Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
– Ну тогда спокойной ночи.
…Примак лежал на койке и смотрел в потолок. Несмотря на сумасшедшие последние дни, когда вовсе не ложился, сна не было ни в одном глазу.
«Всегда ли я был прав? Или все-таки можно было спасти положение меньшими жертвами, остановить обезумевших людей, не пуская в ход оружие?.. Вот революция СПИД… Был ли я прав тогда? Судя по всему – да: закон о спидолечении принят подавляющим большинством Думы, одобрен Советом Федерации, утвержден президентом, встречен на „ура“ населением. Собственно, его принятие и было вызвано массовыми протестами трудящихся. А с другой стороны… Схватить десятки тысяч больных, которым до сей поры была гарантирована полная анонимность, и вывезти к черту на рога – в богом забытый Ларнах, чтобы они никогда уже не увидели ни своих близких, ни мест родных, ни работы любимой… Женщин и мужчин – всенепременно порознь, так чтоб и остатки семей – вдребезги… И до конца дней обречены ковыряться в земле и пасти скот в своих СПИДозори-ях… Можно ли осудить этих людей за то, что они в конце концов восстали? Да. Непременно. Ведь их методы… Методы… А если б все было цивилизованно и они никого не брали бы в заложники, не заражали пленных солдат? Что – приказа о подавлении не было бы? И я не пошел бы карать? Хрен-два!.. Конечно, можно успокаивать себя тем, что и так сделал все, что мог: число жертв не достигло и сотни, а если б пустили в ход „шквалы“, как предлагали в Генштабе, страшно и подумать. Однако ж если до сих пор на душе тяжесть, значит, это давит ГРЕХ…
А что теперь? Я просто не позволяю себе осмыслить это число: четыреста шестьдесят тысяч… Целый областной город – почти как Рязань. Рядышком их положить… И деток тоже… Если б я открыл фронт!.. Сейчас «голубые шишки», конечно, разорвали бы меня в клочья за «предательский отход», зато людей… Но ведь я физически не мог успеть разминировать, убрать заграждения!.. По времени… Нет, вру! – одернул, хлестанул себя. – Если полить огнем, отбомбиться на полную катушку – перепахали бы за пару часов… Был ВЫХОД, был! А ведь даже мысли подобной не возникло!.. Потому что профессия такая – УБИВАТЬ.
Как профессиональному военному и помыслить-то: без приказа сдать позиции, спасаться бегством от безоружных?! Перед тобой – враг смертельный: фанатики, убийцы, готовые на любое преступление во имя своих бредовых целей… За всеми этими несчастными горожанами их смрадные хари маячат!.. А другого зрения у меня быть не может. Наверное, и гены такие… Зато теперь будет «Гаага». Теперь уж без дураков. На полном серьезе. И посыплется со всех сторон, не остановишь: «русский убийца», «имперский выкормыш»… Слова – не танки, в окопе не пересидишь… И всё ведь прошлое изроют, чтоб фактов набрать, преступный путь проследить. По эпизодику вытянут, разложат по полочкам – попробуй отличи теперь правду от лжи, когда столько лет и правительств ушло!.. А уж доносов-то на меня накопилось по чиновничьим столам – Эверест…
И еще… Сегодня я первый раз в жизни нарушил свое слово. Хоть обещание и было дано ублюдку, но разве в этом дело?.. Я клялся, что не начну военных действий до истечения трех часов, и вполне сознательно отдал приказ атаковать. Да, я уже по всем статьям конченый человек…»
На какое-то время Примак все же провалился в душное одуряющее забытье. …Его вели подлинному коридору. Руки свободные, но ремня нет и погон тоже. Два охранника по бокам, не поймешь, какие, – молчат. Вроде, и лиц не видно. Шаги отдаются гулко – в жизни так не бывает. А вдоль стен стоят незнакомые люди в два ряда, без разрывов: женщины, дети, мужчины, старики – всех возрастов, в самой разной одежде, разного цвета кожи. Уставились в пустоту неподвижными остекленелыми глазами. Потом он понимает: все они мертвые, и убил их он, Примак Игорь Николаевич… Конец коридора теряется в темноте, световое пятно, сопровождающее генерала, выхватывает из нее все новые и новые лица…
Проснулся, протер глаза, сел на койке, достал из планшета фотографии жены и дочерей, поставил на сиденье стула, прислонил к спинке, предварительно поцеловав по очереди. Разглядывать не было сил…
Сухой щелчок. Осечка? – пронеслась мгновенная мысль, всего окатило потом. И тут же что-то хрупнуло в груди, будто раздавленное стекло под каблуком, и в глазах замерцал белесо экран – конец фильму… Потом и он погас.
