Препараты растительного и животного происхождения. Растительные препараты применялись как для защиты от колдовства, так и для лечения от него. Шаман мог положить на пораженное место лекарственное зелье, которое убивало стрелу, и она исчезала. Среди навахов противоядиями считались различные смеси с желчью орла или некоторых животных. Среди них были следующие:
лучшее противоядие от ядовитого колдовства — орлиная желчь, смешанная с маисовой мукой;
жертве колдовства давали пить желчь скунса;
смешивали желчь орла, медведя, пумы и других животных и выпивали смесь;
выпиваемая смесь из желчи медведя, волка, пумы и орла помогала от головокружения и обмороков, которые были симптомами нападения практика ядовитого колдовства. Данная смесь помогала и от простуды. Для этого ее принимали внутрь и небольшую часть втирали в тело.
Высасывание колдовских стрел. Высасывание применялось для лечения последствий нападения стрелков. Считалось, что только тот шаман, чьи духи-покровители были сильнее духов колдуна, мог изъять стрелу из тела больного. После того как он изымал ее, колдун умирал в течение короткого времени. У некоторых племен за дополнительную плату шаман мог послать изъятую стрелу назад в колдуна. По словам навахов, очень много таких процедур проводилось в период с 1870 по 1910 год. Метод высасывания колдовских стрел был широко распространен и среди остальных индейских племен.
Клайд Клакхохн сообщал в 1944 году, что многие навахо довольно скептически высказывались относительно шаманов, использующих метод высасывания, считая их самих колдовскими стрелками адагаш или состоящими в связи с ними. Некоторые относились к ним как к шарлатанам, которые прятали во рту предметы, якобы высасываемые ими из тела жертвы. Но многие боялись таких шаманов и верили, что высасыватель не только изымает из тела жертвы инородный предмет, но и посылает его назад в колдуна. Преподобный Анселм писал, что в его миссии навахо боялись спать в одной комнате с высасывателем и грозились убить его, если он не покинет миссию.
Другие методики. Другие методики использовались как вспомогательные средства. Например, для лечения безумного колдовства у навахов применяли церемонию «горного дыма» — одну из составляющих церемонии «благословенного пути». Страх перед колдовством анти (например, если человек думал, что встретился с оборотнем) лечили «палаткой потения». Во время процедуры принимали лечебную смесь, называемую «лекарственные растения молнии». Ее ингредиентами были: пепел от дерева, в которое попала молния, шалфей, иглы пиньона, листья можжевельника и некоторые другие растения. Их толкли и смешивали с водой. Церемонии проводил шаман, знавший песни «пути Вражеского Монстра». Западные апачи против нападений колдунов, насылавших болезни, устраивали церемонии «медведя», «змеи» или «молнии». В редких случаях также проводили церемонию «ган» (горных духов), но для большинства апачей ее стоимость была слишком велика.
Опасность для родственников колдуна и шамана
Зловещая деятельность колдуна чирикауа-апачей и навахо представляла угрозу для его родственников даже большую, чем для людей вне семьи.
Когда человек не выполнял предписаний своей силы, считалось, что сила могла забрать кого-нибудь из его ближайших родственников. «Некоторые колдуны поступают так специально, когда хотят, чтобы их родичи умерли», — говорили старики апачей.
Это показывает, что даже положительная сила способна отомстить. Двойственность силы заключается не только в том, что она может быть применена на доброе дело или во зло, но и в том, что сама сила может быть доброй или злой. Например, равнинные кри полагали, что сила духов змеи, рыси и пумы может наделить человека определенными способностями, но взамен потребовать от него жизнь его жены или ребенка. В некоторых случаях злые намерения силы могут быть определены при первом контакте с ней. Индейцы утверждают: «Человек может принять силу или отказать ей. Иногда брать ее опасно. Порой предлагаемые силой церемонии предусматривали нечто дурное. По этой причине некоторые люди отказываются от (явившейся им в видении) силы». Могла сила и обманывать человека. Индейцы говорили, что многие шаманы утверждали, будто их сила «предназначена только для того, чтобы делать добро», а потом удивлялись, что все обстоит наоборот.
Считалось, что сила через некоторое время могла потребовать от шамана расплаты — принести ей в жертву чью-то жизнь. Шаман мог успешно проводить церемонии с десяток раз, после чего сила являлась ему во сне или в видении со словами: «Я помогала тебе столько раз, а теперь я хочу, чтобы ты принес мне в жертву столько-то людей». И шаману приходилось платить. «В прежние дни они приносили в жертву лучших воинов племени. Делали они это в бою», — с горечью вспоминали старики. Некоторые шаманы отказывались так поступать, заявляя, что сила сразу должна была предупредить их, тогда они не стали бы брать ее церемонии. Нередко они погибали после этого в результате несчастного случая. Бывало, что сила требовала принести в жертву ближайших родственников — сына, дочь или жену. Сила насылала на них какую-либо болезнь, и их смерть казалась естественной, а шаман не должен был противиться. Некоторые соглашались, некоторые отказывались. Из-за этого многие боялись быть родственниками особо удачливых шаманов. Они не могли защититься от них. Сыновья боялись своих отцов-шаманов. «Очень часто особо успешного шамана ожидало суровое наказание. Шаман мог сделать много добрых дел, но потом сила требовала от него в жертву жизнь родственника», — говорили апачи.
Когда приходило время умирать, сила могла предложить шаману, сделавшему много доброго людям, или колдуну, чтобы вместо него умер кто-нибудь из родственников. Если шаман соглашался, он оставался жить, а его родственник умирал. Тогда даже добрый шаман становился колдуном. По этой же причине родственники начинали бояться стареющих шаманов.
Наказание колдунов
Человека, обвиненного в колдовстве, ожидала скорая расправа от родственников и друзей жертвы. Суды и расправы, устраиваемые апачами и навахами над людьми, подозреваемыми в колдовстве, даже в середине XX века отличались необычайной жестокостью и практически не оставляли обвиняемому возможности доказать свою невиновность. И это признавалось самими индейцами. Хотя, с одной стороны, чирикауа-апачи говорили: человек не мог обвинять кого-либо, если не был абсолютно уверен, что тот колдун, — они сами признавали: обвинения в колдовстве, бывало, предъявлялись из-за личной неприязни. Люди, сомневавшиеся в правдивости обвинения, молчали также и потому, что обвинитель обладал большим влиянием в племени и вступать с ним в пререкание по столь серьезному вопросу было себе дороже. Они говорили: «Некоторые люди, которых сжигали, действительно были колдунами, но нет доказательств того, что ими были все. Жил один человек — военный лидер. Он сжег нескольких мужчин и женщин по подозрению в колдовстве. А происходило это так. Кто-нибудь мог прийти к нему и указать на другого человека, сказав, что тот колдун. Этого ему было достаточно для того, чтобы послать за ним нескольких мужчин, схватить его и сжечь живьем. Часто они привязывали колдунов за запястья к ветке дерева так, что ноги их болтались в воздухе». Если шаман обвинял кого-то в колдовстве в результате проведения диагностической церемонии, того обязательно заставляли признаться. Когда человека замечали за колдовской практикой, его сразу же хватали и убивали на месте. Схваченный колдун мог попытаться откупиться деньгами или скотом, но чаще он угрожал своему пленителю неожиданной смертью.
