Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
– Готовил? Сам?.. А как же мама? – Он все-таки заставляет меня уступить, забыв о высоте и звездном небе.
– А мама у нас на особом положении – готовит сугубо по личной инициативе и желанию. В этом доме роль скатерти-самобранки принадлежит нам с отцом. Не всегда, конечно, но очень часто. Прошу, Коломбина, хватит ершиться!
Бампер обнимает меня за плечи и усаживает за небольшой круглый стол из плетеной лозы и стекла, стоящий тут же на балконе в гарнитуре с двумя стульями. Вернувшись в комнату, приносит поднос, опуская передо мной тарелку.
– А ты? Разве не будешь?
– Нет, Коломбина. Еда, в данный момент, мой голод не утолит. И потом, – на мгновение склоняется к уху, – я предпочитаю смущать девушек голодным, а не сытым взглядом. Это так заводит.
Ну вот, он снова довольно улыбается, а я фыркаю в ответ на его самоуверенную ухмылку, наблюдая, как Рыжий садится за стол напротив и щелкает появившейся в руке зажигалкой. Прикуривает сигарету, глубоко затянувшись, заставляя меня в который раз засмотреться на него, удивившись правдивости сказанных слов: почему, ну почему ему всегда удается добиться своего?
Ай! К лешему посторонние мысли! Запах от еды тянется такой ароматный, что желудок тут же сжимается в радостном предвкушении гастрономического праздника, а я сама не замечаю, как, минуя нож, беру вилку, кусок хлеба и…
– И что? Даже не спросишь, что лежит на тарелке?
– А что лежит? – я теряюсь, подняв глаза на Бампера и сглотнув слюну. Определенно что-то вкусное и этого достаточно. Да хоть картошка в мундире!
– Саламандра. Жареная на углях в собственной крови. Такая же зубастая, как ты.
Я опускаю серьезный взгляд на стол и вдруг слышу смех. Громкий, от души.
– Опять врешь! – снова изумляюсь Рыжему, столько раз застающему меня врасплох. – Врун несчастный!
– Так уж и несчастный? – Он выдыхает дым, щуря взгляд. Затягивается сигаретой, откидываясь на спинку стула. – А может, наоборот, – играет, подлец, бровями, – счастливый?
Эти непонятные шарады кого хочешь с ума сведут, но я намерена стоять на своем даже в простой мелочи. Это куда привычнее, чем обнаружить вдруг, что вот так сидеть вдвоем с Бампером под открытым небом – не так уж страшно.
– Все равно врун!
– С тобой не поспоришь. Хотя Карловна сказала бы, что ее сын просто любит сочинять. Видела бы ты меня в детстве, определенно, я бы тебе скучать не дал. Увез бы в страну хоббитов на ближайшей электричке или на остров к Робинзону Крузо. Однажды я весь класс увел в лес искать нору Белого Кролика. Знаешь, это было занятно.
– И как, нашли?
– Не успели, родители помешали. Но попытка того стоила. Я был очень впечатлительным ребенком и очень начитанным для своих лет, а ты меня однажды сильно впечатлила.
– Так значит не зубастая саламандра?
– Увы, – Рыжий играет в зубах сигаретой, дразнясь, медленно, но верно доводя меня улыбкой и расслабленной позой до белого каления. Красивым движением стряхивает пепел в стоящую на столе фарфоровую пепельницу, пряча глаза за припавшими веками. – Яичница, Коломбина. С сыром, ветчиной и помидорами. Быстро и сытно. Почти классика, если решиться добавить несколько колец лука. Попробуй, тебе понравится. Я мастер делать девушкам приятное.
