Встал, прихватив с собой пустую рюмку, наклонился к ветеринарам.
— Не согласитесь ли, — сказал он, — оказать услугу писателю, ответив на пару вопросов. Видите ли, я сейчас работаю над куском, где требуются познания профессионального медика, и, поскольку мне нужна небольшая консультация, я бы, с вашего позволения, отвлек вас на полминуты.
На вид нормальные ребята. Смотрят вполне приветливо, не пугаются, непохоже, что он им особенно помешал.
— Писатель, — сказала женщина своим спутникам.
Плечистый бородач пристально уставился на Билла, остальные двое переглянулись, гадая, что сулит эта встреча — развлечение или скуку смертную.
— Мы могли о вас слышать? — спросил не без скептицизма бородатый ветеринар.
— Отнюдь. Я не из таких писателей.
Похоже, эта реплика никого не задела, хотя
Билл и сам не очень понял, что имел в виду. Скорее даже, его ответ их успокоил, задал тональность непринужденного разговора между анонимными попутчиками.
Билл посмотрел на свою пустую рюмку, поискал глазами официанта, заглядывая даже на территорию соседних заведении, — открытые террасы ресторанов выстроились вдоль эспланады плотной шеренгой.
— Но неужели нам не могло подвернуться что - нибудь ваше? — сказала женщина. — В аэропорту, например, в аэропортах имена не всегда запоминаешь.
Мужчины одобрительно глянули на нее.
— Нет, вряд ли. Определенно нет.
Женщина маленькая и широколицая, но это ее
не портит, подумал он. Манера говорить слегка выпячивая губы. Аккуратная каштановая челка.
— А что вы пишете? — спросил второй ветеринар.
— Прозу.
Бородатый неуверенно кивнул.
— Понимаете, я работаю над эпизодом, где никакие годы копания в книгах не могут заменить тридцатисекундной беседы со специалистом.
— А фильмов нет? — спросила женщина.
— Точно. Есть у вас книги, которые стали фильмами? — сказал второй ветеринар.
— Нет, боюсь, мои книги — только книги.
Плечистый слегка улыбнулся, поглядывая на
Билла из кущ своей бороды.
— Но, вероятно, вы где-то появляетесь в качестве писателя, — сказала женщина.
— В телевизоре то есть? — спросил у нее второй ветеринар.
— Ну знаете: часто смотришь и думаешь — еще один, сколько же их.
Билл поманил проходящего мимо официанта, помахал в воздухе рюмкой, но осталось неясно, заметил ли это официант, понял ли, какой напиток Билл заказывает. Горели цветные лампочки; целая компания вышла на балкон на верхнем этаже белого здания, стоящего прямо за дальним рядом пальм.
Билл присел у столика на корточки; продолжил беседу, переводя взгляд с одного собеседника на другого.
— Ну хорошо. Мой персонаж попадает под машину на городской улице. Сам встает, без посторонней помощи уходит. Тело в синяках. Где - то что-то ноет, иногда приступы боли. Но в принципе он чувствует себя нормально.
— Вы же понимаете, — сказала женщина, — что мы диагностируем и лечим только болезни и травмы животных.
— Это я знаю.
— Животных, не людей, — сказал второй ветеринар.
— Я с удовольствием рискну.
Вскочив, Билл погнался за официантом — на бегу осушил почти пустую рюмку, бережно передал, выговорил по слогам название бренди. Потом вернулся к столику ветеринаров и снова присел на корточки.
— Итак, проходит несколько дней, и у моего персонажа появляются более тревожные симптомы, прежде всего постоянная сильная боль в боку, ближе к животу.
Другой официант, не тот, с кем толковал Билл, принес ветеринарам еще вина.
— Он начинает гадать, не повредил ли себе что-то внутри, и какой это может быть орган, и насколько это серьезно, не чревато ли тяжелой болезнью и так далее. Дело в том, что он собирается в путешествие.
— Значит, он мочится кровью? — спросил бородатый ветеринар.
— Нет, в моче крови нет.
— Если вы заставите его мочиться кровью, можно закрутить занятную историю с почками. Тут мы вам могли бы помочь.
— Я не хочу, чтобы в моче у него была кровь.
— Что, утонченные читатели поморщатся? — спросила женщина.
— Нет, понимаете ли, болит спереди.
— А как насчет селезенки? — спросил второй.
Немного подумав; Билл не смог удержаться от
вопроса:
— А у собак есть селезенка?
Остальных это страшно насмешило.
— Если нет, — сказал бородач, — значит, я всю жизнь делал спленоктомию мохнатым карликам и неплохо на этом зарабатывал.
Биллу очень понравился смех бородача — грудной, заливистый. Первая жена Билла презирала его за симпатию к врачам — думала, Билл примеривается, как бы ее пережить.
— Позвольте мне кое-что добавить, — сказал Билл. — Мой персонаж любит выпить.
— Тогда селезенка у него почти наверняка увеличена, — сказал второй ветеринар. — А большую селезенку легче повредить, она будет кровоточить долго-долго и причинять сильную боль.
— Но селезенка слева, — сказал Билл. — Мой персонаж чувствует боль справа.
— Вы нам об этом говорили? — спросила женщина.
— Кажется, забыл.
— Может, поменяете на левый бок, чтобы была селезенка? — сказал бородатый. — Думаю, кровь из нее будет хлестать без удержу. Занятную историю удастся закрутить.
Официант принес бренди, и Билл вскинул руку — торжественно попросил прерваться, дабы утолить жажду.
— Но поймите, мне нужен правый бок. Это принципиально важно для сюжета.
И почувствовал: все напряженно задумались.
— Верхний правый сегмент подойдет? — спросил второй ветеринар.
— Пожалуй, сгодится.
— Ничего, если он будет чувствовать боль при всяком глубоком вдохе?
— Больно дышать. Почему бы и нет, собственно.
— Ничего, если у него будет ныть правое плечо?
— Пожалуй, сгодится.
— Тогда задачка решена, — сказала женщина.
Бородач вновь наполнил бокалы.
— Разрыв печени.
— Гематома.
— Локальное скопление крови.
— Наружных проявлений нет.
Официант принес ужин Билла и поставил его
на соседний столик. Все невольно туда уставились. Билл перенес тарелку и столовые приборы на столик ветеринаров и, сидя на корточках, начал разрезать мясо.
— Значит, корень всех этих бед — в печени. Как он вообще-то и подозревал. Что мне с ним делать дальше? Как он себя чувствует?
