Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
– Было бы преступно, господа… да, преступно… отказаться от содействия частного капитала… в удовлетворении нужд, которые государство не в состоянии само удовлетворить…
И какой же банк, по словам Руссо, мог внушать большее доверие, чем тот, который крепко стоит на ногах вот уже целое столетие и чей президент-директор является и членом совета управляющих Французского банка.
– Но финансовые учреждения подвержены превратностям жизни. Наши ошибки, господа, часто порождаются нашими бедами. И я не покину господина Шудлера… только потому, что он временно… попал в беду…
Подобная рыцарская позиция могла лишь привлечь к нему симпатии.
– Соглашение было отозвано сразу, чтобы сохранить целостность капитала займов. Ведется следствие. Правосудие исполнит свой долг и, если понадобится… наложит ответственность, – закончил он даже с некоторым вызовом, бросив его всему собранию, и в частности Портера. – А потому я не вижу причины для такой враждебности, если, конечно… с помощью фактов… кое-кто не пытается поразить людей.
Его заявление было встречено дружными аплодисментами. В первом бою Руссо одержал победу, и стоявшее за ним большинство, казалось, не пошатнулось. Началась следующая атака. Со скамей левых экстремистов поднялся коренастый черноволосый, в круглых очках с металлической оправой человек, чьи голосовые связки словно были натянуты на железный котелок.
– Ответ господина премьер-министра нас не удовлетворил! – завопил он. – Ибо предыдущие ораторы сообщили нам о фактах расточительства, злоупотребления доверием и почти злостном банкротстве… упомянутого банка.
– Да вы подождите результатов следствия, а уж потом и заявляйте подобные вещи, – перебил его министр юстиции.
– Так вот, об этом банке, – продолжал черноволосый оратор, – который не сможет возместить средства, отпущенные под займы пострадавшим, ибо в противном случае, господа, я вас спрашиваю, зачем было бы подавать на него жалобу?..
– Но послушайте, в самом деле, – крикнул министр юстиции, – дождитесь вы, пока будут составлены отчеты! Это же отвратительно!
– Но… но это же банк, поверенным и адвокатом-советником которого как раз и является господин Анатоль Руссо.
– Браво! Великолепно! – раздались крики вокруг оратора.
Будто электрический ток пронизал весь зал.
– Это еще что за выдумки! – воскликнул, теряя терпение, Руссо. – Я перестал быть советником этой компании – как, впрочем, и всех других компаний, – лишь только вошел в правительство, иными словами, четырнадцать лет тому назад.
– Однако вы никогда не переставали защищать ее интересы! – раздался голос слева.
– …И ей служить! – разошелся черноволосый оратор, указуя перстом на Руссо. – Именно вы добились назначения барона Шудлера управляющим Французским банком.
– Но Шудлеры всегда занимали этот пост – он переходил от отца к сыну, – заметил Руссо.
– И опять же вы, господин премьер-министр, вашим личным решением заключили соглашение с банком барона Шудлера всего за месяц до его банкротства. И я думаю, что не ошибусь, предполагая, что палата имеет право спросить, сколько же вы получили за эту сделку? – закончил оратор.
Послышались аплодисменты с одной стороны и шиканье – с другой: публика на балконе также пришла в некоторое волнение.
– Сядьте, пожалуйста! – раздались голоса служителей. – Дамы и господа, пожалуйста, оставайтесь на местах: вставать запрещено.
– Господин Гурио, прошу вас выражаться сдержаннее, – сердито бросил, перекрывая шум, председатель палаты, постучав по кафедре и тыча ножом для разрезания бумаги в направлении оратора. – Я не позволю, чтобы против главы правительства делались оскорбительные выпады, если вы не в состоянии тут же, на месте, представить доказательства!
И с тех мест, где за минуту до этого раздавались аплодисменты, донеслось теперь шиканье, а аплодисменты раздались там, где только что шикали.
Руссо снова вскочил.
– Меня обвиняют в том, – сказал он, гордо повернувшись к собранию, – что я использовал свое влияние в интересах частной компании. Не имея, по всей вероятности, возможности предъявить претензии к моей административной деятельности, решили взяться за мою честь. Если сам факт того, что кто-то в определенный момент жизни занимался профессиональной деятельностью, – продолжал Руссо, – и регулярно получал за это гонорары… в качестве законного вознаграждения за оказанные услуги, должен при каких-либо обстоятельствах означать, что компании или же люди, выплачивавшие когда-то эти гонорары, пользуются особыми преимуществами, и все это в ущерб справедливости, возможностям и интересам государства… кто из нас, господа, мог бы избежать подобных, столь же ложных обвинений? Выходит, нужно было бы не делать никогда и ничего иного в жизни, как только быть депутатом… или министром! – Голосовые связки и мозг маленького человека работали на полную мощность. – А вы думаете, что суммы, вносимые на предвыборную кампанию… доходные места для членов семьи или людей из близкого окружения не могут рассматриваться как своего рода гонорары?
– В кого вы метите? – закричали те, кто почувствовал, что метят именно в них. – Имена! Имена!.. Это нечестная игра!
– Не более нечестная, чем ваша, – заметил Руссо.
– Имена!.. Вы не отвечаете… Лгун!
Депутаты принялись стучать кулаками по пюпитрам или хлопать крышками.
– Почему во всех грехах всегда обвиняют политиков-адвокатов? – вопросил Руссо, пытаясь вновь совладать с аудиторией.
– Потому что они наиболее беспринципны! – взвыл депутат Гурио.
– При этом адвокаты-политики всегда были и будут, – заметил Руссо.
– Более того, именно они и основали Республику! – послышался из левого центра голос Робера Стена, который вмешался, во-первых, защищая честь адвокатского мундира, а во-вторых, с сожалением видя, как дебаты уходят в сторону.
Однако шум не только не утихал, но, напротив, близился к апогею. Пюпитры хлопали. Депутаты перебранивались через скамьи, показывали друг другу кулаки. Они переругивались, не слушая друг друга. На свет вылезли все скандальные или темные дела, возникшие за последние пятьдесят лет в результате действий правительства, защищавшего частные интересы.
А элегантные наивные молодые дамы, взволнованные и немного испуганные, задавались вопросом: не сегодня ли, как раз в тот вечер, когда они тут, начинается революция? Высокие министерские чины собирались группами в коридорах у запасных выходов из зала.
– А ведь яростные нападки, которым подвергается правительство, – вещал голос, принадлежавший к партии Анатоля Руссо, – ведутся как раз с тех самых скамей, где сидит один из наиболее приближенных сотрудников банкира Шудлера! Да это же смехотворно!
Симон Лашом, который, казалось, только и ждал этого момента, поднял руку и закричал:
– Господин председатель, я прошу слова!
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
