Что, Масовская, скажешь, нет? Это теперь ты такая умная, сидишь себе и смотришь, может, тебе еще солнышко принести и повесить под потолком, а дринк с вишенкой прямо в руку? Типа только смотришь, а если что, сразу в крик. Мама, мама, принеси мухобойку, оно шевелится.
А может, на самом деле все не так? Может, то, что лежит тут в кровати, это только мой представитель в Польше, может, это только демонстрационная версия моей программы? Может, я тоже кое-что чувствую, и если ты даже этого не можешь понять, беги в киоск и купи себе очки с объемным эффектом и тогда приходи, потому что из моей спины тянется в глубь земли многокилометровая инфраструктура, клубятся кабели и транзисторы, не смотри, а то утонешь, не трогай, а то потеряешь руку. Нет, на полном серьезе, ты в каком мире живешь, родная, ты же не рубишь элементарных вещей, если хочешь сдать этот свой экзамен, лучше купи себе учебное пособие по окружающей тебя действительности с бесплатным комплектом вырезных картинок, тогда и поговорим. Можешь меня навестить, я тебя даже поспрашиваю, приноси контрольные вопросы, ксерокопию паспорта не забудь. Будь внимательна, потому что вопросы каверзные: социально-политический фон? Польско-русская война — это всего лишь подтвержденный документами исторический факт или же комплекс навязанных обстоятельствами предубеждений? Опиши эволюцию коллективной галлюцинации в ходе сражения с вымышленным врагом — представь результаты графически в виде соответствующей функции. То, что ты держишь в руках, это просто обычная авторучка? (Вслух объясни понятие «фаллический символ».) Что означает находящаяся на ней надпись «Здислав Шторм»? (Устно объясни термины: капитализм, реклама, акционерное общество.) Моральный облик героев на фоне их жизненного пути, перечисли черты их характера и внешнего вида, как проявляется анимализация персонажей? С какой целью воплощается в жизнь запланированная смерть главного героя? (Перечисли основные положения философии New Age, что означает словосочетание: закрыто-цилиндрическая композиция.) Задание на пятерку: представь в форме графика теорию двойного дна. А у тебя есть второе дно? Мотивируй свой ответ. На местной дискотеке ты встречаешь дьявола, что ты ему скажешь? Спонтанно отреагируй на заданную ситуацию.
Что, Масовская, припухла? Не знаешь, что и сказать? Это уже пошел курс для продвинутых, а ты вместо того, чтобы отвечать, пялишься в радар, — может, тебе язык вырвали, наконец-то. Положи его в спичечный коробок и закопай рядом с моей кроватью в полу, очень все это грустно, но мне только на руку, теперь ты мои личные данные можешь показать русским разве что жестами. Я так тебе сочувствую, возьми-ка организуй общество, пусть и другие психованные, тоже без языков, борются со мной азбукой Морзе, если хочешь, я дам тебе телефон Анжелы, ей это понравится, она обует ролики и примчится сюда через пять минут.
Масовская, ну чего ты так? Что у тебя за выражение лица? Не надо на меня сразу так сильно злиться. Будь проще, и люди к тебе потянутся. Только не прикидывайся, что ты это всерьез, типа жизнь и смерть на двух разных половинках тарелки плюс выжатый пакетик от чая. Эй, давай решим это мирным путем, лады? Я скучаю, ты зеваешь, я надеваю рубаху, ты застегиваешь пуговицы на манжетах, взаимное ООН, а то чуть что, так сразу война и один другому вены режет, на фига нам это? А когда я буду умирать, поинтересуюсь: ты что, тоже помираешь? — это я так, в шутку, подумаю, а ты с помощью этого радара на полке или по жестам моих ладоней расшифруешь. Вот увидишь, тебе понравится. Если я тебя обидел, так это в шутку, ну что ты в самом деле.
