Но конец наступил, где-то в начале шестнадцатого века, как мне кажется – трудно сказать, потому что, как ни горько мне это говорить, к тому времени я потерял счет годам. И как раз тогда, когда я думал уже, что он обо мне забыл, он явился ко мне в темницу. Вот только я не узнал его – по крайней мере, не сразу узнал. Подевался куда-то образ изможденного, благочестивого святого, и передо мной стояла плотная, жизнерадостная фигура в каком-то смехотворном костюме. На нем был плащ в пол, поверх какого-то халата, все – сплошной алый бархат, отороченный белым мехом. Черный широкий ремень поперек живота и высокий колпак с золотыми звездами на голове. Волосы и бороду он отпустил так, что они падали ему ниже плеч. Выглядел он как какой-то полоумный волшебник.
Он сказал, что теперь его зовут Фазер Кристмас, и сообщил, что подчинил себе мешок Локи, поэтому дьявол ему больше не нужен… Что пришло время Крампусу по-настоящему кануть в забвение. Его слуги связали меня и посадили в сани. И он отвез меня по воздуху на новый, только что открытый континент под названием Америка, в самые дикие, самые темные горы, и приковал меня в пещере под скалой, где никто никогда не смог бы меня найти, и оставил меня там гнить.
Крампус покачал головой.
– Но я не сгнил. Нет, потому что я пел свою песнь лесу, и лес меня слушал, – он указал на шауни. – Великий народ шауни нашел меня и поддержал в час нужды. И я ждал. Сидел там пять сотен лет и ждал одного-единственного момента. Я ждал, когда я буду свободен, я ждал, когда я смогу убить Бальдра.
Крампус повернулся к Джессу:
– И каждый, каждый день я размышлял над тем, как это может быть сделано. Как я смогу спастись, как смогу убить существо, которое нельзя убить. Время шло, и европейцы захватили Америку, а я велел моим Бельсникелям приносить мне газеты и книги, и так я мог следить за его делами, наблюдать, как его ложь распространялась по всему свету. Я составлял графики, я размечал карты, я прослеживал его маршруты, пока, наконец, я не понял его метод, его путь. И вот, когда все сошлось, и он прибыл наконец в Гудхоуп, я был готов. Да… Готов.
А теперь я готов с этим покончить, покончить с его царством лжи. Я готов забрать обратно то, что по праву мое!
Крампус воздел копье к небу и завыл. Шауни, задрав головы, присоединились к нему, а потом и волки тоже. Леденящий душу, неземной звук заметался эхом по старой церкви, так, что у Джесса волосы встали дыбом. Чет, Генерал и Вернон наблюдали за происходящим с несчастным видом.
Джесса помимо воли пробрала дрожь. «Мы что, в самом деле собираемся убить Санта-Клауса?»
* * *
Крампус стоял над мешком Локи, в кругу своих Бельсникелей. «Девять сердец гонят по жилам мою кровь, а девять – магическое число, – думал он. – Никогда я не чувствовал себя настолько живым».
Он оглядел своих воинов. Шауни, вооруженные ножами, пистолетами, копьями, гордые и верные, с пятнистой угольно-черной кожей, в масках, с рогами на головах, в лохматых шкурах – всё в его честь. Изабель, его храбрый маленький лев, с обрезом в руках; она умудрялась выглядеть свирепо даже в этой своей смехотворной шапке. Вернон, угрюмый, как всегда, сжимал в руках одно из этих новых автоматических ружей. Джесс стоял босой, в порванной, запачканной его собственной кровью одежде. И все же сочинитель песен смотрел на него прямо-таки с нетерпением, хотя – Крампус был уверен – не из-за предстоящего им приключения, а из-за человека, которого музыкант называл Диллардом. Было в Джессе что-то такое, что нравилось Крампусу: быть может, его дерзость, или та плутоватая искорка, которая вспыхивала у него в глазах, когда он улыбался. Он надеялся, что молодой человек вернется живым, но уверенности в этом быть не могло. Крампус никогда не был в замке Бальдра, и понятия не имел, что их там ожидало. Будет ли Бальдр их ждать? Вполне вероятно. Невозможно было предугадать, какие хитрости и ловушки могут быть у него в запасе. Но будет ли Бальдр знать о копье? Крампус стиснул древко покрепче. «Нет. Это будет для него сюрпризом».
