Издалека, из Святилища, донесся тихий звон гонга — сигнал, призывающий Девятерых собраться. Они придут сюда, так что у нее еще есть время.
— Креон, — воззвала она. — Откликнись!
Раздался тихий шорох.
Она отпрянула, заранее зная, что это скорпион.
Из расселины показались клешни, потом и он сам, большой, красный. Высоко подняв передние лапы, он бросился к Мирани, как будто слышал ее зов. И, если Бог вселяется в созданных им существ, тогда, выходит, она и вправду его звала. В свете звезд скорпион таинственно мерцал.
Мирани глубоко вздохнула. Приблизилась на шаг, задрав юбку выше колен и стиснув подол кулачками. Подумала: уж не вскружили ли ей голову ядовитые пары, поднимающиеся из расселины, не застелили ли они ей взор? Потому что к скорпиону было что-то привязано.
Она отыскала бронзовую чашу, наклонила ее обод к земле. Скорпион, как всегда, подполз ближе, привлеченный блеском отражений, игрой собственных порывистых бросков. Как только он вполз в чашу, Мирани выпрямилась, и скорпион беспомощно соскользнул на дно. Она вгляделась.
Браслет. Тонкий, дешевый, сильно потертый. Очень маленький, подходящий только для девочки. Мирани облегченно вздохнула. Это браслет Телии, она всегда его носила. Значит, Телия и отец Сетиса находятся внизу, в царстве Тени, там, где им ничто не грозит. И вдруг она оцепенела от ужаса. Она сказала им о Сетисе! Слышали ли они? Что они подумали?
Различив за спиной шаги, она крепче стиснула чашу.
Рядом стояла Ретия, укутанная в темный плащ. Она запыхалась от быстрой ходьбы.
— Так и знала, что ты здесь! В чем дело? Что ты затеяла?
Мирани вздохнула.
— Долго ли мы будем строить заговоры друг против друга?
И вдруг она разозлилась. В душе вскипел давно подавляемый гнев. Она подошла к рослой девушке и выпалила:
— Ты и Джамиль, Гермия и Аргелин — какая между вами разница? Ложь от имени Оракула и тирания. Ты всегда была гордой, Ретия, а теперь пошла на предательство! Ты же клялась, что будешь хранить верность только Оракулу? Нет, ты верна лишь самой себе! Неужели ты готова любой ценой осуществить свои честолюбивые замыслы? — Ее голос дрожал, она обернулась к Лунным горам и прокричала туда: — Неужели ради этого можно пойти на убийство?
Наступило молчание. Потом Ретия тихо произнесла:
— Мы с тобой никогда не были подругами. Но однажды я услышала, как Оракул произнес твое имя.
Мирани отшатнулась.
— Только не смей говорить, что затеяла всё это ради меня!
Ретия выгнула брови.
— Ладно, ладно, я не об этом. Но разве не видишь — ты утверждаешь, будто слышишь Бога. Не знаю, получится ли это у меня. Я обратилась к Оракулу только однажды и вместо ответа провела в забытьи несколько часов, а, очнувшись, узнала, что мое место заняла Царица Дождя. Я хочу услышать его, Мирани! Хочу получить эту силу, это знание. Поэтому, когда я стану Гласительницей, ты сможешь остаться Носительницей, и мы будем действовать сообща. Но только в том случае, если победит Джамиль. Если же победа достанется Аргелину, никого из нас не оставят в живых.
Мирани настороженно смотрела на нее.
— Ты серьезно?
Ретия угрюмо вздохнула.
— Я могла бы пойти на кое-какие уступки, но не стану лгать. — Она оглянулась. — Остальные идут.
У Оракула собрались все Девятеро. Иксака и Каллия, встревоженная Гайя, Персида, новая высокая девушка по имени Тетия. Последней пришла Крисса, немного запыхавшаяся, в розовом платье, а за ней — Гермия. Ни на одной из жриц не было маски.
Они встали полукругом возле расселины. Девушки, доселе видевшие Оракул лишь издали, благоговейно взирали на зловещую темноту.
Гермия обвела их взглядом.
— Известия из Порта обрывочны. Люди генерала отразили нападение, оттеснили врагов обратно на корабли. Несколько улиц всё еще горят. Сколько погибших — не знаю.
Теплый ветерок обвевал лица жриц, раздувал юбки, приносил нежный запах роз и тимьяна.
— Я разработала план, цель которого — остановить насилие. — Гермия впилась твердым взглядом в каждую из девушек по очереди. — Мы не допустим врагов к Оракулу. Поклянемся хранить Молчание, исполненное божественного гнева, пока не наступит перемирие. Какие бы угрозы ни нависали над нами, будем неколебимо стоять плечом к плечу. Согласны?
— Да, — твердо ответила Ретия.
Если Гермия и удивилась этому, то не подала виду. Она посмотрела на Мирани, и та осторожно поставила бронзовую чашу в середину круга.
Ретия храбро положила руку на обод чаши. Скорпион застыл, поднял подрагивающее жало.
— Клянусь хранить Молчание, — решительно произнесла жрица.
То же самое повторили и другие девушки — они робко касались обода, не сводя глаз со скорпиона и его странного браслета, готовые при малейшем движении отдернуть руку. Вместе с ними клятву принесла и Мирани. Последней подошла Крисса.
Глаза светловолосой девушки расширились от ужаса.
— Не могу, — выдохнула она.
— Двигайся помедленнее, — шепнула ей Мирани. Крисса осторожно протянула пальцы и прошептала:
— Клянусь хранить Молчание. — И с визгом отдернула руку — скорпион внезапно ожил и метнулся к ней.
И только Мирани заметила, что даже кончики накрашенных ногтей так и не коснулись бронзового обода. Гермия кивнула.
— Благодарю вас всех. Такая верность Богу успокаивает меня. Джамиль утверждает, что эта война начата ради сохранения чистоты Оракула. А Аргелин заявляет, что подоплекой тут — торговля и серебро. — Она вскинула голову. — Что ж, посмотрим.
Свет. Красные огни факелов между оливами, треск смолы. Громкий лязг металла. Факелы приближались.
— Здесь солдаты! — Ретия обернулась к Гласительнице. — Это что, предательство?
— Не с моей стороны. — Гермия напряженно всматривалась в темноту, поджав губы.
Солдаты выстроились вдоль лестницы двумя шеренгами и скрестили копья. Кое-кто украдкой складывал пальцы в защитный знак, отводя от себя божественный гнев; другие бросали в черную расселину испуганные взгляды. Гермия шагнула вперед и голосом, ледяным от ярости, заговорила:
— Кто вас послал? Как вы посмели прийти сюда?
— Их привел я. — По лестнице поднялся Аргелин. Вид у него был усталый. Почти всё лицо закрывал бронзовый шлем, из-под него сверкали только глаза, борода была нестрижена. Остановившись, он обвел Девятерых горящим взглядом.
— Как хорошо, что вы все здесь.
— Тебе и сейчас нужны телохранители? От кого они будут тебя оберегать — от нас? — холодным тоном осведомилась Гермия.
— От кое-кого из вас, дамы. Мне еще долго будут нужны телохранители.
