Неожиданно среди деревьев показались хижины — старые, неопрятные, поросшие мхом и паутиной, перекошенные на один бок. Под крышами сидели совы и таращили на путников огромные жёлтые глазищи.
— Ведьмы, — шепнул Миклош, — давайте-ка убираться отсюда.
Себрий виновато посмотрел на хозяйку. Ему и невдомёк было, что не следует ехать таким путём. Он настолько привык проезжать мимо, не замечая селения, что даже забыл, что оно там было. Хотя, ведьмы, конечно, их не тронут. Только вот встречаться с ними не стоило.
Себрий протянул руку и взял поводья княгини, удерживая коня совсем рядом со своим. Как вдруг Ярушка побледнела и попросила остановиться.
— Что сталось? — недовольно буркнул Миклош.
— Надобно в кусты, — сказала Ярушка.
— Может, потерпите? — предложил Себрий.
— Нет, — вскричала она, соскакивая с коня, и помчалась в лес. Живот скрутило так, будто в него вонзили сотни иголок. Она едва успела задрать юбки и присесть за раскидистым кустом. Справившись, Ярушка поднялась, отряхнула платье, и вдруг увидела, что рядом кто-то стоит.
— Простите, — прошептала она, краснея от стыда.
— Пустяки, — сказала ведьма.
Она была довольно молода, но ужасно некрасива. И глядела на Ярушку так, будто собиралась съесть. Девушке стало не по себе, и она попятилась назад, гадая, как скоро сумеет добежать до коня. Ведьма заметила страх в её глазах и усмехнулась.
— Тебе нечего бояться, дитя. Жену владыки никто не тронет.
— Вы знаете, кто я?
— Ещё бы! Вся долина знает. Тут больше нет людей.
— Понятно.
— Ты в порядке? — спросила ведьма — лицо у тебя белое, как молоко.
— Да, мне уже полегчало, — ответила Ярушка, — спасибо за заботу.
— Обращайся, если что. Может, помогу советом.
— Я вас совсем не знаю, — сказала Ярушка, — с чего вдруг вам мне помогать?
— Не знаешь, говоришь?
Ведьма прошлась перед девушкой, важно уперев ладони в пояс. С лица не сходила странная улыбка.
— А стоило бы знать. Хотя это не так уж важно.
— Если вы хотите что-то сказать, то говорите.
— Меня зовут Топчанка.
— Очень приятно, — сказала Ярушка.
— Значит, ты обо мне не слышала? — догадалась ведьма.
— А должна?
— Ну, это как сказать. Мы с твоим мужем давно друг друга знаем.
— Полагаю, Ирвальд знает в этой долине всех, — холодно сказала Ярушка.
— Не скажи, — ведьма широко улыбнулась, обнажая кривые зубы, — у князя особые вкусы, если хочешь, могу кое-что показать.
— Зачем? — спросила Ярушка, глядя на Топчанку с удивлением.
— Ближайшие лет двадцать тебе пригодится. Хотя, как знаешь. Дорога сюда открыта — и тебе, и ему.
— Чего вы от меня хотите? — Ярушка отчаянно закусила губу, пытаясь не заплакать.
— Ну что ты расстраиваешься, — Топчанка протянула руку и потрогала корявыми пальцами подбородок княгини, — такая нежная кожа. Жаль, что твоя красота скоротечна.
— Я больше не стану вас слушать, — Ярушка убрала от лица руку ведьмы, но та не спешила её отпускать.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать.
— Совсем младенец! Я всё гадаю, что Ирвальд с тобой делает? Ведь ты ещё пуста.
— Это как?
— Я не вижу ребёнка, — ведьма указала на её живот, — ты не понесла.
— Это не ваше дело! — возмутилась Ярушка, прикрывая ладонями место, на которое ведьма указала пальцем.
— Я вижу, ты не понимаешь, на что нужна князю, дитя.
— А то вы знаете!
— Конечно! — усмехнулась Топчанка, — мы с князем поладили задолго до твоего рождения. И даже до рождения твоих родителей. И будем ладить ещё очень долго, после того, как тебя не станет. Поэтому тебе лучше меня послушать. Я не желаю зла.
— Какие безумные речи, — прошептала Ярушка дрожащими губами. Почему она застыла на месте? Почему не бежит со всех ног, чтобы не слышать эту женщину. Но ноги будто приросли к земле.
— Ирвальд не хотел брать в жёны ведьму, а ты достаточно хороша, чтобы выносить его сыновей.
— Чего вы от меня хотите? — вновь спросила девушка.
— Я просто любуюсь.
— А ну пошла к дьяволу, ведьма!
Сквозь кусты пробирался взбешённый понурыш. Глаза его сверкали злобой.
— Это ты мне говоришь, хмырь? — спросила ведьма, и волосы на её голове зашевелились.
— Тебе, рыжая тварь! Отпусти княгиню, не то я всё расскажу владыке.
— Напугал, — рассмеялась Топчанка и сладко потянулась, — Ирвальд никогда меня не тронет.
— Хочешь проверить? — предложил Миклош.
— Могла бы, — Топчанка многозначительно улыбнулась, — но не стану тратить своё драгоценное время. Проваливайте.
Ведьма взмахнула рукавом и исчезла. Ярушка почувствовала, что, наконец, может сдвинуться с места, и бросилась вон из леса. Миклош едва поспевал следом.
— Что она тебе наговорила? — спросил он, когда они уже сидели верхом на коне.
— Ничего, — сквозь зубы процедила Ярушка.
— Она глупая ревнивая баба, — сказал Миклош, — не стоит обращать внимания.
— Значит, у неё есть право ревновать? Отвечай! — велела она.
— Только князь может решать, есть ли у неё это право.
— Стало быть, это она — моя соперница?
— Не чуди, посмотри на себя, и на неё. То даже не лопух. Так, молочай у дороги.
— Сколько лет хозяину? — вдруг спросила Ярушка.
— Не знаю, — солгал Миклош, пряча взгляд.
— Я могу спросить Зельду.
— Она не скажет.
— Я буду спрашивать каждого.
— Сто тридцать семь, — зажмурившись, выдохнул коротышка, — но если владыка узнает, что это я тебе сказал, считай, я до конца жизни не стану с тобой разговаривать.
Ярушка замолчала и больше не задавала вопросов. Весь остаток пути прошёл в тишине, прерываемой разве что топотом копыт. Миклош с тревогой смотрел, как по щекам девушки катятся слёзы, а губы стали белыми как полотно. Ближе к замку она успокоилась и перестала плакать. Но лицо её было отстранённым, даже немного чужим. Глаза Ярушки больше не сверкали, а походили два на едва тлеющих уголька.
В замке царила суета. Во всех окнах горел свет, слышались голоса. Во дворе они заметили Юрея, привязанного к стойлу. Ядокрыл поглощал еду, насыпанную в огромную кадку, а завидев знакомые лица, приветливо крикнул.
— Хозяин вернулся, — радостно воскликнул Себрий.
