Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
На боеспособности царской армии сказалось еще несколько факторов. Правительство «испомещало» детей боярских, наделяло землей, но численность крестьян еще не успела восстановиться после чумы и татарских нашествий. И если строительство на юге засечных черт подарило России огромные неосвоенные пространства, то оно дало и побочный эффект. Крестьяне-то не были крепостными. Они потекли туда, на плодородные черноземы. Население деревень в центральных и западных районах поредело. А у дворян и детей боярских возникали проблемы — как снарядиться на службу самим, снарядить отряды военных слуг?
В Польше велись невиданные по своим масштабам приготовления, но они сочетались с хорошо продуманной дезинформацией. Баторий изображал, будто больше всего хочет мира, слал посольства. Никакого практического значения переговоры не имели, единственной их целью было скрыть истинные планы короля. А когда в Речь Посполитую приезжали царские послы и гонцы, рядом сразу же оказывались «друзья». «По секрету» нашептывали: если дойдет до войны, с королем пойдут лишь немногие «охочие люди», а магнаты участвовать не будут. Сообщали, что «шляхта и черные люди» недовольны Баторием, вот-вот выступят против него, и ему «на королевстве не быти». Такие донесения шли в Посольский приказ, к царю.
Первые удары на русских обрушились в конце 1577 г. Но пока это были частные операции в Ливонии. Шведы организовали партизанскую войну. Правда, отряд они сумели создать только один. В Ревеле собралось много беженцев, но ливонцы особым благородством не отличались — соплеменникам помогать не спешили. Они голодали, нищенствовали, умирали под забором. Чтобы оплатить похороны, с них даже обдирали последнюю одежду. Сохранились свидетельства, как вчерашних знатных дворян и дам закапывали голыми. А если кто-то задолжал, его по ревельским законам вообще запрещалось хоронить, пока наследники не заплатят кредиторам. И из таких бесприютных, озлобленных людей собрал банду сын мастера-монетчика Иво Шенкенберг. Принимал и портовую шваль, добровольцев из крестьян. Ничего не платил им, но предоставил грабить села, подвластные русским.
Ливонцы объявили Шенкенберга национальным героем, прозвали «Ганнибалом». Но Альпы этот «Ганнибал» не переходил, выдающихся побед не одерживал. Он выискивал места, где гарнизоны потеряли бдительность. Внезапным налетом захватил Вайсенштейн, сжег Пернов. Овладел еще несколькими замками, вместе со шведами погромил предместье Дерпта. Всех русских пленных Шенкенберг не просто убивал, а замучивал пытками. Их пластали на куски, тянули жилы, жарили на огне. Страшной смерти предавались как военные, так и женщины, дети, попавшие в его руки в Дерпте и других городах. Подобным способом вожак «сплачивал» подчиненных, пресекал для них возможность сдаться или изменить: попадешь к русским — не помилуют. Терроризировал и эстонцев, чтобы служили не царской администрации, а ему.
Шведский адмирал Гилленакр с флотом появился у Нарвы, сжег предместья, высадил десант, но его прогнали. Отряды шведов вторглись в Карелию, разорив села. Активизировались и поляки, тоже высматривая слабые места. В Дюнебург в знак «дружбы» прислали русским на праздник несколько бочек вина. А когда воины гульнули, ворвались и вырезали их. В Вендене воевода Иван Куракин беспробудно пил, запустив службу Ляхи подкупили мастера-латыша, он подделал ключ к крепостным воротам. Ночью неприятели проникли в город и захватили его. А в начале 1578 г. изменил Магнус. Заключил договор с Баторием и удрал в Курляндию, где король подарил ему г. Пильтен. Прежние владения Магнуса поделили поляки и шведы.
