– Неудивительно, что Лондон показался вам таким странным. Он совсем другой. Дикий магический мир, – заметила она.
– Как у всякой магии, в этом мире есть свои опасности.
Донал Ог ударил хлыстом коня и пустил его вперед рысью, чтобы поравняться с Айданом.
Они выехали на край леса. Тенистые деревья расступились. Словно кто-то невидимой рукой широко распахнул высокие двери. Вскрикнув от удивления, Пиппа прикрыла рукой глаза. Покрытые лесом холмы окружали зелено-голубые долины, по которым стелился уже поредевший туман. Пятна озер дополняли ландшафт, тут и там окруженные камнями пашни прижимались к их берегам.
В обозримой дали на земляном мысу, врезающемся глубоко в самое большое озеро, стоял замок. Массивные башни из светлого камня заканчивались на самом верху зубчатой стеной, напоминавшей корону. Узкие бойницы зияли на стенах башен и бастионах.
На самой высокой точке развевался флаг Англии.
– Вот он какой, замок Росс, – произнесла она.
– Да, это он, – ответил Айдан.
Оставшуюся часть пути они ехали молча. Сотня солдат Айдана уже разбила лагерь на берегу среднего озера и ожидала приказа.
Главная башня замка сияла на солнце такой белизной, словно быта сделана из алебастра. Узкая полоска суши вела к внушительным воротам с аркой и помещением для стражи.
Стражник выступил вперед, чтобы остановить их.
– Стойте, я позову командира.
Айдан едва взглянул на него и направил лошадь прямо в ворота.
– Нападение! – закричал англичанин, размахивая руками.
Донал Ог махнул кулаком, словно молотом. Удар пришелся стражнику прямо по затылку. Мужчина пошатнулся и свалился без чувств.
Две головы высунулись в приоткрытую дверь конюшен.
– Выходите, – позвал Айдан раздраженно. – С каких это пор вы боитесь О'Донахью Мара в его собственном доме?
Один парень подтолкнул другого, оба вышли наружу. Айдан спешился и бросил поводья тому, что был повыше ростом, тощему парнишке с огненно-рыжими волосами.
– Что с тобой, дружище Сорли?
Рыжеволосый паренек сгорбился, но поводья не подхватил.
– Прошу прощения, мой господин, но нам сказали, чтобы мы теперь служили другому господину.
Другой мальчишка, очень похожий на Сорли, скорее всего его брат, испуганно затряс головой в подтверждение сказанного. Пиппа замерла и наблюдала за Айданом, хотя ей очень хотелось отвести глаза, лишь бы не видеть выражения, застывшего на его лице. О, как это было ей знакомо! Оцепенение от предательства. Было что-то особо отвратительное в том, что предавать заставляли детей.
Мальчишки так никогда и не узнали, что стоило Айдану расхохотаться и снова протянуть им поводья. На этот раз он сказал им что-то по-гаэльски. Парни переглянулись, облегченно вздохнули, что-то ответили ему и приняли лошадей.
– Сюда. – Айдан показал на винтовую лестницу, что вела на главную сторожевую башню. В этот момент Айдан стал чужим для Пиппы, она не знала его таким. Мрачно сосредоточенным и беспощадным.
Они взобрались на высокую башню и через несколько мгновений оказались в огромном зале с высоким сводчатым потолком, заштукатуренным по деревянному каркасу. В конце зала располагались огромный камин и соизмеримый с ним стол, за которым сидел новый хозяин замка.
Пиппа удивленно заморгала.
– Господи! Вот тебе раз! – прошептала она. О'Донахью Map направился к столу и могучей рукой приподнял узурпатора над скамьей.
– Наслаждаетесь, сударь?
Пиппа раньше никогда не слышала, чтобы у О'Донахью был такой голос.
Покраснев и закашлявшись из-за недостатка воздуха, Ричард де Лэйси еле выговорил:
– Я… могу… все… объяснить.
Четверо английских воинов бросились вперед. Ричард жестом остановил их.
– Объясняй! – рявкнул Айдан, слегка ослабив хватку.
– Я объясню! – раздался волевой женский голос. Привлекательная молодая женщина, одетая с головы до пят во все черное, появилась в дверях. На голове у нее быт плотный платок.
Отсутствие украшений только подчеркивало ее красоту. Так бывает с луной на безоблачном ночном небе. Идеальная кожа, правильные черты лица, выразительные глаза, чувственный рот и маленькие белые ручки. С ее пояса свисал молитвенник.
– Поторопись со своими объяснениями, Фелисити, – холодно произнес Айдан, – или дорогой Ричард погибнет от удушья.
Фелисити? Пиппа перевела вопросительный взгляд с Донала Ога на Яго, но оба старательно прятали глаза.
– Я пригласила лейтенанта де Лэйси занять замок Росс, – объявила женщина.
Айдан отпустил Ричарда.
– О, это восхитительно. – Пиппу прорвало, она была не в силах сдержать свое раздражение. – И по какому же праву вы предоставили дом О'Донахью Мара чужим людям?
В зале установилась мертвая тишина. Фелисити выверенным шагом направилась к Айдану и встала прямо напротив него, вытянув вперед изящную фарфоровую ручку. Она смотрела ему прямо в глаза, хотя адресовала свой ответ Пиппе.
Из глубины сознания на Пиппу накатила штормовая волна эмоций, и она каким-то шестым чувством поняла, что услышит в следующую минуту. Взяв себя в руки, она приготовилась выдержать испытание невыносимой болью.
– По какому праву? По своему праву, – произнесла прекрасная Фелисити, – на дом и на мужа.
Записки Ревелина из архива Иннисфалена
День, когда Айдан О'Донахью согласился взять в жены Фелисити Броуни, ничем не отличался от прочих дней, за одним исключением.
Это правда, что настоятель монастыря неодобрительно относится к суеверию, но я, Ревелин из Иннисфалена, клянусь перед Небесами памятью своей святой матери, что слышал рожок феи в то злосчастное утро.
Айдан считал, что у него не было выбора. Фортитьюд Броуни, отец Фелисити, был из торговцев и имел, как это называют саксы, амбиции. Он хотел выдать свою дочь за лорда. Даже если это ирландский лорд.
Констебль Броуни потребовал свадьбы в качестве условия заключения мира с Ронаном. Конечно, Ронан отказал, но Айдан увидел в этом возможность принести мир на свои земли. Чем спровоцировал гнев Рона-на. И, образно говоря, с Ронаном случился «приступ» ярости.
Айдан уверил себя, что это он довел отца до смерти.
И все равно женился на ней, этой протестантке и пуританке до мозга костей, как и обещал.
Она была прекрасна бездушной, холодной красотой мраморной статуи: благочестивая, отстраненная. Именно эти качества, возможно, и привлекли к ней юного Айдана. Он хотел завоевать ее. Надеялся, что под фарфоровой внешностью англичанки он найдет любящее сердце.
Но то быт единственный случай, когда его отец оказался прав. Ронана О'Донахью в тот день не подвела интуиция.