Но единственное, что я после своих слов вижу, это как она, нагло глядя мне прямо в глаза, тянется рукой к штепселю. О нет, Масовская, перестань, это уже не шутки, электричество детям не игрушка, электричество плюс ребенок равняется нет ребенка, большая дыра вместо ребенка, ну перестань же, я знаю, это только такая фотка с каникул, такой слайд, мы с тобой в музее проводов, улыбаемся, оба такие счастливые, нам хорошо вместе, ты тянешь за какой-то проводок, что за чудесные каникулы, я сейчас не выдержу, сейчас побегу и на тебе женюсь, правда, без лажи. Но этого на фотке уже не видно, потому что вспышка отказала и вдруг становится темно.
Мы обе, болтая ногами и щелкая орешки, разговариваем о смерти, хотя об отсутствующих говорить не принято. Это только синяки и царапины, я их наставила, катаясь на велосипеде, свои ты приобрела таким же образом, но на наших ногах они выглядят как синие озера и фиолетовые моря, и мы с увлечением разговариваем о смерти. И представляем себе собственные похороны, на которых присутствуем, стоим в сторонке с цветами, подслушиваем разговоры и плачем громче всех, поддерживаем наших мам под руки, бросаем горсть земли на пустой гроб, потому что на самом деле смерть нас не касается, мы другие и умрем когда-нибудь потом или даже никогда. Мы смертельно серьезны, мы курим сигареты, затягиваясь так, что эхо разносится по всему дому, и стряхиваем пепел в пустую коробку из-под акварельных красок.
Тем временем мы решаем устроить заговор, царапаем на стене грандиозный план побега в глубь земли. И начинаем готовиться, уничтожаем отпечатки пальцев, снимаем с расчесок выпавшие волосы, собираем одежду. Все для того, чтобы у мира вырос на руке шестой мертвый палец, чтобы мир ошибся, сбился со счета, чтобы ему показалось, что нас вообще никогда не было. Чтобы повесить себя в шкаф на вешалке, вытащить из карманов все монеты, спички, бумажки и вынуть себя обратно, когда все уже закончится. А пока носить другие вещи, тела старых девочек, засушенных между страницами книжек, лица анемичных детей.
Но крышку сдвинули, содержимое попробовали и выставили на всеобщее убийственное солнце. И мы изо всех сил жмуримся, но кожа на веках сделалась прозрачной, и мы видим все очень ясно: брошенную, лишенную содержания одежду, трехдневной щетиной обросшую комнату, надутые ветром штаны, наши пустые упаковки, упаковки, из которых нас уже съели.
Мы кокетливо говорим: пожалуйста, но вместо подкопов в полу — несколько ничтожных, бессильных царапин, сделанных заколкой на руках. На нас сели ночные бабочки и отложили в рукавах яйца, и теперь мы больны, бинты слазят вместе с кожей, колготки слазят вместе с кожей, кожа слазит вместе с пальто. Становится все хуже, я уже выплюнула маленький черный пузырек, который медсестра поймала на лету, и у нас вдруг ухудшилось зрение, потому что теперь мы все видим иначе — все вокруг облеплено нефтью и подвешено за ноги на деревьях, весь мир — в елочных украшениях, грустно качающихся на ветру.
Сделай что-нибудь, я так больше не могу, все вокруг утыкано шипами, воздух и тот с шипами, дождь раздает пощечины. Волосы запутались в спицах велосипеда и слетают вместе с головой, сделай что-нибудь, забери меня отсюда.
А за ночь на нас построили город, отвратительный город, огромную свалку, мусорщики стоят и, прислонившись к мусорным контейнерам, читают старые, на глазах распадающиеся газеты. Мосты, железнодорожные рельсы и телефонные кабели, машины и бесконечно длинные улицы, по которым кружат мусорки, вырывая у людей из рук окурки, бумажки и гигиенические салфетки. Меня облепили люди с дырявыми авоськами, по тротуарам катятся яблоки и картошка, бьются бутылки, солнце садится за осколки стекла и оранжереи.