Иван Грозный еще не знал о масштабах той опасности, которая нависла над Россией. Он отреагировал на локальную угрозу, обозначившуюся в Ливонии. Направил войско князя Мстиславского и боярина Морозова вернуть Венден. Они обложили город, начали бомбардировку, сделав пролом в стене. Однако до штурма дело не дошло. Воеводы узнали, что к ним идут крупные силы поляков, и сняли осаду. Но и неприятель, попытавшись их преследовать, застрял у городка Левенварден. Маленький гарнизон во главе с князем Елецким и дворянином Валуевым месяц отбивал атаки. У осажденных кончились продукты, они резали лошадей, варили кожу, но выстояли. Враг ушел, оставив под стенами множество трупов.
Летом 1578 г. царь послал в Ливонию новую армию князя Голицына. Она двинулась на бывшую «столицу» Магнуса Оберпален (Пылтсама), занятую шведами. В жестоком бою город взяли. Дальше предполагалось наступать на Венден. Но между воеводами начались трения, споры, и они застряли под Оберпаленом. Царь понукал их, рассердился и отправил туда дьяка Щелкалова с боярином Салтыковым. Они должны были настоять на выполнении приказа, а если понадобится, вообще отстранить командиров и распоряжаться «мимо воевод». Вмешательство подействовало, в октябре рать подступила к Вендену стала строить осадные укрепления. Но время было упущено. Иезуит Поссевино не напрасно торчал в Стокгольме, враги России договорились о взаимодействии. К Вендену уже шли литовская армия Сапеги и шведская генерала Бойе.
Они соединились, и 18 тыс. наших ратников оказались зажаты между крепостью и неприятельским войском. 21 октября началось сражение. Легкая татарская конница не выдержала ударов панцирной кавалерии и покатилась прочь. Дети боярские и пехота отступили в полевые укрепления и отбивались целый день. Ночью среди командования опять возникли разногласия. Одни предлагали воспользоваться темнотой и спасаться, другие возражали. В лагере пошел разброд. Командующий Голицын, Щелкалов, Федор Шереметев прорвались через вражеские кордоны и ушли, за ними последовала часть воинов. Утром противник увидел, что число русских уменьшилось, и навалился всеми силами. Погибли бояре Сицкий, Салтыков, окольничий Воронцов, князь Тюфякин, 6 тыс. ратников. Врагу достались обоз, 17 орудий.
Секретарь Батория Гейденштейн описал, как пушкари, не желая сдаться, повесились на стволах своих пушек. Берусь утверждать, что это ложь. Православные воины самоубийством не кончали. Иногда взрывались вместе с крепостью, но это не считалось самоубийством. Очевидно, пушкари сражались до последнего и были казнены. А историкам, склонным во всех случаях слепо доверять «иностранным источникам», можно посоветовать провести эксперимент: самим попробовать повеситься на пушках XVI в. Они не имели лафетов, для них делались деревянные подставки или подсыпка, ствол возвышался над землей на полметра-метр. Русских воинов можно было повесить только на других пушках — на тех, что стояли на стенах Вендена.
Голицын был бит кнутом (такое наказание следовало по закону за бегство с поля боя). Пьяницу Куракина казнили. Но значительная часть Ливонии была потеряна. А враги широко пропагандировали успехи, раздували победную эйфорию. И это, в свою очередь, помогло готовить главный удар. Ни о какой оппозиции Баторию уже речи не было! В январе 1579 г. на сейме он объявил о походе на Россию, и его поддержали с общим восторгом. Конечно, о его призыве стало известно в Москве. Но поляки сумели обмануть русскую разведку и царя. Внушили, что удар будет нанесен все там же, в Ливонии. Впрочем, так оно следовало и по логике. Ведь Иван Грозный при переговорах сам соглашался уступить Полоцк, а спор шел лишь о Прибалтике. Однако Баторий нацелился именно на Полоцк. Это сулило стратегическую неожиданность, а кроме того, король рассчитывал перенести войну на русские земли, где легче было снабжать войска, солдаты могли поживиться богатой добычей.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
