— Пуанже. Франсуа Пуанже. — Его губы вытянулись в еще более тонкую линию, чем усы. — Капитан Фрейзер ожидает меня, мадам.
— О, прошу прощения. Пожалуйста, входите. — Китти посторонилась, пропустив его внутрь.
— Могу я быть чем-нибудь полезен, миссис Драммонд? Китти обернулась, с облегчением увидев Чарлза. Теперь посетителя можно передать на его попечение.
— Чарлз, этот джентльмен…
— Месье Франсуа Пуанже, — перебил ее француз, четко и ясно выговаривая каждый слог.
— Месье Пуанже хотел бы видеть капитана Фреизера, Чарлз.
— Сожалею, сэр, но капитан Фрейзер никого не принимает. Он поправляется после ранения.
Пуанже поджал губы, так что вместо рта осталась узкая щель.
— Мне назначено, — прошипел он сквозь зубы.
— Очень хорошо, сэр. Если вы изволите присесть, я уведомлю капитана Фреизера, что вы здесь.
Пуанже опустился на стул и скрестил руки в серых перчатках на рукоятке трости.
— Я сама скажу ему, Чарлз. — Китти двинулась вверх по лестнице, миновав спускавшихся вниз близнецов. — Я сейчас вернусь, девочки. Подождите меня на крыльце.
При виде незнакомца девочки замерли.
Пуанже снял шляпу:
— Бонжур, мадемуазель.
— Вы кто, мистер? — поинтересовалась Бекки.
— Меня зовут Франсуа Пуанже. — Он вставил в глаз монокль и уставился на них.
— А вам больно, когда он растет? — спросила Дженни.
— Прошу прощения?
— Ваш нос, — объяснила Бекки. — Он у вас как у Пиноккио. Моя сестра интересуется, больно ли вам, когда он растет?
— Кто такой этот Пиноккио, мадемуазель?
— Маленький мальчик, у которого удлинялся нос каждый раз, когда он обманывал.
Глаза Дженни восхищенно округлились.
— Ну, мистер, вы, наверное, такого насочиняли, что ой-ой-ой!
И рука об руку они проследовали дальше, оставив ошарашенного француза с открытым ртом.
Услышав голос Джареда, откликнувшегося на стук, Китти приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
— Джаред, внизу вас ждет месье Франсуа Пуанже. Джаред поднял голову от письма, которое читал:
— Что?
— Не что, а кто. Месье Пуанже уверяет, что договорился с вами о встрече.
— О встрече? Ах да, совсем забыл. Должно быть, это ресторатор.
— Ресторатор? — Китти вошла в комнату. — Вы собираетесь устроить прием? — Ей не верилось, что Джаред Фрейзер когда-либо посещал приемы, не говоря уже о том, чтобы устраивать их.
— Да. Я решил, что вел слишком замкнутый образ жизни после своего возвращения из Индии.
— И это еще мягко сказано.
— К тому же гувернантка моих дочерей считает, что для их блага я должен больше общаться с людьми. Точнее, как она изволила выразиться, «перестать отсиживаться за закрытыми дверьми».
— В таком случае вам не следует заставлять посетителя ждать. — Китти направилась к двери, затем повернулась: — Кстати, мы с близнецами собираемся на прогулку.
— Вообще-то я надеялся, что вы примете участие в этом разговоре. Хотелось бы услышать ваше мнение.
— Я обещала близнецам. Сейчас они ждут меня на крыльце. И потом, Джаред, я не имею понятия, как устраиваются шикарные приемы. У нас дома все ограничивалось танцами и пением.
— Может, вы хотя бы выслушаете его? Я доверяю вашим суждениям, Китти. Скажите девочкам, что, если они потерпят, я поведу их куда-нибудь на ленч.
— Трудно отказать в такой милой просьбе. Я не знала, что вы доверяете моим суждениям.
В его взгляде отразилось изумление.
— Вы это серьезно? Как вы можете сомневаться в этом после того, как я доверил вам своих детей? — Он подошел к двери. — Идемте, мы заставляем ждать месье Пуанже.
Спустившись вниз, Китти сообщила близнецам об изменении планов. В восторге от предстоящего выхода в город, девочки кинулись наверх переодеваться.
После уточнения времени и даты месье Пуанже отправился в небольшую экскурсию по первому этажу. Когда они вошли в столовую, он широко развел руками и объявил:
— Ковер и мебель придется убрать, капитан, и, конечно, стол и стулья в холле.
— И куда прикажете все это деть, месье Пуанже? — поинтересовался Джаред снисходительным тоном.
— У вас есть чердак, капитан?
— Да, но я предполагал устроить прием в саду. Ресторатор возмущенно вытаращил глаза:
— Франсуа Пуанже не для того готовит изысканные блюда, чтобы они стали добычей мух и прочих насекомых.
В надежде остудить накаляющиеся страсти Китти вмешалась в разговор:
— То есть вы намерены подавать еду в помещении?
— Разумеется, мадам. Итак, продолжим. Когда они вошли в кухню, Пуанже поднес к глазу монокль и огляделся.
— Размер подходящий. — Он снял серые перчатки, достал из кармана белые и натянул их.
Милдред, подбоченившись, наблюдала за манипуляциями француза, который занимался тем, что расхаживал по кухне, проводя пальцем по шкафчикам и проверяя, не осталось ли на перчатке следов пыли.
— Хм-м. — Нагнувшись, он открыл дверцу плиты и сунул туда голову.
Чарлз поспешно положил руку на локоть жены, когда та, не выдержав, шагнула в сторону француза.
Наконец Пуанже снял белые перчатки и снова надел серые.
— Вполне приемлемо, капитан.
— Вы не представляете, Пуанже, как вы меня утешили. Зная характер Джареда, Китти чувствовала, что он на грани того, чтобы схватить коротышку француза за шкирку и вышвырнуть из дома. Огоньки, сверкавшие в глазах Милдред, красноречиво свидетельствовали о том, что если этого не сделает Джаред, то сделает она.
— Теперь можно обсудить меню, капитан.
— Почему бы нам не пройти в библиотеку? — Китти подхватила Пуанже под руку и буквально вытащила из кухни.
Следующую четверть часа Джаред и Пуанже провели за обсуждением местных и иностранных вин, икры и паштетов, сандвичей с семгой и пирожков с курятиной и, разумеется, пармезана с пирожными на десерт, чему месье Пуанже придавал громадное значение. Наконец они перешли к вопросу о главном блюде.
— Могу я порекомендовать ягненка, тушенного в луковом соусе, капитан?
— Нет. Большинство моих гостей разводят коров, а не овец.
— Тогда, может, свиные отбивные в слоеном тесте?
— Пусть это будут говяжьи отбивные и жаркое на ребрышках. Ну и, пожалуй, окорок, зажаренный на вертеле. Пуанже в отчаянии всплеснул руками:
— Капитан, Франсуа Пуанже не жарит мясо на вертеле. Он готовит изысканные блюда.