Да, мастер. Я на секунду замираю с вилкой в руке, засмотревшись на голую грудь и крепкий пресс парня, не скрытые расстегнутой рубашкой. Поймав себя на мысли, что с удовольствием бы провела сейчас по ним рукой… И не только рукой, если честно…
– Да уж! – снова фыркаю, хмуря брови и опуская взгляд. Ты тоже акула, Крюкова, ничем не лучше грудастой любительницы Шерлока. Только акула до поры до времени бьющаяся в собственных тисках. – Ужин на балконе – чем не романтика. Только свечей в старинных канделябрах не хватает и унылого дворецкого у локтя. А так спасибо, Артемьев, размах ночной сиесты впечатляет.
– Свечей? – вдруг вскидывается Рыжий, забыв сигарету в пепельнице, задумчиво закусив губы и сжав на столешнице ладонь в кулак. – А ты хочешь?
Яичница и вправду объедение! Бампер не врал, когда сказал, что умеет готовить. Я осторожно пробую ее, укладывая – очень нежную – на язык, сжимая губами, и так и остаюсь с вилкой во рту, ошалело хлопнув ресницами. Чего?
– Кто? Я?
– Ну, не Светка же! – удивляется парень. – Конечно, ты, Коломбина! Кроме нас здесь никого нет. И как я сам не додумался!
Он что, серьезно? Я поднимаю голову, глядя, как Рыжий уверенно встает из-за стола с намерением покинуть балкон без тени шутки на лице, так свойственной ему.
– Э-э… Артемьев! – спешу вскочить со стула, чтобы преградить ему путь. – Только попробуй, слышишь! С ума сошел! Ты что, снова издеваешься надо мной, как с песней про барсука? Не хочу я никаких свеч, понял! У твоей совести есть предел вообще или нет? Уверена, Света и так под впечатлением от готовки омлета, не нужно ее доводить до икоты еще и канделябрами!
Он легко усаживает меня на стул одним движением. Присев на корточки, найдя глаза, по-хозяйски твердо опускает ладонь на выглянувшую из-под халата коленку, удерживая взгляд, гипнотизируя меня сейчас, как питон Каа глупого бандерлога.
– Коломбина, ты часто ужинала при свечах?! Неужели ты думаешь, что Рыжего затруднит подобная малость? Мне не жалко, у Карловны подобной фигни море, я просто хочу сделать тебе приятно. Это ничего не стоит, почему нет? Все равно мы сегодня в одной лодке, и здесь кроме тебя другой девушки нет. Так что этим вечером ты для меня самая-самая. Поняла?
Я что, кивнула? Не верю. Но почему тогда в изумлении таращусь в тарелку, оставшись на балконе в одиночестве?
Он все-таки принес свечу. Одну, в форме сердца, в парафиновых розовых лепестках, в красивой круглой вазе с декором, и поставил между нами на стол. А чуть позже, после незаметно съеденной до последней крошки яичницы – две чашки кофе и конфеты.
– Я подумал, что ты любишь с молоком.
– Люблю.
– И конфеты.
– И конфеты.
– Иди сюда! – вдруг сдергивает меня со стула, прижимая спиной к груди, обнимая за плечи, поворачивая лицом к городу. – Смотри! Вон там – наш университет! Видишь, сразу за парком? В стороне – знакомый тебе кинотеатр «Глобус» и Театральный бульвар. На первом курсе мы часто с друзьями околачивались там, в надежде познакомиться со взрослыми девчонками, чтобы провести ночь с пользой и набраться опыта. А во-он там, на холме, весь в золотых огнях – посмотри, он хорошо виден отсюда – горит главный шпиль Преображенского собора. Его днем не увидеть так просто, то облачность мешает, то солнце, а сейчас весь на виду. Не бойся, Тань, подойди ближе. Видишь, слева, ниже по реке – старый речной вокзал? Еще лет пят назад он ночью ярко освещался маяками, а теперь почти забыт. Зато торговый центр Градова у всего города как на ладони. Большой Босс не скупится на рекламу, имеет право. Иногда, когда я смотрю на его бизнес-квартал, мне кажется, что я попал на окраину Манхеттена. Ты когда-нибудь была в Нью-Йорке?
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
