Сержант Авила жестом скомандовал остановиться и прислушался.
Ошибки быть не могло. Свод над ними трясся, а глухие залпы артиллерии грохотали практически постоянно. Один особенно громкий удар заставил ополченцев вздрогнуть и пригнуться, несмотря на то что они стояли по грудь в нечистотах.
— Это заряд типа «сотрясатель», без сомнений, — сказал Авила брату Парсифалю.
— Если стреляют «Василиски» — значит, начался массированный штурм, — согласился апотекарий.
— Где мы, брат?
— Примерно в шести километрах к югу от стен. Мы, должно быть, прямо под орочьими батареями.
— Удивительно, что у этой падали есть дальнобойные орудия, — проворчал Авила.
— Через пару километров, брат, мы будем возле точки обвала. Нам нужно начинать закладывать заряды через каждые четыреста метров.
— Я буду закладывать заряды через каждые десять метров, — возразил Авила. — Если впереди окажется враг, то пусть они будут за нашими спинами, готовые к взрыву.
— Хорошая мысль. Хотя ополчению не понравится перспектива оказаться тут взаперти.
— Ополченцы сделают то, что им прикажут. Лейтенант Эйнар!
Тучный офицер подошел к нему по мерзкой жиже. Он был слишком стар для своего звания, которое получил благодаря прежней службе в Имперской Гвардии. Опытные солдаты ценились сейчас в Залатрасе на вес золота.
Но этот опыт он получил четверть века назад, так что сейчас Эйнар был реликтом. Но сейчас он стоял перед огромными Ультрамаринами в насквозь промокшей форме, и Авила заметил военную выправку.
— Сэр?
— Объясни своим людям: заряды устанавливать начиная с этого места и дальше через каждые десять метров по обеим сторонам туннеля чуть выше уровня воды. Детонаторы настроить на волну «сикст». Сообщите, когда заложите последний. Ясно?
— Так точно, сэр.
— Выполняйте.
Эйнар побрел обратно, отдуваясь.
— Как же я рад, что мы не стареем, как они! — заметил Парсифаль.
— Мы бережем свои силы до той поры, пока не придется отдать их во имя Императора, после чего нас заносят в воинские хроники ордена. Мы избавлены от судьбы стать жалкими тенями самих себя.
— Именем Его, — отозвался Авила.
Они снова двинулись вперед, хотя медленнее. Ультрамарины намеренно оторвались от людей. Отдельно они двигались быстрее, несмотря на огромные размеры, а благодаря отлично настроенному инфракрасному фильтру темные туннели были для них словно вечерняя улица.
— Враг в двухстах метрах впереди, — тихо сказал Парсифаль. — Похоже, опасения нашего владыки оправдались.
— Брат Гамелан, ступай в передний ряд с братом Декстом, — сказал Авила. — Подавите их, как только увидите.
Авила вызвал по воксу лейтенанта Эйнара.
— Как дела, лейтенант?
В воксе послышалось тяжелое дыхание.
— Тридцать зарядов установлено.
— Отходите и ставьте остальные на первой закладке. Торопитесь, Эйнар. У нас гости.
— Так точно, сэр.
Заряды обрушат почти два километра тоннеля — этого будет достаточно, чтобы блокировать любое проникновение орков.
— Нужно выиграть время для ополченцев, братья, — сказал Авила. — Накажем этих ксеносов во Имя Его!
По воксу прокатился гул одобрения, который для Авилы был словно бальзам на сердце.
— Сто метров, — считал Парсифаль. — Они быстро движутся по туннелю. В любой момент могут появиться на ауспиках.
И они появились, но еще раньше тонкий слух донес до космодесантников весть об их приближении, а исключительным обонянием ощутили ни с чем не сравнимую орочью вонь — смесь мускуса с грибной плесенью.
Гулкий каменный стук и всплески воды перемежались лязгом металла и грубыми голосами существ, всегда готовых убивать и насильничать. В сердце Авилы поднялась волна отвращения к этим тварям. Из всех ксеносов он более всего ненавидел тиранидов, но орки ненамного отставали от них. Их необходимо давить, как любую мерзость.
— Я орудие Твое, — начал он молитву. — Направь руку мою, Владыка Человечества, чтобы я отправил врагов Твоих во тьму.
Тяжелый болтер брата Гамелана загремел, освещая тьму туннеля. За его спиной плазмаган Декста выпустил сгусток чистой энергии. Это оружие не зря называлось солнечным. На миг для Авилы все стало серым, авточувства предохранили его глаза от выжигающей вспышки.
В туннеле раздались крики орков, на удивление пронзительные для таких массивных существ.
— Гранаты! — крикнул сержант Авила и бросил пару над головами своих братьев. Их детонаторы были поставлены на задержку, и они взорвались в тот момент, когда орки оправились от шока и снова ринулись вперед. Стены туннеля заляпало орочьими потрохами и плотью. Вопли превратились в гневный рев — ксеносов обуяла ярость.
— Отступить на двадцать метров, — приказал Авила отряду. Они подчинились, а секунду спустя вспышка прометия выжгла место, где они только что стояли.
Канализацию заполнил плотный, словно дым, пар. Визоры шлема Авилы перенастроились. На секунду он включил инфракрасное зрение — и враг перед ним сразу попал в прицельный когитатор. Орки бежали вперед толпой, и туннель оглашался грохотом автопушки.
Брат Декст недовольно заворчал, когда один из зарядов ударил его в наплечник и заставил пошатнуться. Его плазмаган на мгновение опустился в грязную воду, в которой он стоял, и зашипел. Подняв его, он снова отправил в сторону врага испепеляющий заряд энергии.
— Повреждения минимальны. Активирован саморемонт системы, — сообщил он.
— Брат Гамелан, дай им очередь, — велел Авила по воксу. — Остальным отходить. Если будем стоять слишком долго, то погибнем, братья.
Огонь тяжелого болтера терзал врагов, не давая времени прийти в себя и атаковать космодесантников. Гамелан побежал к братьям. Снаряды автопушки свистели по туннелю, ударялись о стены, отскакивали от брони Ультрамаринов. Значки членов отряда Авилы мигали на его дисплее то зеленым, то янтарным.
— Лейтенант Эйнар, что у вас? — Авила вызвал по воксу офицера ополчения.
— Шестьдесят зарядов уложено, сэр. Нужно еще десять минут.
— Бери всех людей, кроме тех, кто кладет заряды, и уходите. Враг напирает.
— Да, сэр.
— Враг наступает, — сообщил брат Гамелан. Туннель впереди него был залит огнем, из-за которого от стен отваливалась растительность, а вода бурлила. Сырой воздух в канализации стал жарким, словно в экваториальных джунглях.
Из бушующего пламени вдруг вырвался огромный орк — такой крупный, что ему приходилось пригибать голову, — облаченный в подобие силовой брони с кое-как сваренными между собой керамитовыми плитами, из которых торчали провода. Его шкура казалась почти черной, глаза — алыми, как кровь, и он широко разевал клыкастую пасть. Он стрелял из орочьего болтера, а другая рука была в перчатке, окутанной мерцающим силовым полем.