64
По сообщению агентства «Франс-Пресс», 27 октября в 23 часа по местному времени президент имамата Халистан шейх Гадрут объявил о выходе государства из состава Исламской Конфедерации и присоединения к Объединенным Индуистским Штатам. Немедленно прошли видеофонные переговоры с премьер-министром ОИШ, получено официальное согласие на вхождение в состав этой страны. Войскам Халистана, стоящим на демаркационной линии, шейх Гадрут приказал беспрепятственно пропускать через боевые порядки воинские части ОИШ, сдавая им тяжелое вооружение.
Сегодня в 2 часа ночи в столице имамата Халистан произошел военный переворот при поддержке сброшенной на город воздушно-десантной дивизии, базирующейся близ Лахора. По непроверенным данным, поступившим из французского посольства в Исламабаде, президент Гадрут убит в перестрелке. Его резиденция в Амритсаре захвачена. Спецотряд исламской гвардии, охранявший дворец, серьезного сопротивления пакистанским коммандоане оказал.
На демаркационной линии Халистана и ОИШ произошли отдельные вооруженные столкновения. Части индуистской армии не успели сколько-нибудь серьезно продвинуться на сопредельную территорию, застряв в минных полях.
Новый военный руководитель Халистана генерал Хин-набир в 6 часов утра объявил по радио о переходе всей полноты власти в руки командования исламской гвардии в связи с внезапной болезнью и кончиной великого вождя халистанской нации шейха Гадрута, от имени которого изменники родины вступили в преступный сговор с врагом. При этом имена предателей названы не были. На всей территории имамата объявлено военное положение.
65
АНДЖЕЙ И ФОН РЕГ (1)
Анджей медленно ПРИХОДИЛ В СЕБЯ, продираясь сквозь что-то тугое, упругое, вязкое, как расплавленная резина. Петеру пришлось оглушить взбунтовавшееся тело Краковяка двойной дозой снотворного – выстрелил капсулой из карабина в правое бедро. Так обычно обездвиживают диких животных. «Постоялец» в это время громил его комнату.
Кое-кто из обитателей СИАЯ-6 сбежался на шум, и фон Регу не без труда удалось убедить их разойтись. Он клялся, что все дело в йети, который показался в окне, сильно напугав гостя, и теперь Крок, приняв успокоительного, решил поспать.
Петер прибрался, замел в совок и ссыпал в мусорную корзину осколки зеркала и стаканов, задвинул в шкаф обломки стула (вынесет на улицу, когда все лягут спать) и, усевшись на табурете у двери, стал размышлять о том, что смертельно устал от всей этой неразберихи, от того, что не с кем поделиться своими мыслями, нащупать истину в споре… Конечно, можно написать коллегам в Европу, но фон Регу меньше всего хотелось, чтобы его посчитали сумасшедшим или посмеялись над его неизлечимым чудачеством. Хотя в мире явно происходили совершенно безумные вещи, отсюда, из горной глухомани, все наверняка воспринимается по-другому. Петеру казалось, что коллеги, ну хотя бы в силу большего консерватизма, стараются не замечать вокруг себя ничего странного или совершенно иным образом интерпретируют увиденное. Ведь о чудесах охотно рассказывают лишь воскресные приложения, а официальные лица пока что хранят гордое молчание.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
