Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
– Нет.
– Будешь. Стоит поехать хоть раз, чтобы убедиться, что курицу я готовлю лучше, чем в фирменных забегаловках на Бродвее. Однажды в этом городе появится сеть ресторанов с моим именем, вот увидишь. Придешь попробовать кухню?
– М-м…
– Придешь. А вон там, за новыми высотками, твое общежитие.
– Где?
– Смотри правее, Коломбина, сразу за моей рукой. Его не видно, но оно точно там. А здесь – ну-ка, подними голову – ночное небо. Мы с тобой обязательно заберемся на крышу увидеть его – усеянное звездами – без помех и света.
Бампер опускает руку ниже, и я, повинуясь этому движению, наклоняюсь вперед, заглядывая за перила балкона…
– А вот здесь защитный карниз. Широкий. Я думаю, на тот случай, если жильцам не повезет выронить из рук коктейльный стакан или взбредет в голову усесться на перила верхом. Чтобы точно никому не угодить в голову. А ты как думаешь?
Как я думаю? Я смотрю и не верю своим глазам. Если он решил, что эта москитная сетка спасет его в случае падения, то он точно дурак. Нашел чем бравировать! Неужели и, правда, подумал, что сидеть на перилах высоченного балкона – это весело и… безопасно?
Я вырываюсь из рук Бампера и толкаю его ладонью в грудь. Отвечаю, сердито сверкая глазами, разом прогнав из души и личного пространства, опасно затрещавшего по швам, хрупкую интимность момента.
– Думаю, что шутка не удалась! Ты идиотище, Бампер! Рыжее, бесстыжее и безголовое! Отойди! – Храбро отодвинув парня в сторону, шагаю к спальне, подбирая руками халат, слыша за спиной тихий смех. – Можешь глазеть на звезды один! А я спать пошла!
Спать – не спать, а руки так и зачесались стукнуть Рыжего по затылку! Лучше уж уйти от греха подальше…
Я вхожу в спальню, снимаю халат и забираюсь под одеяло. Чуть поостыв, поворачиваюсь лицом к окну. Мне кажется, что Рыжий вот-вот зайдет в комнату и ответит на мою грубость, как умеет только он, но он все стоит и стоит на балконе. Один, под ветром, в расстегнутой настежь рубашке. Облокотившись на перила, надолго роняет голову на руки, но вот поднимает подбородок и замирает, словно действительно смотрит на звезды. Играет в пальцах вспыхнувшим огоньком сигареты… стоит… и я, так и не дождавшись его возвращения, незаметно для себя засыпаю, убаюканная теплом подушки и едва уловимым ароматом мужского парфюма… Дорогого, изысканного, заставляющего в который раз вздохнуть с завистью: есть же на свете люди, знающие толк в подобного рода вещах. Удивительно и странно… И почему-то чуть-чуть обидно. Как будто мне при рождении навсегда закрыли доступ к китайской грамоте, за которой стоит целый мир. И ни за что самому не разобраться в диковинных иероглифах, не рассмотреть красивых картин. Ни за что, как бы ни хотелось.
Его любимая подушка, надо же… И рубашка… Такой собственник… А пижон, каких поискать… С виду серьезный, а на деле дурашливый, как мальчишка… Но так улыбается… Как будто знает куда больше меня…
А может, и вправду знает?..
…А в ухе дырочка для сережки… Так на него похоже… Наверно, в юности носил…
Рыжий… Рыжий… Рыжий…
Ох, Рыжий…
* * *
Кажется, я выспалась. Телу тепло и комфортно, уютно под мягким одеялом, и так не хочется просыпаться. Я подтягиваюсь, зарываюсь носом в подушку и улыбаюсь, урча вслух: почему мне так хорошо? Неужели девчонки из соседних комнат разъехались на выходные и не галдят за стеной сороками с утра?.. Или у меня появился новый диван в общаге – не такой продавленный, как кровать?.. А еще стремительно ускользающий сон, который я почти что ухватила за хвост… Приятный. Чувственный. В котором тоже были осторожные пальцы, гладящие мое плечо… вплетающиеся в ладонь… пробирающиеся в самые укромные местечки…
Я открываю глаза и упираюсь в голубой взгляд – яркий и глубокий, как бездонное летнее небо.
– Доброе утро, Коломбина. Хотя, скорее, уже день.
– Д-доброе.
Я с удивлением смотрю на Рыжего, чуть взлохмаченного после сна, но странно умиротворенного.
– А я… Мы что, так долго спали?
– Долго. Не хотел тебя будить. Выспалась?
– Кажется, да.
– Это хорошо. Значит, не будешь на меня рычать за вчерашнее? Я был дураком, признаю. Глупая вышла шутка.
– Очень. Я так испугалась. Оказывается, я боюсь высоты.
– Нет. Ты просто не забиралась в «Орлиное гнездо», а я за десять лет жизни здесь успел потерять страх.
– Да. Никогда раньше так высоко.
– Здесь красиво. И свободно. Это просто надо принять. Почувствовать. И, может быть, полюбить.
Я чувствую. Каждой клеточкой просыпающегося тела, отзывающегося покалывающей дрожью на бережное прикосновение пальцев, коснувшихся шеи.
– Что ты делаешь? Ты… гладишь меня?
Пальцев, поймавших прядь волос у яремной впадинки. Медленно огладивших подбородок… подбирающихся к губам.
– Не могу удержаться. У тебя очень нежная кожа и красивые плечи. И ты так близко. А я не часто просыпаюсь с… Неважно. Не слушай меня, Коломбина. Сейчас снова скажу какую-нибудь чушь.
– А ночью мы… То есть, ты…
– Ночью я спал. Не помню, что было ночью.
И я не помню, но закрываю глаза, прислушиваясь к себе. К тому, что оживает и закручивается в животе под этим прикосновением жарким звенящим желанием, словно так и не отпущенная пружина. Неутолимым желанием, голодным, с надеждой вскинувшим голову в немом ожидании…
– Ты снова смотришь.
– И снова думаю. У тебя потрясающий рот. Я не могу не думать о том, что хочу сделать с ним.
– Перестань.
– Как, подскажи? Даже если бы я получил, что хочу, все равно бы не перестал думать. Это сильнее меня, Коломбина. Пока ты вот так смотришь… – большой палец скользит по приоткрывшимся губам, и я неосознанно тянусь за ним, навстречу привставшему на локте парню. Медленно склоняющему ко мне голову. – Пока думаешь о том же… я только еще больше хочу тебя. Хочу с тобой…
У Рыжего есть власть надо мной. Сила, что пригвождает к месту, заставляя ощущать собственную беспомощность перед ней. Тихой хрипотцой проникающая под кожу, вызывающая в сердце трепет и безумный вихрь мыслей.
Я едва проснулась, но уже задыхаюсь от признания Бампера, как будто бы бежала всю ночь. От него или к нему… не пойму. Это какое-то наваждение. Безрассудное, сбивающее с ног. Похожее на лихорадку или болезнь, незаметно овладевшую телом и не только.
– Ты обещал…
– Врал.
– Я же тебе совсем не нравлюсь.
– А вот теперь врешь ты.
– Ты сам говорил, я помню.
– Я тоже кое-что помню. Кому-то очень нравятся мои глаза…
– Замолчи.
– Которые, как небо. Они действительно, как небо для тебя, Коломбина? – Он почти склонился и теперь осторожно касается кончиком языка уголка моих губ. – Если так, то я польщен. – Опускается ниже, и я могу слышать горячий жар его дыхания – отдающего мятой и свежестью успевшего принять утренний душ мужчины, почувствовать улыбку, вернувшуюся на лицо.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
