Потом сходил купить кофе, две булочки и газету. По дороге домой он позвонил и обеспечил себе алиби на вечер. И чтобы уж наверняка, позвонил еще раз — подстраховать первый звонок. Когда по радио заиграли песню «Гей-бар», он весело забарабанил рукой по рулю в такт мелодии.
Да, вот теперь он готов.
Сара ехала из одного конца города в другой, а голова у нее шла кругом. Она заглянула домой и нашла запасной мобильник. Глупо было разбивать телефон — можно было просто выключить. Забрав сим-карту, она оставила обломки на кухонном столе.
Из садика залаял Сумо. Сара вынула из холодильника пакет с мясными обрезками и, вытряхнув его в собачью миску, крикнула:
— Эй, Сумо! Погуляй еще немного.
Выйдя в садик, она прошла мимо него в сарай, в котором за долгие годы порядочно скопилось садового и прочего инструмента, частью ржавого, частью совсем нового. Тут же стояла видавшая виды газонокосилка. Сара достала молоток, взвесила его в руке, попробовала мотыгу — нет, все это очень неудобно. Наконец, сняв с крюка ржавый серп, она вышла и захлопнула дверь.
— Сумо, полагаюсь на тебя: пока меня не будет, хорошенько охраняй дом. Любого, кто подойдет близко, можешь сожрать, я разрешаю.
Потрепав пса по загривку, она вернулась в дом и положила принесенные инструменты в шкаф у входной двери. Потом сбегала наверх, взяла баллончик лака для волос и зажигалку — так, на всякий случай. Пусть только сунется — пожалеет. Теперь она совсем не та, что раньше.
«Боже! — Сара чуть не рассмеялась над собой. — Кого я хочу обмануть? Ведь на самом-то деле мне страшно так, что даже в глазах темнеет. Неужели я и правда собираюсь бросить вызов Вику, вооружившись баллончиком лака для волос и старым садовым инструментом? Надо было послушаться Сида и бежать куда подальше. Только куда? И насколько? С тем же успехом можно просто помереть».
А тут еще история с Джеки. Из-за нее, Сары, этот урод теперь угрожает ее семье. Нет, Хелен права: она действительно не сестра, а сплошное несчастье.
«А ну-ка, соберись!» — мысленно приказала себе Сара. Разозлившись на себя, она вытерла слезы, которые уже побежали по щекам. Плакать сейчас некогда. Надо ехать. Пока она в дороге, в движении, она в безопасности.
Она точно знала, что по дороге сюда ее никто не преследовал, но, в общем, в этом и не было необходимости. Ему и без того известно, где она живет, ее номер телефона и бог знает что еще.
Прежде всего заехать к Джеки. А потом… что-то ведь Джон просил ее сделать? Ах да, встретиться с сестрой убитого врача. Надо заехать в офис и найти адрес. Сделав глубокий вдох, Сара взяла ключи от машины и вышла.
Стоя у больничной койки сестры, Сара чувствовала себя так, словно еще чуть-чуть — и сердце у нее разорвется. Джеки лежала мертвенно-бледная. Ее щеки, обычно розовые, теперь приобрели желтоватый оттенок. Правая рука от пальцев до плеча была в гипсе, в левую подавалось лекарство из капельницы. Медсестры или Хелен успели обмыть ее лицо, но вокруг ноздрей и в волосах оставалась запекшаяся кровь. Правая сторона лица вся была разбита, правую бровь скрепляли шесть швов.
— Привет, дорогая. — Сара опустилась на стул у изголовья кровати и убрала прядь волос со лба сестры. — Джеки, ты меня слышишь?
Джеки открыла глаза, облизнула сухие губы и застонала.
— Я знаю, милая, ты хочешь пить, но медсестра сказала, что пока нельзя. — Сара вяла пластмассовую кружку. — У меня есть немного льда. Хочешь кусочек?
Джеки отвернула голову и снова закрыла глаза.
— Она почти не реагирует.
Сара обернулась. Позади нее стоял Барри.
— Обезболивающее действует часов шесть, — объяснил он. — Скорее всего, это время она проспит.
— Ей вставили пластину?
— Пришлось. Перелом сложный. Хирург сказал, у нее винтообразный перелом, от скручивания.
— О господи…
Барри поднял с пола сумку, и Сара заметила в ней букет желтых тюльпанов.
— Где ты умудрился найти тюльпаны?
— Скажем так, это было непросто, — ответил он, вынул из сумки вазу, налил в нее воду, поставил цветы и расправил их. — Хотел, чтобы Джеки увидела их, когда проснется. Ты же знаешь, она любит тюльпаны. — Он наклонился и коснулся губами швов Джеки. — Я здесь, Джеки, я здесь.
Сара смотрела, как он взял левую руку Джеки и с нежностью погладил ее. Внезапно она поняла, что нашла ее сестра в этом чудаковатом женоподобном коротышке.
Он любил ее. Сара почувствовала себя третьей лишней.
— Скажешь Джеки, что я приходила?
— Уже уходишь?
— Мне пора.
— Конечно скажу.
— Спасибо, Барри.
Сара выскользнула из палаты, чувствуя себя подавленной, как никогда. Ей очень не хватало Джона. Она вынула телефон и начала набирать его номер.
Нет. Она сунула телефон обратно в карман. Если она позвонит ему, он примчится. А рисковать еще одним любимым человеком она просто не могла.
Сара поставила машину на запрещающей парковку двойной желтой линии и побежала по лестнице в офис. Найдя в папке нужное имя, она набрала номер.
Поначалу Ивонна Хоган говорила с ней не очень любезно, но потом все же согласилась встретиться вечером.
Сара уже собиралась сесть в машину, когда кто-то тронул ее за плечо.
— Сара Кенни? — Она резко обернулась и тут же получила пощечину. — Ах ты, гадина!
Перед ней стояла круглолицая краснощекая женщина.
Защищаясь, Сара отшатнулась к машине, а обидчица надвигалась на нее:
— Гадина ты! Ты мне всю жизнь сломала!
Сара увернулась от следующего удара, но отступать было некуда. Ей ничего не оставалось, как только, прислонившись спиной к машине и защищая голову, ударить женщину больной левой ногой.
Сара угодила ей прямо в живот, и та неловко шлепнулась на мостовую. Сара стояла и смотрела, как женщина, согнувшись пополам, скорчилась, будто ее подстрелили. Женщина метнула на Сару гневный взгляд.
— Ты ударила меня!
— Да кто вы, в конце-то концов?
— А то ты не знаешь!
Откуда-то к ней протянулась еще пара рук. На этот раз Сара не стала ждать. Она как следует двинула локтем и не промахнулась.
— Оййй! — завопил Родни Митчелл, схватившись за бок. — Сара, да ты чего?
— Прости, Родни, я не нарочно!
— Сам дурак, не надо было мне подкрадываться.
Будь здесь Джон, он бы наверняка при этой сцене закатил глаза. Родни Митчелл был давнишним и безнадежным Сариным воздыхателем и позволил бы ей что угодно, даже станцевать у себя на голове в туфлях на шпильках.
— Все нормально? — спросил он.
