Слабо потянуло табачным дымом. Ну что же они, лохи чилийские? Кто же на позиции курит-то? Гамадрилы офигевшие, непуганые… Хотя для нас это к лучшему! Стало быть, не ждут неприятностей. А неприятности — вот они мы, туточки! Подкрались незаметно, как тот самый, не к ночи будь помянут, пресловутый пушной зверек. Двигаемся дальше, прикрывая друг друга. Дойдя до конца короткого коридора, остановились. Развилка, однако. И куда сейчас? Вот «душара»! Хоть бы сигнал какой подал. До чего же неудобно выскакивать с доворотом вправо! И это придется брать на себя. Гному досталось левое направление. Замерли перед решающим броском. Как старшему, команду подавать мне. До чего же не хочется… но надо! Толкнув друга бедром, беззвучно выскакиваю из-за угла, довернувшись в сторону возможного противника. Пусто. Буквально на расстоянии метра передо мной светлое пятно входа в очередную комнату. Заглянув в проем, слева заметил какой-то темный силуэт. На пути к нему что-то чернеется, еле угадываемое во мраке — не то кресло, не то другое что. Незаметно не обойти, уловит, зараза, боковым зрением. Вот силуэт пошевелился, слабо разгорелся красный огонек — в кулак курит, похоже. Вынул из ножен НРС-2, на ощупь потянул рычажок, сняв предохранитель и поставив на боевой взвод.
От Гнома никаких известий, и это не есть гут. Когда бандит в очередной раз затянулся, я, скорее угадав, чем разглядев мушку с целиком, потянул спуск. Слабый, еле слышный щелчок выстрела. Темная фигура дернулась и бесформенной массой, издав характерный звук падающего тела, свалилась на пол, выронив в сторону яркий огонек сигареты. Негромко брякнуло об пол оружие. Практически в тот же момент сзади, мягко коснувшись моего плеча, появился Сергей.
— Минус один, — прямо в ухо выдохнул он.
— Минус один, — так же тихо повторил я.
Обязательный, въевшийся в инстинкты, контроль… Пульс отсутствует. Коротко светанув фонарем, Гном уважительно прошептал:
— Лихо ты! Прямо в башку влепил. Как умудрился-то?
— Случайно, наверное, — ответил я, извлекая из вкладыша гильзу и по привычке убирая ее в карман. Резинку, закрывающую ствол, после поменяю. — Наверху проверять будем?
— А надо?
— Лучше посмотреть. Как бы там снайпер не засел или другая какая зараза.
— Тогда пойдем.
Зарядив нож новым патроном, убрал в пристегнутые к голени ножны. Проверив оставшиеся помещения этажа, направились вверх по лестнице. Как бы быстро ни работали, больше часа провозились. Шуметь-то в любом случае нельзя, да и под ноги не посветишь. Только окончательно убедившись, что в здании больше никого нет, из окна девятого этажа выдали в направлении оставшейся группы три короткие вспышки фонаря с прикрытым пальцами отражателем, так чтобы оставалась только узкая щель. В ответ также получили один едва уловимый импульс. Движение уловили практически сразу, разглядев в темноте пять темных силуэтов, метнувшихся в нашу сторону.
К моменту, когда Димка с группой добрались до «свечки», мы с Серегой успели спуститься вниз.
— Что тут у вас? — поинтересовался друг, передавая Гному СВД и эрдэшку.
— Троих зачистили, — произнес я, принимая у Кошмара свой РД с прицепленной к нему рацией и тубус «Шмеля». — Валить отсюда надо, пока их не хватились. Как у вас?
— Норма! А что «духи» тут делали?
— Непонятно, — ответил Сергей. — Тусовались, хрен знает зачем. Может, позицию для снайпера стерегли? Но лежки мы не обнаружили. У одного гранатомет был, там и оставил. Вышибники только переломил — пусть теперь выстрелами вручную швыряются, да прицел с него снял. «Духи» без него обойдутся, а нам вместо бинокля пригодится, хотя слабый, конечно. Держи, Мокрый.
Рядом стоящую многоподъездную «высотку» обошли с тыльной стороны, вновь углубившись в безжизненный малоэтажный сектор.
* * *
Добравшись вслед за «скорой» до госпиталя, занесли Сашку в палату. Хорошо начальство подсуетилось! Та самая «генеральская», в которой и я «отдыхал» не так давно. Белый благодарно улыбается одними глазами, видя знакомые лица. Узнает, стало быть. А это значит, что не все потеряно!
— Помогли? Хорошо, а теперь давайте-ка все отсюда, не мешайтесь, — услышал за спиной властный голос.
Обернувшись, увидел начальника хирургического отделения.
— Владимир Генрихович, ну еще чуть-чуть, — попытался надавить я на жалость.
— Нет, я сказал! Станет парню лучше, тогда и приходите. Давайте, ребята, на выход. О друге подумайте — ему отдых нужен.
Что тут поделаешь? Приходится подчиниться. Наперебой стали прощаться:
— Выздоравливай, Санек!
— Мы к тебе скоро придем с гостинцами.
— В отряде все тебя ждут, Санька!
В коридоре наткнулись на Удалого, беседующего с женой Белого. Тактично отошли в сторону, чтобы не мешать, но разговор все равно доносится.
— Что теперь с ним будет, Сергей Терентьевич?
— Все будет хорошо, Женя. Главное, что он жив, а здоровье восстановится. Твой Сашка — мужик сильный. С лекарствами поможем, сделаем все возможное.
— Я боюсь…
— Не надо ничего бояться, — перебил командир. — Главное, верить и ждать. Все образуется. Твой Сашка еще в строй встанет. Это я точно говорю.
— Мне бы вашу уверенность…
— Ну это ты зря. Ты должна надеяться и эту надежду передавать Сашке. И тогда все будет замечательно. Будут проблемы — двери отряда для тебя всегда открыты.
— Спасибо вам большое.
— Мне-то за что?
— Если бы не те деньги… Это же вы постарались.
— Не мне, парням спасибо, — кивнул Удальцов в нашу сторону. — Их благодари. Друзья у твоего мужа настоящие. Если бы не они, у меня бы ничего не вышло.
— Спасибо, ребята! — сквозь слезы признательно произнесла Женя.
— Не за что, — ответил за всех Сергей. — Обращайся, всегда поможем!
Вернувшись на базу, окунулись в повседневные заботы. Спортзал, тактика, огневая подготовка с выездом на полигон — дел хватает, скучать не приходится. Только к вечеру появилась возможность поразмышлять о текущих загвоздках. И первой среди них значится: что же подарить невесте на свадьбу? Хочется чего-то неординарного. А вот чего?
С деньгами-то как раз проблемы нет. Она в другом: золото дарил недавно, а повторяться — признак дурного вкуса. Еще неизвестно, чем родня и друзья решат порадовать. Вот смеху-то будет, если все подарят одно и то же! Даже хмыкнул, как только представил: тридцать три утюга! И все их поставить на подоконник. Однако, не смешно. Посовещаться бы с кем-нибудь.
— Чего грустишь? — хлопнул Серега по плечу.
— Ты бы хоть ногой шаркнул, когда подходишь, а то так можешь и заикой оставить, — отозвался я.
— Это тебя-то? С каких пор стал таким пугливым?
— Всегда таким был. Только поэтому и имею удовольствие сейчас с тобой разговаривать.
