Зеленая возврат-луковица появилась на песчаной отмели Фату-Хиву не через час после его убытия, как обещалось, а через двадцать пять часов.
* * *
Яркое солнце тропиков, искрящееся на изумрудной глади Тихого океана, ударило в глаза Аверьянова, и в ту же секунду четыре стальные женские руки выволокли его наружу.
– И это называется «часок»?
– Или это час с небольшим, гад?!
– Прибытие рейса Коломенский загс – Фату-Хиву задерживался по техническим причинам… – гнусавым голосом взвыл Аверьянов, пытаясь обратить происшедшее в шутку и не подпустить женские руки с уже поломанными ногтями к своим глазам. – Мы просим прощения от лица… Ногти от лица! Ну-ка! Вот, пожалуйста! Я тоже царапаться буду! Виноват, каюсь! Немедленно искуплю!
– Мы здесь вторые сутки уже кантуемся!
– На бананах и черт-те на чем!
– Банкет, ресторан, венчание в церкви – все к чертовой матери!
– Вы с ума там сошли, если такие вещи считаете возможным допускать!
– Считаете, что все вам можно? Кто будет отвечать за этот беспредел, а?!
– Я буду! За базар отвечу. Вот деньги, видишь? Оцени ущерб. Сейчас прям отстегну. Кто у вас побухгалтеристее?
– Галина Аркадьевна.
– Ну вот, пишите: список, счет, сумма прописью. Получила такая-то…
Аверьянов, как и всякий мужик, которому перевалило за тридцать, прекрасно знал, что стоит только бабий скандал перевести в конструктивное, деловое русло, запал мгновенно иссякает, уступая место бессмысленной и бесконечной толчее на месте. Основной вопрос при этом тут же уходит в песок, уступая место множеству частных вопросов. Где взять ручку? На чем писать? Почему не предупредили заранее, я бы переоделась? Ну, и так далее…
– Да не волнуйтесь вы так, девочки, все будет! – попытался объяснить Николай. – Все состоится, все будет отлично! И церковь будет, и ресторан ваш не уйдет, и за все, за моральный ущерб, заплатит вам это… киностудия!
– Улыбнитесь, вас снимают скрытой камерой?! – язвительно спросила свекровь. – Где она, камера твоя? Где скрыта-то? Я пять часов ее искала, чтоб плюнуть в объектив.
– Мы вам поверили, думали, нас по телевизору покажут, – разрыдалась очень молодо выглядевшая теща. – А тут такое бескультурье! Нагадить, испортить свадьбу, людей обмануть! Скрытая камера! Гадость какая! На нашей слабости, и так сыграть безжалостно! Тьфу!
– Видеть я вас не желаю!
– Ну, простите, что поделать: техника подвела. Перечислите свои убытки, включая моральный ущерб, сумма прописью, и киностудия оплатит, я же сказал! Сейчас, в данный момент, наличными! Ну, что еще вам, милые?!
– Мы за банкет, вы знаете, сколько мы отдали за банкет?!
– Не знаю. Поэтому в третий раз говорю: напишите, представьте счет, я оплачу. Все будет скомпенсировано. Ну?
– Что «ну»?
– Давайте грузитесь, полетели назад, с меня хватит. В Москве договоримся. Где остальные все?
– Мужчины – пьяные, вон под кустом лежат.
– С чего они пьяные-то? – удивился Николай.
– Так они ж в загс и на венчание знаете сколько с собой захватили? Фляжка здесь, фляжка там.
– А твой и вообще пятилитровую носил, букетом замаскировал, лишь бы не упустить.
– Да ты на своего-то глянь!
– А вон, смотрите, жених на пальме, за бананами опять полез, обезьяна безмозглая! И так уже весь костюм расхлюстал на полосы!
– На свою дочь посмотри: тоже макака та еще! «Невеста-а-а…»
– А где же девушки, вот именно? – спохватился Николай. – Невеста-то, супруга, виноват, со свидетельницей где?
– Так ее же ваши у себя на пиратском корабле задержали! Мы им орем, они не слышат!
– А ей, наверное, там понравилось!
– На каком пиратском корабле?! – обалдел Аверьянов. – Какие «наши»?
– Да вон, в бухте стоит! Ваш?
– Нет, – попытался сглотнуть Николай, но не смог – в горле вдруг разом пересохло.
На рейде действительно стоял на якоре большой двухмачтовый барк с «Веселым Роджером» на фок-мачте – череп и две берцовые кости крест-накрест на черном фоне.
– Есть попить у вас, девчата?
– Па-пить?
– Ах, тебе и па-апить еще?
– Да ты знаешь, где здесь вода?
– До воды отсюда два часа! По джунглям, в гору, к роднику! Я убить вас готова всех, гадов-киношников!
– Улыбнитесь! – Аверьянов, не давая ужасу схватить за душу, деморализовать, примиряюще обнял женщин за плечи. – Вас снимает скрытая камера!
– Где она, камера твоя? Ведь врешь же все, я чувствую!
– Да, пусть покажет скрытую камеру свою!
– Не могу я вам ее показать, на то ведь она и скрытая. А как девушки попали на корабль?
– Как-как! Он приплыл, встал там, воды забрать… Копали они, пираты ваши, что-то еще, там, на мысе. Нас не видели. А мужикам, им же с пиратами сфотографироваться, выпить – как же без того?! Начали махать им! Они и прислали лодку, эти, ваши, пиратами наряженные. В костюмах… В камзолах или не знаю, как их там… С пистолетами, саблями… Увидели мужиков наших, поняли, что пьяные… Обыскали, избили…
– Избили мужиков, а Свету с Верой забрали – на лодку и на корабль!
* * *
Его проклинали, у него требовали, но он их слышал уже вполуха.
«Вот влип-то, – подумал Николай. – Ну какое, казалось бы, дело простое – викингов без потерь высадить. Но ведь не успеешь оглянуться, и вот пожалуйста, две сотни проституток там, пиратский бриг – здесь, ребята – в Москве, да еще и разведка, поди, давно на хвост села… Вот тебе, блин: искал романтики? Ешь! А главное, непонятно, что теперь делать…»
В голове у Аверьянова уже плыли цепочки вопросов, ответы на которые были существенны для выработки плана дальнейших действий. Главное было понять, что произошло. На поверхности все было проще пареной репы: проходил мимо парусник, зашел водой заправиться, едой. Пьяные идиоты привлекли внимание. Причалил. Бухим в рюхало, девок – на конвейер. Проще некуда. Но!
Что потерял барк в этих краях? Это же Полинезия. Торговых путей на сотни миль тут нет, нет и населенных пунктов, стоящих ограбления или крышевания. А шлепать сюда очень прилично: от любого региона с оживленным морскими торговыми трассами – ого-го!
Далее. Почему они не убили мужиков? Убить, по логике вещей, по природе пиратов, было бы и проще, и естественнее. Зачем оставлять недобитков за спиной? Саблей по шее: «Кланяйся там, здесь уж не увидимся». Дешево и сердито. Но нет, избили, причем слегка (!), и кинули на песке.
Почему?
Еще вопрос. Чего они застряли здесь? Почему стоят на якоре? Почему не уходят? Чего ждут? Казалось бы, как просто – девок прихватили и побежали себе далее.
