Книга Крушение - Эмили Бликер

– Неужели ты не можешь меня простить? Лучше бы я ушла с ним тогда. Он сейчас был бы жив, и ты меня не ненавидел бы…

Дэвид поворачивается ко мне так стремительно, что капли дождя вылетают из его волос и зависают вокруг головы, точно облако.

– Никогда больше так не говори. – Его пальцы до боли стискивают мою руку. – Не смей даже думать о том, что ты могла уступить этому типу.

– Но ведь я убила его, и тебе пришлось делать ужасные вещи, чтобы замести следы…

– Не ты убила, он заставил тебя его убить. – Его пальцы касаются моего подбородка, поднимают мое лицо к его лицу. – Я рад, что его больше нет, рад, что дал тебе тот нож, рад, что он оказался острым, и рад, что мы его убили.

– Я его убила.

– Нет. – Дэвид качает головой и задерживает свою руку на моем лице, как утром, на пляже. – Кент сам напросился. И не смей чувствовать себя виноватой. Я вот никакой вины не чувствую. – Он произносит это легко, но мне легче не становится; наоборот, вопросов у меня теперь больше, чем ответов.

– Тогда за что же ты меня ненавидишь? – шепчу я и кусаю нижнюю губу.

– Перестань, Лиллиан.

– Не перестану, пока ты не объяснишь мне, в чем проблема. Почему ты больше не смотришь мне в глаза? – Я обхватываю его рукой за широкие плечи. – Ты же знаешь, со мной ты можешь говорить обо всем.

– Значит, не перестанешь? – Его тело как-то обмякает.

– Ты знаешь ответ. – Я хочу, чтобы он улыбнулся мне, но он смотрит в океан.

– Я боюсь, ясно? – медленно произносит он. – Я боюсь превратиться в Кента.

– Это же смешно. Ты ничуть не похож на Кента.

– Ты меня не знаешь, Лили. Не знаешь, что творится у меня в голове. – И он постукивает себя по виску пальцем.

– Конечно, я не могу прочесть твои мысли, но тебя я знаю. – Я запускаю руку в его отросшие волосы, глажу ему затылок. – Ты добрый человек, ты очень хороший человек.

– Хотел бы я быть таким хорошим, каким ты меня представляешь. Если б ты только знала…

– Знала что, Дэвид? Я серьезно, что такое ужасное с тобой происходит?

Он поворачивается ко мне, грубо встряхивает меня за плечо.

– А то, что я хочу тебя, ясно? Хочу, как никого и никогда в жизни. Когда ты спишь со мной рядом, я не могу заснуть, потому что думаю только о том, как мне хочется обшарить губами каждый дюйм твоего тела. И когда сижу рядом с тобой на пляже, то тоже хочу, чтобы ты была моей. Я бы остался на этом острове навсегда, если б это значило, что ты будешь со мной.

Его глаза шарят по моему лицу, но он тут же отталкивает меня и зарывается лицом в ладони. От его слов голова у меня идет кругом, перед глазами все плывет. Слишком долго я уже живу на этом острове. Совсем забыла, что у людей бывают нормальные человеческие чувства: любовь, флирт, желание. Чувства Кента не имели с ними ничего общего. Он хотел владеть мной, подавлять меня, доминировать. Но Дэвид?.. Нет, он никогда не будет вести себя, как Кент.

– Дэвид, не убегай от меня, пожалуйста. – Я провожу пальцами по ложбинке у него на шее, накручиваю себе на палец его черную прядь. – Сегодня утром, на пляже, ты мог бы меня поцеловать. Я бы тебе позволила. – Я опускаю ладонь, теперь расправленную, ему на спину, заполняя пространство между его лопатками. – А ты взял и ушел. Кент никогда бы так не сделал. Почему ты ушел? – Он бросает на меня взгляд.

– Я не мог, после того, что он с тобой сделал. Я… я слишком тебя люблю.

Я наклоняюсь вперед, притягиваю его лицо к своему и нежно прижимаюсь губами к его губам. Он отвечает мне жарче, чем я ожидала, его губы сладкие на вкус от дождя. Тепло наших тел, которым мы делились, согреваясь, теперь все равно что спичка в сравнении с костром, который зажег у меня внутри его поцелуй. Я отодвигаюсь, чтобы взглянуть на него, мои губы радостно горят. Глаза Дэвида закрыты, как во сне. Я облизываю губы и наклоняюсь, чтобы поцеловать его опять. Но он уворачивается раньше, чем наши губы успевают встретиться.

– Не надо, Лили, пожалуйста.

– Тебе не понравилось?

– Конечно, понравилось, и куда больше, чем нужно… Послушай, тебе не надо притворяться со мной. Я тебя не обижу, буду держаться подальше. Ты не должна себя заставлять. – Он гладит меня по руке, и волоски на ней тут же становятся дыбом.

– Знаю, что не должна, но я хочу. – Я и в самом деле хочу. Как давно я испытываю это чувство, сама о том не подозревая? – Это не потому, что я боюсь, и не потому, что хочу тебя задобрить. Это потому… что я, кажется, тоже тебя люблю.

Он внимательно смотрит на меня.

– Ты уверена, Лили? Мне необходимо, чтобы ты была уверена.

– Не знаю, почему я так долго этого не понимала, но я уверена. Я люблю тебя, и я… – горячая кровь заливает мне щеки, – я тоже тебя хочу.

Его рука преодолевает разделяющее нас пространство и заправляет влажную прядку волос мне за ухо; его глаза шарят по моему лицу, пока он оценивает искренность моей реакции. Когда я, устав от ожидания, наконец, поднимаю брови, уголки его губ ползут вверх. Его пальцы снова скользят по моему лицу, и на этот раз ему не требуется и тени усилия, чтобы притянуть меня к себе. Я облизываю губы, еще соленые после купания.

Его губы сначала касаются моих нежно, почти робко, точно проверяя, не передумаю ли я. Но я не передумаю. Теперь, когда я ощутила его вкус, его неповторимую сущность, составленную из ароматов дыма, соли и дождя, я не могу остановиться. Обеими руками я обхватываю его за шею, изо всех сил тяну к себе, а сама поворачиваю голову так, чтобы носы не мешали нам целоваться. Его плечи под моими руками расслабляются, за ними теряет жесткость и рот. Дэвид слегка постанывает, его поцелуй становится все более настойчивым и жадным, даже голодным. Но и я изголодалась не меньше, чем он. Даже призрак пространства между нашими телами кажется мне непереносимым.

Наши поцелуи становятся все глубже, а руки свободно шарят по телам. Его ладонь скользит под край моей футболки и гладит мне спину, пробираясь все выше. Я толкаю его в убежище, и мы закатываемся внутрь прямо по лежащему на полу белью. Мы оба сгораем от желания и страсти, но в каждом его движении столько нежности, что она растопила бы любое мое сопротивление, вздумай я, конечно, сопротивляться. Я забываю о том, где я, и даже о том, где меня нет. Я таю в его объятиях и вся горю при мысли о том, что теперь, даже если нам суждено до конца остаться на этом острове, я никогда не буду одна, ведь со мной его любовь.