Он остановил взгляд на Джессе, Чете и Генерале.
– Я приказываю вам поднять руки, – все трое повиновались. – В ваших жилах течет моя кровь. Я – ваш хозяин. Я приказываю вам во всем следовать моей воле, всегда быть рядом со мной, защищать меня любой ценой, даже ценой своей собственной жизни. А теперь поклянитесь в этом.
И они поклялись – выбора у них не было.
– Хорошо, – сказал Крампус и вручил Чету и Генералу по пистолету. Джессу он к тому же отдал его револьвер и винтовку. – Пора выдвигаться.
– Куда? – спросил Вернон.
– В Испанию.
– В Испанию? – повторил недоуменно Джесс и посмотрел на остальных, но никто явно тоже ничего не понимал.
– Да, к замку Бальдра. А где, ты думал, он живет? На Северном полюсе? – Крампус презрительно фыркнул. – Как легко люди ведутся на его ложь. Наш веселый старичок-эльф холода не любит. Он поселился у моря, в теплых краях, и живет там уже много столетий. Но с сегодняшнего дня все изменится. После того, как мы сожжем его твердыню дотла.
– Пешком дотуда не близко, – отметил Джесс.
Крампус улыбнулся.
– Шутишь, как всегда. Мы не пойдем пешком, – он кивнул на мешок. – Я открою дверь, и мы пройдем сквозь мешок.
Дошло до них не сразу, и не до всех одновременно. Но было ясно, что большинство из них осознали ситуацию.
– Там будет ночь, а темнота – наш друг. Я буду посылать вас одного за другим, а потом последую за вами, и вместе мы уничтожим все, что ему дорого. У него может быть стража: эльфы, звери, еще что-то, чего я не знаю. Если они заметят вас – убивайте. Будьте беспощадны, потому что вас никто щадить не будет. Неудача будет означать смерть для всех нас, потому что отступление будет невозможно: мешок останется здесь.
Все посмотрели на мешок. «Да, милосердия от Бальдра ждать не придется, только не в этот раз, – Крампус сделал глубокий вдох. – Я готов. Так или иначе, я готов к тому, что должно быть сделано».
Он взял мешок, достал оттуда флягу меда, сколупнул воск и сделал большой глоток. Утер губы рукой и передал флягу Бельсникелям, которые пустили ее по кругу.
Затем Крампус вновь открыл мешок и заглянул в его темные глубины. «Пора открывать дверь». Вот только он не знал, куда. Он никогда не был в замке. Ему нужен был какой-то предмет, что-то, за что можно зацепиться, ориентир для мешка. И нужно, чтобы это было спокойное место, где бы их не сразу заметили.
– А есть план, как нам попасть обратно? – спросил Джесс.
– Обратно мы полетим в санях, – ответил Крампус и вдруг понял, что сани-то и были ответом. «Да. Я заставлю мешок найти сани. Те, старые, в которых он отвез меня в Америку. Они, скорее всего, хранятся где-нибудь в стойлах, а это хорошее место, чтобы начать, – он задумался, а существуют ли эти сани до сих пор. – Есть только один способ это выяснить».
Крампус закрыл глаза, связался с мешком, почувствовал его пульс. Как просто это было теперь, когда к нему вернулась его сила, легко – почти без усилий. Он подумал о древних санях, вызвал их образ у себя в воображении, и мешок отозвался. Он увидел небо, и сердитое море, и крепость – только мельком, но и этого было достаточно, чтобы понять: это был не замок пряничных человечков и веселых снеговиков: над волнами высились массивные, величественные белые стены. Вот они… Сани!
