его Хёрсту. Хёрст взмахнул ломом. Металл с треском врезался в кость, и череп разлетелся на части. Мой желудок словно перевернулся.
Я взглянул на Криса в поисках поддержки, однако он отупело стоял на месте, опустив руки. Его глаза ничего не выражали. Казалось, что теперь, когда мы были здесь и увидели то, что он нашел, вызванная этим психологическая травма вогнала его в кататонический ступор.
Наконец мой голос достиг их ушей:
– Да вашу ж мать! Это же кости мертвых детей!
– И что? – Флетч повернулся ко мне. – Не думаю, что они побегут жаловаться.
Хёрст лишь ухмыльнулся:
– Расслабься, Торни. Мы просто развлекаемся. К тому же кто нашел, тот берет себе, не так ли?
Он поднял с земли половину черепа.
– Как там звучит эта шекспировская хрень? «Быть или не быть»?
Подбросив череп в воздух, он врезал по нему ломом. Осколки костей разлетелись по пещере.
Я поморщился, однако что-то меня отвлекло. Мне показалось, что я услышал какой-то звук. Он исходил из стен. Звук был не то чтобы скребущим – скорее щелкающим, царапающим. Мне в голову пришла мысль о летучих мышах. Могут здесь быть летучие мыши? Или даже крысы? Они ведь любят темные тоннели, правда?
