Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
31 марта 1741 г. российский посол был благожелательно принят султаном, а затем начались переговоры. Они завершились подписанием 27 августа 1741 г. конвенции, ставшей завершающим документом русско-турецкого урегулирования, начатого в Белграде в 1739 г. На церемонии присутствовали великий везир и другие высшие сановники, члены посольства. Завершилась церемония обменом подарками и торжественным ужином. Для ее участников состоялось и театральное представление. Через два месяца посольство А. И. Румянцева отбыло на родину.
Турецкое чрезвычайное посольство тоже медленно двигалось к столице Российской империи. Вступив в пределы России в середине октября 1740 г., турецкий посол Мехмед Эмин-паша со свитой в 300 человек явно не спешил, дотошно обсуждая с русскими представителями, сопровождавшими посольство, детали аудиенции у матери юного Ивана VI, Анны Леопольдовны. Зиму посольство провело в Москве. Лишь 10 июля 1741 г. Мехмед Эмин-паша совершил торжественный въезд в Петербург. Вдоль всего пути следования посольства от Александро-Невской лавры до самого дома, отведенного послу, шпалерами стояли три полка гвардии и пять армейских полков. Солдаты приветствовали турецкого посла, отдавая ему «честь ружьем с музыкой и барабанным боем». 12 июля посол вручил свои верительные грамоты Анне Леопольдовне.
Во время русско-турецких переговоров началась новая русско-шведская война. В этой ситуации французский посол в Петербурге маркиз Шетарди пытался настроить Мехмеда Эмина на затяжку переговоров с Россией, но это ему не удалось. Подписание русско-турецкой конвенции в Стамбуле, а также стремление Порты к миру в условиях осложнившихся отношений Османской империи с Ираном позволили благоприятно завершить пребывание турецкого чрезвычайного посольства в Петербурге. В результате переговоров 1740–1741 гг. Россия добилась, в частности, удовлетворения своего давнего требования о том, чтобы российский государь именовался во всех турецких официальных бумагах императором.
После завершения миссии А. И. Румянцева постоянным российским дипломатическим резидентом при Высокой Порте с 1742 г. стал А. А. Вешняков. В июле 1745 г. он умер от тяжелой болезни и был похоронен в Терапии, предместье Стамбула, где находилась летняя резиденция российских послов. Его сменил А. И. Неплюев, сын известного дипломата И. И. Неплюева, занявшего пост российского резидента в султанской столице еще в 1721 г. Именно тогда впервые побывал в Стамбуле девятилетний Адриан Неплюев, которому суждено было четверть века спустя продолжить в Стамбуле дело отца. А. И. Неплюев занимал пост российского резидента до своей преждевременной кончины в 1750 г.
В период деятельности А. А. Вешнякова и А. И. Неплюева в составе постоянной русской миссии работали знающие свое дело дипломаты и переводчики. Работники миссии тесно общались с представителями различных ведомств Порты, активно противодействовали антирусским интригам Франции и Швеции в Стамбуле. Много внимания уделялось изучению молодыми сотрудниками миссии турецкого разговорного языка. Архивные документы, дошедшие до наших дней, свидетельствуют о том, что российские резиденты и их помощники основательно знали положение дел в Османской империи, хорошо ориентировались в сложной борьбе европейских держав за преобладающее влияние на султана и Порту. В апреле 1747 г., в период резидентства А. И. Неплюева, была подписана русско-турецкая конвенция, подтверждавшая положения соглашения от 27 августа 1741 г. Этот документ, который А. И. Неплюев разрабатывал и согласовывал с Портой с осени 1746 г., сыграл важную роль в сохранении мира между Османской империей и Россией во все более усложнявшейся международной обстановке (русско-шведская война и второй этап войны за австрийское наследство). Деятельность русской дипломатии в середине XVIII в. была в целом направлена на обеспечение мира с Османской империей. В немалой степени именно ее усилиями мирные отношения не нарушались более четверти столетия. Ухудшение русско-турецких отношений наступило в начале 60-х годов XVIII в. Объяснялось это несколькими причинами. Россия продолжала ощущать постоянную угрозу нападения отрядов крымских и ногайских татар, находившихся в зависимости от османского султана. Их разорительные набеги опустошали южные области России. Другой причиной роста напряженности в русско-турецких отношениях была проблема плавания русских судов в Черном море и их выхода через черноморские проливы в Средиземное море. Черноморская проблема особенно обострилась в связи с быстрым экономическим развитием России в первой половине XVIII в. Запрет на плавание русских судов в Черном море, наложенный Прутским договором 1711 г., все больше препятствовал развитию экономики Российского государства. Наконец, ухудшению русско-турецких отношений немало способствовало то обстоятельство, что многие подвластные султану народы Балкан и Кавказа все чаще обращали свои взоры к России, видя в ней своего избавителя от османского владычества. С просьбой о помощи в борьбе за освобождение от власти султана к царскому правительству обращались в ту пору грузины, черногорцы, сербы. Греки в 1765 г. даже заверяли императрицу Екатерину II в том, что в случае русско-турецкого вооруженного конфликта русскую армию поддержит 50-тысячное греческое войско.
Все это постепенно накаляло обстановку. Российское правительство старалось отдалить неизбежное военное столкновение с Османской империей. Талантливый русский дипломат А. М. Обресков, в течение почти 20 лет занимавший пост российского резидента в Стамбуле, немало потрудился для сохранения мира в русско-турецких отношениях, которые с середины 60-х годов настойчиво стремилась свернуть на путь военного конфликта пользовавшаяся значительным влиянием при дворе султана группировка сторонников войны с Россией.
В этой обстановке любой повод мог привести к войне. Таким поводом стал происшедший летом 1768 г. незначительный пограничный инцидент. Один из русских военных отрядов преследовал группу конфедератов – сторонников антирусской партии в Польше. В пылу погони отряд пересек русско-турецкую границу, ибо конфедераты стремились укрыться во владениях султана, и разорил земли во владениях крымского хана. И хотя русские военные власти признали недопустимость нарушения границы и наказали командира отряда, Порта потребовала от А. М. Обрескова, чтобы все русские войска были немедленно выведены из Польши. А. М. Обресков, естественно, заявил, что он не уполномочен принимать подобные решения и должен снестись со своим правительством. В ответ на это Порта арестовала резидента и всех 14 сотрудников российской миссии. А. М. Обресков оказался в одном из мрачных казематов Семибашенного замка. В длительном заточении он проявил незаурядное мужество и твердость духа. Весной 1769 г., уже во время начавшейся русско-турецкой войны, он в качестве пленника проделал с турецкой армией путь от Стамбула до Бендер. Затем его посадили в крепость города Димотики, где он полгода находился в крайне тяжелых условиях. Измученный заключением и болезнью, А. М. Обресков был освобожден в мае 1771 г., когда начались русско-турецкие мирные переговоры. Знания и опыт А. М. Обрескова весьма пригодились на переговорах, в которых он участвовал как один из двух российских уполномоченных.
Войну России султан Мустафа III объявил 4 октября 1768 г. Правда, Османская империя к войне явно не была готова, ее армия смогла начать боевые операции лишь весной 1769 г. Но уже в январе этого года по указанию султана глубокие рейды в русские земли начали отряды крымского хана. Кырым-Гирей был, правда, в ту пору в немилости у Мустафы III, но, когда военное столкновение с Россией стало неизбежным, султан вернул свое расположение. Умело избегая боев с регулярными войсками, отряды Кырым-Гирея разоряли южнорусские земли, уводили в плен жителей.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
