Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Глеб медленно, как во сне, кивнул ей. Он помолчал еще с минуту, а потом окончательно взял себя в руки и сказал:
— Оксана права. От него мы узнаем все, что нам нужно.
— Хочешь, я допрошу его? — предложил отец.
— Не надо, — Глеб покачал головой, — я сам. Он задумался, а потом вдруг обратился к Эмми: — Амаранта, пойдешь со мной, — это был приказ, не просьба. — Кажется, он боится тебя. Данил, будешь записывать, — Глеб снова вошел в привычный ритм и начал командовать нами. — Виктор и Денис, принесите побольше серебра. Остальные могут быть свободны.
— Я тоже пойду, — надеюсь, по моему голосу всем стало ясно, что я не потерплю возражений.
В конце концов, туда идет Эмми. А куда она, туда и я. Глеб кивнул.
— И я, — Дима встал со своего места.
— Как хочешь. — Глебу было все равно, наше присутствие ничем ему не помешает. — Есть еще желающие? — Он посмотрел на женщин.
— Нет, спасибо. Мы, пожалуй, побудем здесь. — Оксана положила руку на плечо дочери, давая понять, что говорит за них обеих.
Но Ксюша и не собиралась ей возражать.
Как только отец и Денис вернулись из гаража, мы начали свой спуск в катакомбы.
Мне показалось, что запах сырости и плесени стал здесь еще сильнее. Должно быть, это было связано с дождливой погодой. А в остальном с моего последнего посещения подвала тут ничего не изменилось. Разве что стало многолюдней.
Наши шаги гулким эхом отдавались под потолком. Интересно, о чем сейчас думает этот несчастный парнишка? Он не мог не слышать нашего приближения. Знает ли он, что это сама смерть идет на встречу с ним?
Глеб остановился напротив двери одной из камер почти в самом конце коридора, открыл ее, первым прошел внутрь и включил свет. Я удивился размеру помещения; комната оказалось неожиданно большой. Мы все спокойно поместились внутри этой камеры, и сюда свободно могли бы войти еще человек двадцать, совершенно не мешая друг другу. Камера была прямоугольной формы. К дальней от нас стене на довольно длинной цепи был прикован оборотень. Я заметил, что цепь сделана из серебра, Так что ему ни за что бы не удалось порвать ее. В середине помещения стоял стол, а вокруг него штук десять стульев. В отличие от других камер, здесь не было ни одного окна. Да уж, подвалы инквизиции отдыхают. И хотя я не заметил приспособлений для пыток, общая атмосфера была пугающей.
Данил первым прошел за стол, сел, открыв свой ноутбук, и приготовился записывать слова оборотня. Дима и Денис разместились рядом с ним. Эмми предпочла остаться у самого входа, облокотившись на дверь. Я понимал, как, должно быть, тяжело ей было снова оказаться в этом месте. Ведь еще недавно она сама была узницей этих катакомб. Само собой, я встал рядом с ней. Взяв ее за руку, я легонько сжал ее пальцы, напоминая, что она не одна, Эмми благодарно мне улыбнулась.
Отец положил на стол дробовик. Мы не были садистами и палачами, в сущности, мы почти ничего не знали о пытках. Никто не намеревался выдирать парню ногти или надевать на него испанские сапожки, даже бить его никто не собирался. Но мы все неплохо стреляли. А еще мы прекрасно понимали, что он ничего не скажет нам по доброй воле. А значит, придется причинить ему такую боль, чтобы он был готов на все, лишь бы она не повторилась, и забыл о своей преданности стае. Именно для этого отец принес сюда дробовик. Он был заряжен серебряной стружкой, которая, конечно, не убьет оборотня, но причинит ему нестерпимую боль.
Глеб подошел к парню поближе. Тот сидел на корточках у самой стены. Их глаза встретились, и Глеб тихо вздохнул.
— Как же тебя угораздило вляпаться в это дерьмо, малыш? — Он сокрушенно покачал головой.
Судя по всему, Глеб рассчитывал на конструктивный диалог с парнем, возможно, надеясь на то, что нам не придется убивать сына его друзей. Ведь среди знакомых Глеба был теперь хороший вампир, так почему же не может быть хорошего оборотня?
Но мальчишка был другого мнения.
— Это дерьмо, как ты говоришь, дядя Глеб, — лучшее, что случилось в моей жизни, чтобы ты знал, — злобно протявкал этот щенок.
Глеб снова печально вздохнул. Думаю, он понял, что в этот раз удача была не на его стороне.
— Жаль, — протянул он, — все могло сложиться другому.
— Даже не надейся, — Тимур выпятил грудь, — я ничего вам не скажу.
— Скажешь, — тихо и уверено ответил ему Глеб.
В его голосе вдруг появились нотки заправского пыточных дел мастера.
Не знаю, как оборотню, но нам всем стало не по себе. Эмми нервно дернулась и крепче сжала мою руку. Дима неожиданно поднялся со своего места и, пробормотав что-то о неотложных делах, пулей вылетел из камеры. И, надо вам сказать, мне совсем не хотелось посмеяться над младшим братом. Я бы сам с удовольствием последовал за ним наверх.
— Скажи мне, где находится ваше логово? — между тем спросил Глеб.
— Да пошел ты! — нервно ответил парень.
— Так дело не пойдет. — Глеб протянул руку, и отец вложил в нее дробовик. — Видишь этот дробовик? Угадай, чем он заряжен? — Он продемонстрировал оружие пареньку.
Тимур нервно сглотнул.
— Правильно, — кивнул Глеб, — серебром. Не знаю, как давно ты обращен и успел ли испытать на себе действие серебра, но должен тебя предупредить, это очень больно, — сказал Глеб, делая ударения на слове «очень».
Я, наконец, понял его тактику. Глебу отчаянно не хотелось стрелять в парня, и он пытался запугать его в надежде, что тот сам все расскажет.
Но не тут-то было. Возможно, в душе мальчишка был партизаном, а может, он действительно просто не осознавал, что ему придется испытать. Он упорно продолжал молчать. Глеб медлил, а время между тем шло. Видя нерешительность друга, отец подошел и забрал дробовик, слегка отстранив того рукой. Глеб не возражал; поднявшись со стула, он отвернулся от парня. Отец наклонился пониже и, приставив дуло к самой коленной чашечке Тимура, чтобы стружки не разлетелись при выстреле, нажал на курок. Последовавший за этим вопль на какое-то время оглушил нас.
Отец и Глеб быстро отступили на безопасное расстояние, потому что от болевого шока парень перестал себя контролировать и начал превращаться в волка. Зрелище было, я вам скажу, не из приятных. Его трясло, суставы выкручивало так, что казалось, они сейчас лопнут. По всему телу полезла густая шерсть, она прорастала прямо из-под кожи, прорывая ее, и та, как ненужные лохмотья, падала на пол. Руки, ноги и даже лицо оборотня начали меняться, при этом было слышно, как хрустят, ломаясь, кости. Этот кошмар длился всего пару секунд, которые лично мне показались вечностью. Хорошо, что Димка ушел, внезапно подумал я.
Но вот перед нами уже стоял большой бурый волк. Его задняя левая нога безжизненно болталась, кровь стекала на пол и там начала образовываться лужа. Оборотень завыл. Этот вой был очень похож на крик боли и отчаяния. Наконец, устав, он лег, жалобно скуля.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
